Разрушенная судьба. История мира глазами мусульман

После Хиджры арабы в Медине постепенно обратились в ислам, однако три иудейских племени, живших в городе, в основном противились обращению, и со временем между ними и мусульманами начались трения. Среди арабов тоже встречались недоброжелатели Мухаммеда – в основном те, кого он отодвинул от власти, хоть они и тщательно скрывали свои чувства.

Тем временем племя курайшитов не прекратило своих попыток убить Мухаммеда, хоть он и жил теперь в двухстах пятидесяти милях от них. Вожди курайшитов не только назначили за голову Мухаммеда огромную награду в сотню верблюдов, но и стремились стереть с лица земли всю его общину. Богатейшие купцы Мекки отправили в путь караваны, чтобы профинансировать нападение на Медину. В ответ Мухаммед со своими мусульманами начал нападать на эти караваны (это помогло разрешить еще одну проблему, с которой столкнулись эмигранты из Мекки: чем поддержать себя теперь, когда они потеряли работу и всё свое добро).

Через год таких рейдов мекканцы решили повысить ставки. Тысяча жителей Мекки, вооружившись, отправились в поход, чтобы покончить с этими выскочками. Мусульмане встретили их в месте, называемом Бадр, силами всего трехсот человек – и одержали решительную победу. Коран говорит о битве при Бадре как о доказательстве, что исход любого боя, каковы бы ни были силы противников, решает Аллах.

До Бадра некоторые бедуинские племена находились на службе у мекканских купцов в качестве телохранителей. После Бадра эти племена начали переходить на сторону их противника. Растущая сплоченность мусульманской общины в Медине стала тревожить иудейские племена. Одно из трех племен отказалось соблюдать Мединский пакт и попыталось поднять против Мухаммеда восстание, чтобы вернуть прежние порядки – однако это восстание потерпело неудачу, и племя было изгнано из Медины.

Наконец курайшиты действительно стали серьезной причиной для беспокойства. Казалось, они стремились не столько уничтожить Мухаммеда, сколько поглубже закопать себя. В 3 году п. Х. они решили победить мусульман, воспользовавшись пока сохраняющимся численным превосходством. Свою армию они увеличили втрое: теперь на Медину двинулись три тысячи человек. Мусульмане же смогли набрать всего девятьсот пятьдесят воинов. Снова соотношение три к одному – но важно ли это после Бадра? Важно лишь одно: Аллах на их стороне.

Вторая из трех прославленных битв ислама состоялась в местечке под названием Ухуд. Поначалу казалось, что мусульмане снова побеждают; однако, когда мекканцы начали отступать, несколько мусульман нарушили прямой приказ Мухаммеда – вышли из строя и в беспорядке бросились бежать через поле, преследуя отступающих, чтобы не упустить свою долю военной добычи. Но тут мекканцы, под командованием Халида ибн аль-Валида, военного гения, который позже обратился в ислам и стал одним из ведущих полководцев Уммы, ударили с тыла! При Ухуде сам Пророк был ранен, семьдесят мусульман убиты, а из оставшихся многие бежали. Умма не погибла, но битва окончилась серьезным и болезненным поражением.

Эти первые сражения в исламской истории, по обычным историческим масштабам, были так ничтожны, что их даже трудно назвать битвами. Однако каждая из них включена в мусульманское богословие и наделена своим значением. Так, битва при Бадре показала, что исход сражения определяют не материальные факторы, а воля Аллаха. Но битва при Ухуде поставила перед мусульманами тяжелый богословский вопрос. Если Бадр показал мощь Аллаха – что показал Ухуд? Что Аллах тоже иногда проигрывает? Что Он вовсе не всемогущ, как учит о нем Мухаммед?

Но нет, Мухаммед обрел в поражении совсем иную мораль. Аллах, объяснил он, на этот раз позволил мусульманам проиграть, чтобы преподать им урок. Мусульмане, сообщество праведников земных, призваны сражаться за правое дело. Вместо этого при Ухуде они забыли о своей миссии и бросились за добычей, презрев прямой приказ Пророка – и так утратили расположение Аллаха. Божественная поддержка не дается по умолчанию: мусульмане должны заслужить расположение Аллаха, делая то, что им заповедано, и подчиняясь Его воле. Такое объяснение поражений стало образцом, к которому мусульмане часто обращались и в последующие годы, например, после монгольского «холокоста» XIII века, когда кочевники-захватчики из Центральной Азии овладели большей частью мусульманского мира, а также в ответ на господство Запада, которое началось в XVIII веке и длится по сей день.

Следующее свое нападение курайшиты планировали два года. Призвав на помощь союзников из других племен, они собрали армию в десять тысяч человек – для того времени и места цифра неправдоподобно огромная. Услыхав о том, что эти силы движутся на Медину, Мухаммед приказал мусульманам окружить город рвом. Курайшиты прибыли на верблюдах, которые не могли перебраться через ров. Тогда, разъярившись, они решили взять Медину в осаду и уморить горожан голодом.

Однако оборонительная стратегия сорвала секретный план, на который полагались курайшиты. После злосчастной битвы при Ухуде выяснилось, что с мекканцами сотрудничает еще одно иудейское племя. Как и первое, оно было осуждено и отправлено в изгнание. Третье племя, Бану Курайза, объявило о своей верности Мединскому пакту. Но теперь, в ходе Битвы у рва, его вожди тайно сговорились с курайшитами и пообещали напасть на мусульман с тыла, пока силы мекканцев будут атаковать их с фронта.

