Ноктамбула. Пробуждение

– Папа вторичный, – произнесла Оля. – Игорь Валерьевич перекроил его мозги по схеме, которую узнал, копаясь в голове у Ивана.

– Похоже, у него получилось.

– Да. По ночам Папу окутывает черная дымка. Но, по-моему, он никогда не научится контролировать эту силу. Слишком безумный.

– Про жену, которую зарубили топором, – это забавно. А в остальном дурацкая история, – высказалась Кристина.

– Совсем нет, это страшная история, – возразила Оля. И добавила так, чтобы ее услышала только Тайна: – На твоем месте я бы держалась подальше от Папы.

– Почему?

– Ты же не хочешь, чтобы твои рога увидели все.

Этого Тайна как раз не опасалась. Черный туман на нее не действовал, равно как и рисунки Кристины, но Оля об этом, конечно же, не знала. Ее рассказ, похоже, подошел к концу, и Тайна переместилась к другой стене, поближе к камере, где находилась Олеся. Оттуда доносились едва слышные всхлипывания.

– Эй, ты здесь? – негромко позвала Тайна, опустившись на бетонный пол.

– Олеся тут, – послышалось из-за стены.

– Не бойся, с Милой все будет в порядке. Игорь Валерьевич думает, что это обычная кукла. Он наверняка бросит ее в какой-нибудь ящик и забудет.

– Ну… да, наверное.

– Тогда чего ты плачешь? Боишься?

– Да. Олесенька боится, что на ней будут ставить опыты. Резать ножами и колоть иголками.

По словам Оли, Игорь Валерьевич искал для своих экспериментов людей, которых никто не хватится. Бездомных, потерявших память, никому не нужных. Ставить запрещенные опыты на обычных пациентах было рискованно.

– Олеся, у тебя есть родственники? – спросила Тайна.

– У Олеси есть мама. Только ей лучше, когда Олесенька в дурке, а не дома.

– Все равно, главное, у тебя кто-то есть. Игорь Валерьевич не будет ставить на тебе опыты. Он, в конце концов, врач. Твоя мама может подать в суд, если он тебе навредит.

– Мама обрадуется, если Олесеньки не станет. Она говорит, лучше бы Мила осталась жить, когда машина разбилась, а Олеся умерла…

– У меня тоже есть родственники, но нашего доброго доктора это не останавливает, – фыркнула Кристина. – Если он сумеет вернуть мне способности, это вообще не будет иметь значения.

– Почему? – спросила Тайна.

– Вот ты, блин, тупая… – устало протянула Кристина. – При помощи моих рисунков он будет делать с людьми все, что пожелает. Раз – и Олеся осталась сиротой. Два – и мои собственные родители отправились на тот свет. Стоит только все это нарисовать…

Оля негромко присвистнула, и в камерах воцарилась тишина.

Тайна легла на койку и принялась ждать. Спустя некоторое время она задремала и даже начала видеть сон, в котором летела на снежной сове, когда тишину нарушило металлическое лязганье. Тайна открыла глаза и увидела Артура. Он стоял у двери в ее камеру и возился с замком.

– На выход! – приказал медбрат, распахнув решетчатую створку.

Тайна нехотя слезла с кровати и двинулась к выходу. Игорь Валерьевич стоял возле крайней камеры и сосредоточенно просматривал какие-то распечатки. Девушка остановилась, оценивая обстановку.

– Шевелись! – рявкнул Артур и потянулся к Тайне, вероятно, намереваясь схватить ее за шиворот.

Он видел перед собой лишь вялую заспанную пациентку, а доктор вообще не смотрел в их сторону, погрузившись в изучение бумаг. Самый подходящий момент, чтобы выпустить жало.

Тайна быстро сунула руку в карман пижамы и выхватила нож. Ее преимущество было во внезапности, но Артур вовремя почувствовал опасность. Вместо того чтобы схватить, он оттолкнул Тайну и сам сделал шаг назад. Лезвие, нацеленное ему в живот, проткнуло воздух. Притихшие обитатели закрытого крыла зашевелились – Олеся, прильнувшая к решетке, издала короткий возглас, Папа начал во весь голос молиться. Тайна снова атаковала, понимая, что шанс уже упущен. Артур умело перехватил ее запястье и выкрутил руку. Кисть разжалась, и нож зазвенел о бетон.

Уже распластавшись на полу, прижатая сверху тяжеленным санитаром, Тайна увидела лакированные туфли Игоря Валерьевича.

– Что это значит?! – судя по голосу, доктор был не только разозлен, но и напуган. – Откуда у нее это?

Он двумя пальцами, словно боясь испачкать руки, поднял нож с пола.

– Я не знаю, – раздраженно откликнулся Артур.

– Обыщи ее как следует. И Симонову тоже!

Санитар поднял Тайну с пола, заставил просунуть руки между прутьями и защелкнул на запястьях наручники. Его ладони быстро прошлись по одежде, но в карманах пижамы было пусто.

– Ничего!

– Хорошо. Симонову тоже проверь на всякий случай.

Артур отправился обыскивать Кристину, а Игорь Валерьевич подошел к Тайне.

– И где ты его раздобыла? – поинтересовался он, опуская нож в карман халата. Уже через мгновение Тайна почувствовала в собственном кармане знакомую тяжесть – жало, как всегда, вернулось к хозяйке.

– Не помню, нашла где-то, – недружелюбно отозвалась она.

Ничего опасней стертого уголька в карманах у Кристины не оказалось. Закончив обыск, Артур заковал обеих девушек в наручники и куда-то повел полутемными пустыми коридорами.

– Откуда ты взяла нож? – прошептала Кристина.

– Из кармана, – отозвалась Тайна.

– Поговорите у меня еще! – недовольно бросил Артур, пихнув художницу между лопатками.

Вскоре они очутились в душевой, пропахшей сыростью и ржавчиной. Артур приковал Кристину к водопроводной трубе, после чего заставил Тайну склониться над раковиной. Заскрипел кран, и в лицо полетели холодные брызги. Тайна не понимала, что происходит, пока из шкафчика не появились бритвенные принадлежности. Один взмах ножницами, и она увидела в руках у Артура собственную косу.

– Стой смирно, если не хочешь лишиться ушей, – произнес он, берясь за бритву.

«Фолко говорил, что у меня красивая коса, – вспоминала Тайна, наблюдая, как ее волосы пополам с пеной уплывают в круглое сливное отверстие. – Интересно, ему нравятся лысые девушки?»

Не прошло и десяти минут, как Тайна и Кристина были готовы к операции.

Из душевой они переместились в большую, пахнущую медикаментами комнату. Игорь Валерьевич с закатанными по локоть рукавами склонился над мойкой и мылил руки. Стены и пол операционной были выложены белым кафелем, в потолок уходила труба вытяжки. Посередине стояли два кресла, на подлокотниках и передних ножках которых были закреплены широкие ремни. Наклон спинки и подставки под голову регулировался рычагами. Между креслами располагался невысокий металлический столик – сейчас он был пуст, но Тайна не сомневалась, что скоро на нем появятся хирургические инструменты. Слева расположились мойка и застеленная белой простыней узкая кушетка, а справа – серые шкафы и громоздкие приспособления, назначения которых Тайна не знала. Вся комната была залита ярким светом.

Артур усадил девушек на кресла. Тайна наблюдала, как он снял с Кристины наручники и пристегнул ее руки и ноги ремнями. Привычное самообладание оставило художницу – ее била мелкая дрожь, губы тряслись, а кровь полностью отлила от лица. Казалось, еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок. Проверив, крепко ли держат ремни, санитар занялся Тайной.