Новая утопия. Фантастика

Через минуту она вновь бросалась к телефону со словами:

– Нет, он меня рано или поздно до инфаркта доведёт!…

– Вернись только домой! – грозила она невидимому оппоненту. – За уши оттаскаю, как однажды в детстве.

И ей невольно вспомнился тот случай – единственный случай, когда она не сдержалась и оттрепала любимого племянника за уши.

Было это, когда Игорь учился во втором классе. Ей позвонила учительница и сообщила, что мальчика на занятиях не было, как и его друга Красавина Гены.

На ноги были подняты все: и сама Полина Викторовна, и родители Гены и даже его дедушка, в прошлом военный, который подключил к розыску внука и его дружка свои «кадры».

Мальчишки словно сквозь землю провалились. Столько слёз было, столько нервов, а они, как ни в чём не бывало появились вечером: грязные, в порванной одежде, но с сияющими от счастья глазами. Оказывается их завлекло подземелье на окраине городка, которое они открыли, играя там с пацанами в «войнушку». Пацаны на исследование подземелья не осмелились, а этими двоим, как видно, было всё нипочём.

– Сначала мы не поняли, что заблудились, – шмыгая носом оправдывались наперебой пацаны, после того, как получили изрядную трёпку от родных. – Когда поняли – было уже поздно… Ходили-ходили там… Долго. Никак не могли найти выход. Вышли, когда услышали лай собак… Там рядом с катакомбами приют собачий находится, и когда их кормят, они такой лай поднимают – далеко слышно… Домой сначала идти боялись – знали, что влетит.

– Не даром боялись, – отчитывал мальчишек строгий дедушка. – Это же надо чего удумали! Там взрослые люди не всегда дорогу назад находят… Через неделю от вас только ножки да рожки остались бы, как от тех козлят из сказки!

Всей компанией родственники потребовали от мальчишек, чтобы они обещали никогда не подходить к этим катакомбам ближе, чем на пушечный выстрел.

– Если подойдёте, я вас на «губу» посажу, как нашкодивших котят! – пообещал дедушка.

После этого Игорь допытывался у Полины Викторовны, что такое губа, и как можно на неё посадить двух мальчишек. Пришлось объяснять несмышлёнышу суть да дело, слегка сгущая краски. Но больше они к катакомбам не подходили: урок, видимо, был весьма действенным. На «губу» пацанятам явно не хотелось.

Полина Викторовна не понимала почему ей на ум пришла эта история – ну, не полез же её взрослый племянник, ставший уже мужчиной, в эти самые катакомбы? Он, наверное, давно забыл о том случае. А её, женская душа помнила всё, что происходило с её воспитанником, ведь она заменила Игорю мать, и её нельзя было упрекнуть ни в отсутствии любви к нему, ни в равнодушии.

Глава 4. Предчувствие

Игорь застал тётушку Поли в слезах. Её глаза были красны, а на кухне стоял запах валерьянки, и понял, что переборщил с проявлением самодеятельности.

– Ну, что ты делаешь, Игорь? – с укором встретила его Полина Викторовна. – Я уже совсем отчаялась увидеть тебя.

– Тётя Поли, – виноватым голосом произнёс тот, нежно обнимая её за плечи. – Ты ли это? Что за слова такие?… Отчаялась. Не ты ли учила меня в любых ситуациях не вешать носа и «держать хвост пистолетом»?

– Почему не звонил мне? – обеспокоенно всматривалась в его лицо тётя, – Почему отключил телефон? Я уже всю валерьянку выпила, дожидаючись тебя.

– Прости, – ответил Игорь, – зарядка закончилась, а зарядное устройство, оказалось, я дома оставил.

– А у сослуживцев одолжить телефон было слабо? – не сдавалась Полина Викторовна.

– На объекте был – за городом, – пояснил племянник, – а там сослуживцев днём с огнём не сыщешь.

– С сегодняшнего дня сама буду следить за твоим телефоном, если ты такой рассеянный, – проворчала тётя Поли. – Тебе, оказывается, даже его доверять нельзя.

– Меня сегодня здесь будут кормить, или нет? – перевёл разговор Игорь. – У меня уже живот к спине прилип: с самого утра ни крошки во рту.

– Мой руки, балабол! – отреагировала Полина Викторовна, делая вид, что готова отхлестать его полотенцем, и балабол со смехом кинулся в ванную.