Но лобовой атаки так и не произошло, и в конце концов заговорщики из Медины потеряли терпение. Тем временем и осаждающие силы начали разваливаться: ведь они представляли собой союз племен, большая часть которых не враждовала с мусульманами и согласилась участвовать в войне лишь из благорасположения к своим союзникам-курайшитам. Битвы всё не было, и они начинали нервничать. Когда случился ураган – бедствие, в этих краях нередкое – иные племена рассеялись, а затем и сами курайшиты снялись с места и отправились домой.

В результате Бану Курайза оказались в тяжелом положении. Их заговор был раскрыт, а союзники разошлись по домам. Мухаммед отдал под суд всё племя, назначив судьей одного из своих последователей, когда-то призвавших его в Медину. Суд признал племя виновным, и судья провозгласил, что вина их – в измене, а наказание за измену – смерть. Некоторые наблюдатели возражали против такого приговора, но Мухаммед его одобрил, и около восьмисот мужчин-иудеев были казнены на площади, а женщины и дети их племени отправлены в изгнание, к племенам, изгнанным ранее.

Вся эта драма глубоко поразила Аравию. Суд над Бану Курайза и их казнь показали, что мединские мусульмане не шутят. В строго военном смысле Битва у рва окончилась вничью; но курайшиты с такой помпой шли на войну, так гордились своей силой в десять тысяч воинов, что отсутствие победы для них стало равнозначно поражению – и это поражение внесло свой вклад в растущий миф о непобедимости мусульман, создающий впечатление, что перед нами не просто еще одно сильное племя, но нечто странное, доселе неслыханное. Мусульмане вели совершенно иную жизнь, исполняли собственные религиозные ритуалы; у них был вождь, который, если возникали какие-то проблемы, входил в транс и передавал советы, полученные, как он говорил, от сверхъестественного помощника, столь могущественного, что с ним мусульмане не боялись вступать в бой с армией, втрое их превосходящей.

Кто же был этот помощник?

Поначалу, быть может, многие необращенные думали: «Это какой-то могущественный бог». Но постепенно до них доходила главная мысль ислама: не «какой-то», а один-единственный Бог, единственно возможный. И что, если Мухаммед говорит о себе правду – если он действительно единственный человек, находящийся «на прямой связи» с творцом вселенной?

Найти кого-то, кто согласится убить этого человека, становилось всё труднее. Трудно было отыскать и воинов, готовых сражаться с его силами. После Битвы у рва ручеек обращений в ислам превратился в мощный поток. Легко предположить, что люди обращались из эгоистических побуждений, желая быть на стороне победителя. Но мусульмане считают, что дело было в чем-то большем. В присутствии Мухаммеда, верят они, люди переживали религиозный опыт.

Мухаммед никогда не претендовал на обладание сверхъестественными способностями. Не говорил, что способен оживлять мертвых, ходить по воде или возвращать зрение слепым. Он утверждал лишь одно: его устами говорит Бог – хотя отнюдь не всякое слово из его уст есть слово Божье. Иногда устами Мухаммеда говорил только сам Мухаммед. Как же люди должны были понимать, где Бог, а где Мухаммед?

По-видимому, в то время это было очевидно. Сейчас мусульмане при чтении Корана используют особый способ произношения, называемый кираат. Звук этот непохож ни на какие другие звуки, производимые человеческим голосом. Он музыкален, произносится медленно и нараспев, но это не пение. Он вызывает сильные чувства даже у тех, кто не понимает слов. Каждый, кто исполняет кираат, делает это по-своему, но каждое прочтение ощущается как подражание, или воспроизведение, или истолкование некоего мощного подлинника. Когда Коран излагал Мухаммед – должно быть, он делал это именно таким голосом, эмоциональным и проникновенным. Слыша Коран от Мухаммеда, люди не только слушали слова, но и воспринимали их эмоциональную силу. Возможно, поэтому мусульмане настаивают на том, что ни один перевод Корана Кораном не является. Истинный Коран неразделим: в нем важны не только слова и их значения, но и сами звуки, и даже внешний вид букв, которыми записан Коран в своей изначальной форме. Мусульмане полагают, что силой, обращавшей людей в ислам, был не сам Мухаммед, а ниспосылаемый через него Коран.

Еще один фактор привлекал людей в общину и побуждал верить утверждениям Мухаммеда. В этой части света постоянно шли военные стычки – как, по-видимому, и в любом месте, населенном небольшими кочевыми племенами, торговля между которыми легко смешивается с разбойничьими набегами и переходит в набеги (то же можно сказать о лесах востока Северной Америки до Колумба, или о Великих Равнинах вскоре после него). Добавьте к этому арабскую традицию кровной мести, передающейся из поколения в поколение, добавьте сложный узор нестойких племенных союзов, которыми была отмечена история полуострова в то время – и получите мир, сочащийся непрерывным взаимным насилием.

Везде, где побеждал Мухаммед, он наставлял людей жить друг с другом в мире, и новообращенные выполняли это требование. Он вовсе не призывал мусульман отказаться от насилия как такового: исламская община, не колеблясь, защищала себя. Мусульмане по-прежнему вели войны, но не друг с другом; свою агрессивную энергию они выплескивали на «внешних», угрожающих их существованию. Те, кто присоединялся к Умме, сразу входили и в Дар-аль-Ислам, что означает «область повиновения (Богу)», но подразумевает также и «область мира». Все прочие жили в Дар-аль-Харб, области войны. Но тем, кто присоединился к Умме, больше не приходилось опасаться удара в спину – по крайней мере, от собратьев-мусульман.