В свободном полете. Мелодрама с элементами эротики

– Да, – почти шёпотом ответила провинившаяся.

– Не слышу, – настаивал заместитель директора.

– Да, ясно! – ответила девушка, сверкнув глазами, и Марат понял: будет жаловаться и «подруге» и любовнику, который протолкнул её на это место.

– Не советую! – сказал он, когда девушка была уже возле двери.

Не оборачиваясь, то спросила:

– Что не советуете?

– Я уверен, что вы меня прекрасно поняли.

И добавил весьма жёстко:

– Вылетите с фирмы без выходного пособия.

Дверь за секретарём закрылась почти беззвучно: она всё поняла.

Через пятнадцать минут приказ был готов и подписан.

– Пожалуйста, Наталья Петровна, доведите приказ до сведения обоих фигурантов. И скажите, чтобы приступили к своим обязанностям с завтрашнего утра. Проверю исполнение.

Секретарь так и не поняла, кого собрался проверять «взбесившийся» шеф: то ли её, то ли фигурантов, поэтому поспешила донести приказ до этих самых «фигурантов».

Ветрова расписалась, что с приказом ознакомлена, даже вида не показывая, что рада этому словно повышению, хотя, напротив, теряла и в зарплате, и в условиях.

Донников скорчил недовольную физиономию, потому что его переводили в КБ не на должность инженера, а на должность техника, и он соответственно терял в зарплате, хотя приобретал другие льготы: нормированный рабочий день, комфортные условия, своевременное и калорийное питание. А главное: девочки! Офис просто кишел ими, как цветник. И вскоре Юрий уже не вспоминал своё непродолжительное пребывание на строительной площадке, где всегда находились те, у кого он мешался под ногами.

Анна приступила к работе со всем рвением. Она в первый же день облазила стройку вдоль и поперёк, снизу доверху, нашла несколько недоделок, отчитала бригадира каменщиков за неровный шов кладки под лестничной площадкой первого этажа и потребовала немедленно исправить все недостатки.

Иван Петрович побагровел и выдал недовольно:

– Кто увидит этот шов под лестницей? Тем более его закроют отделочные работы.

– Я увижу! – ответила Анна строго. И добавила уже более миролюбиво:

– Как вы не понимаете, Иван Петрович, что этот проект своего рода шедевр? И потому в нём всё должно быть идеально…

После этого бригадир прозвал нового мастера идеалисткой, но за своими «ребятишками» приглядывать стал более внимательно, хотя и понимал, что идеал при таком грандиозном строительстве не достижим – всегда найдётся то, что таким идиалисткам, как Ветрова, не понравится.

– Главное, чтобы это не нарушало проект и не приводило к несчастному случаю. – думал Иван Петрович. – Бьют не за неровный шов, а за происшествия на стройплощадке – вот за чем нужно смотреть в оба и не допускать ничего подобного..

Глава 3. Дикарка – первый класс

В фойе фирмы «Строийинвестпроект» бушевала Виктория Степнова. После вчерашнего инцидента, когда она устроила крутые разборки в КБ, кто-то из руководителей фирмы отдал распоряжение охране не пускать её в офис.

– Да ты знаешь, кто я такая?! – кричала на молодого охранника Вика.

– Знаю, – ответил парень, с любопытством глядя на девушку, как на диковинного зверька.

Охранник бесстрашно загородил ей дорогу, и Виктория невольно залюбовалась им. Высокий, атлетического сложения парень, на вид которому было не больше 25-ти лет, невольно привлекал внимание. Вику поразили его глаза: невероятно синего цвета, с какой-то чудной дымкой, меняющей свой цвет в зависимости от освещения, они казались огромными на его худощавом, с высокими скулами, лице. И эти глаза излучали не злость, а восхищение.

– Да ты у меня сегодня же вылетишь с работы, как пробка из бутылки! Я тебя уволю без выходного пособия! – разорялась девушка, до глубины души оскорблённая тем, что её кто-то посмел остановить.

– Не вы меня принимали – не вы и увольнять будете, – невозмутимо ответил ей охранник.

Виктория вновь попыталась прорваться через препятствие в виде непробиваемого богатыря в чёрной униформе.

– Не велено, – отреагировал охранник, скалой нависая над хрупкой, экстравагантной хулиганкой, надеясь одним своим грозным видом напугать её.

Но не тут-то было: девушка вела себя, как дикая кошка – разве только не шипела и не кусалась. Однако, когда Виктория поцарапала парню лицо, тот так сжал её в своих объятиях, что у неё, казалось, хрустнули косточки.

– Вот это да! – воскликнула девушка восхищённо. – Это, я понимаю, объятия! Как зовут-то тебя, добрый молодец? Случайно не Иваном?

