Юркины Бумеранги (сборник)

– На фоне алого занавеса. Ах, Варенька, почему я не художник? Какая вышла бы картина!

– Каждый человек художник, – строго сказала Варя. – Вот хоть у Альки спроси, уж она-то знает!

Но Алька спит и не слышит. Ей снится залитый светом каток, и медные трубы, и дама в шляпе, и дворник Алексей Петрович, и поезд, в котором скоро приедет папа. Поезд поет веселую песенку: тук-тук, тук-тук, тук-тук… И в такт этой песне стучит Алькино сердце, и стук его еле слышно отдается в огромном рояле.

Летательные конфеты

Сегодня утром, часов в семь, ко мне заглянул Лось. Прямо в окно заглянул, отодвинув занавеску. И говорит:

– Уважаемая, там у вашей калитки явно что-то затевается.

А потом еще и листик герани сорвал и давай жевать. Герань от такого нахальства с подоконника спрыгнула и под стол спряталась.

Я дала Лосю сахару, а сама думаю: «Ну что они опять могут затевать? Вроде бы все уже было: подлодку строили, с парашютом прыгали, на охоту ходили, лягушек дрессировали, шпионов ловили, вигвам мастерили… Даже вспомнить всего не могу. Пойду лучше кусок хлеба с маслом съем!»

Съела. Не помогло. Лось задумчиво жевал жимолость с куста.

А они затевают. Вот стоят перед калиткой и явно так – затевают. И ведь знаю, что бесполезно сейчас встревать, – все равно сделают, что затеяли. Надо, пожалуй, спрятать мечи и сабли, а то рыцарями они еще не были. И шпаги с мушкетами, наверное, тоже лучше убрать.

Перед завтраком я решилась выйти на крылечко. Лось уже добрался до простыней, которые сохли во дворе, и меланхолично их пережевывал. На крыльце сидела Жужка. Грустная.

– Чего ты, – говорю ей, – сидишь? Не затеваешь ничего?

– Дураки они, – проворчала Жужка.

Грустно-грустно проворчала. Вообще-то Жужка так грустно ворчать не умеет. Я сразу подумала: «А не задумали ли они игру в превращения друг друга в друг друга, и это вовсе не Жужка, а, например, Тит?»

– Не берут, – объяснила Жужка.

– Не имеют права. По правилам затевать надо всем вместе.

– Они правила поменяли.

Похоже, Жужка сейчас заревет. Не может быть. Жужка реветь не умеет – не так устроена.

– Правила изменили, правила! – заверещала с перил тощая и противная сиамская кошка. (Вот когда они ее успели затеять? А я даже не заметила!)

Я, конечно, все понимаю, но правила менять! Это вообще что такое творится!

– Пойдем, Жужка, конфет поедим.

– Пойдемте.

И мы пошли есть конфеты. Шоколадные.

– Мы летать затеяли.

Вот здо?рово! Только этого мне не хватало!

– И сделайте, Мари-Иванна, нам внизу поля подходящие, и чтобы реки, и леса…

– Чтобы красиво…

– А я хочу выше самолета…

– И сончас сегодня отменяется.

– Ну конечно! Ни за что! – возмутилась я. – Сончас – это святое! Я не разрешаю!

– Ну Мари-Иванна…

– Ну любимая-милая-хорошая-самая-лучшая Мари-Иванна…

Ох, говорила же мне мама: «Маша, не ходи в воспитатели, найди себе спокойную работу, бухгалтером или пожарным…»

– Ладно, только что это за изменение правил? Почему Жужку не взяли затевать?

– А чего она…

– Да ну ее…

– Она боится…

– Летать боится? – удивляюсь я. – Жужка!

Жужка вышла на крылечко. Смотрит в пол. Косичка торчит на затылке. Эх, Жужка, Жужка, нельзя тебе бояться летать, не положено.

– Она больше не боится. Мы с ней все летательные конфеты съели.

Жужка вскинула на меня глаза.

– Летательные? А вы тоже теперь полетите?

– А то! Конечно! Я же целых пять штук съела!

– А поля внизу? – спросил Дик. – Будут?

– Лоскутное одеяло подойдет?

И вместо сончаса мы сегодня летали. И я летала тоже. Говорила мне мама… Но я не послушалась. Пролетая над нашим садом, я увидела, как Лось доедает панамку Лиды. Придется ночью шить новую. А что делать, если ты воспитатель в детском саду маленьких волшебников? Буду шить. И достану, пожалуй, мушкеты.

Мой дедушка – Дед Мороз

Моего дедушку зовут Демьян Макарыч. Он работает Дедом Морозом. Каждое утро он выпивает крепкого чаю со льдом и идет на работу. Летом он еще бреется. Он вообще любит бриться. Весной и летом просто не дождешься, когда он из ванной выйдет! Жужжит его электробритва, а он ей подпевает:

– Красота… пум-пум-пум… борода… тум-тум-тум…

Но с осени он бороду начинает отращивать. И сразу у него настроение портится. Он говорит, что подбородок колется и чешется, а в бороде застревают крошки и ему это неприятно. А что поделаешь, если Деда Мороза все с бородой представляют? Приходится терпеть.