Во время ужина тётушка Поли рассказала Игорю о визите странной соседки.

– Что же тебе показалось подозрительным? – не понял он. – Разве заходить сегодня за солью по соседски считается преступлением?

– Даже не знаю, – отреагировала тётя на первую часть тирады племянника. – Если брать в расчёт непрезентабельный внешний вид соседки, то может показаться, что я не должна была волноваться… Но уж очень цепким, внимательным был её взгляд – она словно фотографировала каждую мелочь, каждый уголок квартиры, фиксировала каждое моё слово.

Она так следила за своей речью, что хоть и трещала, как наш щегол Фимка, но меж тем не сказала ничего лишнего… Помнишь, как он встречал тебя со школы, какие на радостях закатывал концерты?

– Это незабываемо, – улыбнулся в ответ Игорь. – Рад, что ты напомнила мне о нём… Я так скучал без него первое время, словно друга потерял.

– Теперь наша соседка, видимо, претендует на его место, – усмехнулась Полина Викторовна. – Правда она не столь музыкальна, как был Фимка.

Игорь не стал больше продолжать разговор: то ли устал после трудового дня, то ли эта тема для него была не столь актуальна, как для Полины.

После ужина Полина попыталась выяснить не произошло ли с её любимчиком что-нибудь неординарное, но Игорь был немногословен.

– Что могло случится неординарного, – возразил он, – когда меня целый день не было в городе?

– Может где-то на горизонте появилась девушка, с которой ты столкнулся на днях? – задала наводящий вопрос тётушка Поли.

– Нет, не появилась, – односложно ответил Игорь и, сославшись на усталость, ушёл к себе.

Только тогда Полина вспомнила, что сегодняшняя соседка несколько раз начинала рассказ о своей красавице дочери, которая совсем недавно закончила обучение в ВУЗе, и начала работать в престижной фирме.

– Вот, что меня насторожило! – решила Полина Викторовна.

Женщина хотела поделиться своими мыслями с Игорем, но, заглянув в комнату племянника, увидела, что тот уже уснул.

– Значит, действительно, умаялся мальчик, – решила она, и будить Игоря не стала.

Если бы она знала, что «дочь» соседки и есть та девушка, с которой столкнулся Игорь, наверное, повела бы себя совсем иначе. Но знать этого она не могла – она даже не видела её, хотя соседка горела желанием хоть на фото показать свою красавицу и умницу.

На провинциальный городок опустилась ночь, гася последние огоньки в окнах.

Полина Викторовна постояла у окна, всматриваясь в ночной город, прислушиваясь к его голосу. Городок затихал неторопливо, входя в сон так же медленно, как улитка вползает в свой панцирь.

Почему-то неспокойно было у неё на душе, и каждый звук ночного города воспринимался Полиной, как вздох, или всхлип. Принимать это не хотелось, поэтому она качнула головой, отгоняя наваждение, и пошла в ванную, чтобы приготовится ко сну.

Спальня встретила женщину покоем и умиротворением. Постель была удобной, белоснежной, с любимым запахом полевых цветом и приняла женщину в свои объятия без какого бы то ни было протеста.

Вскоре дыхание Полины стало спокойным, ровным – она спала, всецело отдаваясь сновидениям.

Однако сновидения были не столь умиротворяющими. Полине снилась сестра Ирина. Лица сестры она видела смутно, но зато отлично видела её пальчик, которым она грозила ей и говорила:

– Я же тебя предупреждала, сестра! Почему ты меня не послушала?

Полина металась по постели, бормоча что-то маловнятное. Хотя разбирать её слова было некому: племянник спал в своей комнате сном праведника и ничего о треволнениях любимой тётушки знать не мог.

Через несколько минут Полина Викторовна успокоилась и не услышала, что в соседней квартире происходили интенсивные движения, словно там шли не то «военные действия», не то приготовления к переезду: двигали мебель, переносили что-то с места на место, иногда роняя предметы и затихая на некоторое время, прислушиваясь к реакции соседей. Затем движение возобновлялось вновь, переходя не то в шёпот, не то в шелест.

Через пару часов в соседней квартире всё затихло, а на лестничной площадке, словно воплощаясь из небытия, появилось несколько фигур, одетых в чёрные бесформенные одеяния так что было нельзя понять мужчины это или женщины. Одеяния воплотившихся доходили до самых пят, закрывая ноги, а на голове у них были капюшоны.