– Откуда знаешь? – удивился охранник, с улыбкой глядя на раскрасневшееся лицо девушки

– Мужиком прёт – за три километра! – захохотала Виктория, выскальзывая из ослабевших объятий парня, и кинулась к только что открывшейся двери лифта.

– Вот стерва! – воскликнул парень, а Виктория показала ему язык и нажала кнопу подъёма, уплывая вверх. Она помахала Ивану рукой и послала воздушный поцелуй. Иван едва сдержался, чтобы не показать очаровательной стервочке кулак. Несмотря на расцарапанное лицо и на не слишком любезное общение, девушка ему понравилась. По его же собственному выражению, он любил объезжать «диких кобылок». А эта была – дикарка первый класс!

Встреча с Иваном не оставила равнодушной и Викторию: её сердце билась в таком ритме, словно она хлебнула полстакана чистого адреналина. Девушка вспоминала огромные глаза охранника, и глуповатая улыбка время от времени появлялась на её губах. Она до сих пор ощущала на себе руки богатыря, а запах, казалось, никогда больше не оставит её сражённое наповал воображение.

– Из него получится классный любовник! – решила Вика. – И я буду не я, если не заполучу этого медведя… В этом дикаре такая бешенная сексуальность, что у меня до сих пор поджилки трясутся.

Виктория наверняка не знала, что такое поджилки, но была уверена, что это именно тот случай.

А как же Марат Свешников – жених Виктории, спросите вы? Виктория, не смотря ни на что, «девочка умная», и если папа сказал, что Марат – лучший вариант для её будущей счастливой жизни, то значит так оно и есть. А всё остальное – это просто блажь, как любит выражаться отец, желание разнообразить спокойную жизнь. Тем более Марат, так же, как и Олег Викторович, трудоголик, и работа – его первая любовь. Виктория же привыкла быть первой: и в любви, и в драчке, и в отношениях с друзьями. Не даром те называли её Победительницей. Но в данном случае ей приходилось делать вид, что она всем довольна, и её всё устраивает: карманные деньги, которые папа выдавал Виктории каждую неделю вынуждали терпеть «мелкие неудобства».

Конечно, Виктория иногда взбрыкивала, когда обстоятельства начинали припирать её к стенке, но так – слегка, чтобы папа не смог отлучить его от семейного кошелька. Вчерашнее же «выступление» перешло грань дозволенного, поэтому и запретили пускать её в офис. Но девушка не считала себя виновной.

– Как посмела эта простушка покуситься на мою собственность?! – негодовала Виктория. – Она должна в присутствии моего Марата быть тише воды, ниже травы, а не стрелять глазками, как… как… Как гетера!

Наконец, слово, определяющее поведение «мелкой служащей» было найдено и Виктория ухватилась за него, как за палочку-выручалочку. Гетера! Вика когда-то читала о этой женщине лёгкого поведения, но уже изрядно подзабыла кто это такая, и почему её так изысканно окрестили.

Марата девушка давно уже записала в свою собственность – с того самого дня, когда папа сказал ей: -«Так надо, девочка. Так надо!», и отдавать эту собственность кому бы то ни было она не собиралась. Во всех своих сегодняшних неприятностях девушка винила эту самую Ветрову, прекрасно понимая, что придётся всё же отвечать самой.

Поднимаясь вверх, Виктория ломала голову кто дал распоряжение не пускать её в офис: отец, или Марат. -Ну, отца-то я уломаю в два счёта, – решила она. – Любимой доченьке Олег Викторович не привык отказывать! А, если ещё и слезу пустить – можно добиться всего, что пожелает душа, разумеется в пределах допустимого… А вот с Маратиком так просто не получится. На эту каменную глыбу не действует ни лесть, ни «мелкий подхалимаж», ни даже девичьи слёзы… Может быть, потому, что он меня никогда и не любил – просто я для него всего лишь выгодная партия?… Любимой девушке, как обычно, не отказывают в маленьких капризах.

Когда лифт остановился на нужном этаже, Виктория ещё не решила, куда направит свои стопы: в кабинет гендиректора, или в кабинет его первого заместителя. Думала она недолго и выбрала наиболее лёгкий вариант – отца. Вера Максимовна, секретарь отца, была на месте. Поздоровавшись с ней, Виктория спросила:

– Шеф у себя?

– У себя, – ответила молодящаяся сорокапятилетняя дама, одетая строго, согласно офисного дресскода в тёмную юбку и белую кофточку а ля мужская рубашка. – Но у него сейчас представитель из мэрии.

– Кто? – бросила Виктория уже у самой двери в кабинет отца.

– Анатолий Иванович, – успела только ответить секретарь, а Виктория уже скрылась за дверью.