На бешеной скорости

Я закрылся в комнате и выпустил пар на своей электрогитаре, размялся перед занятием с педагогом. Я был так зол и сосредоточен на игре, что забыл про свои наушники, благодаря которым никто не услышал бы рвущие комнату звуки гитары.

Мама заглянула в комнату и жестом показала, что все ок, отца дома нет. Я еще и дверь забыл закрыть! Совсем с катушек слетел!

Впервые гитара не смогла отключить мясорубку моих мыслей в голове. В ней поселилась Кира. Но я точно ее выселю, причем пинком под ее крепкий сочный зад, который не скрыть под школьной формой. В моей голове нет места чувствам, всей этой романтической лабуде.

Любовь – это такая удобная оправдательная конструкция для выгоды в виде похоти, корысти и страха одиночества. Очень удобно притворяться романтиком и врать другим, себе, что ты любишь человека вместо того, чтобы задрать ему юбку или получить пожизненную аренду за собственное тело или совместное проживание. Ненавижу этот циничный заговор под названием “любовь”. А ведь это не что иное, как бизнес, и мир был бы гораздо честнее, если бы люди вместо потери времени на флирт, красивые слова, ухаживания говорили прямо, чего хотят и называли свою цену.

7.4

Еще никто и никогда не выбешивал меня столько раз за один день, как эта новенькая. Даже отцу не побить этот рекорд.

Первый раз, когда разбудила утром в том гребаном сне.

Второй – когда заявилась в мой класс и навела суету, с порога начав качать права, с кем она будет сидеть, а с кем нет. Из-за ее капризов мне теперь сидеть с Кариной, которой, итак, слишком много вокруг меня. Отец спит и видит, чтобы объединить капиталы наших семей. Я для него не сын, не живой человек со своими желаниями, а актив в его бизнес-империи. А активы всегда должны работать и приносить еще больше денег и влияния. Всю свою жизнь я живу в ошейнике ожиданий и требований отца. Но я вольный пес и обязательно сорвусь.

Третий. Эта выдерга Рапунцель села с Демьяном, хихикала, шушукалась с ним, а последней каплей стала ее пощечина волосами. Я не удержался и схватил ее за гриву, не предполагая, что одно спонтанное движение породит в голове массу картинок. Вот она не за партой с другим, а лежит на ней телом, упираясь ногами в пол, рядом только я. И ей нравится, как я тяну ее за волосы сверху… А потом. Потом я читал про поэзию Элиота (кто это вообще?) под лютый стояк. Не помню ни одного прочитанного слова. Мой член устроил бунт на корабле и отказывался подчиняться капитану.  С этим надо что-то срочно делать.

Четвертый. Я хотел подойти с белым флагом, хоть это и не в моих правилах, но мне проще было запудрить ей мозги, через пару дней трахнуть и выкинуть из башки. Но после подслушанного телефонного разговора “Милый, я так соскучилась” в меня бес вселился. А тут еще Артур со своими пальцами… Надо срочно опустошить свой банк спермы, иначе мои яйца превратятся в колокола, а их звон будет погромче школьного звонка.

Эпизод пятый. Ублюдский букет самых ублюдских роз, что я видел. Слишком пошло и плоско. Но она пищала от восторга, и довольная умотала с еще одним воздыхателем в форме. На месте ее отца, я бы не отправлял за ней голодных до женского тела солдатиков.

Шестой. Пацаны пошли против меня и позвали ее на хищи. По нашему негласному правилу каждая новенькая на вечеринке – наша потенциальная жертва. Кого-то мы разрешаем приводить уже объезженным девчонкам, но если мы приглашаем сами, это означает одно. В ближайшее время наша гостья познакомится с одним из нас или с несколькими максимально близко. Демьян с Артуром хотят ее, это очевидно. Да и как ее не хотеть. От нее же за версту сексом несет.

Седьмой. Твою мать! Это же надо было так облажаться и взять себе в наставники по гитаре ее мать, еще и встретиться нос к носу! Если отец узнает, что я его ослушался и в тайне от него занимаюсь “бабской” музыкой, останусь без тачки и вечеринок, это как минимум, как максимум – мне теперь пожизненно торчать на боксе, а всю семью ждет армагеддон. Угораздило же меня захотеть познакомиться с Натальей Андреевной вживую, хотел отблагодарить, купил цветы, но вместо приятного ужина в компании с интересным мне человеком, я получил угрозу моей вольной жизни.

Финальный, восьмой аккорд моего бешенства. Я не придумал ничего умнее, как легенду, что я потерял учебник и только у Эмили мог взять его для домашки. А потом у меня, как бы случайно, сел телефон и мне надо было срочно позвонить. Так я узнал номер Рапунцель. Мы опять с ней покусались, я в очередной раз убедился, что уровень инстинктов самосохранения у нее и правда минимальный. А потом она бросила трубку, заявив, что ей надо записать развратное видео своему уроду. Сучка!

На этой планете как минимум два человека прямо сейчас дрочили. Только у одного было порновидео, а у другого нет. Я все больше ненавидел и саму Киру, и ее благоверного. Кулаки чесались найти его и поработать с ним вместо груши. И разбить вдребезги его телефон.

Макс, включай голову. Чтобы выкинуть ее из головы, достаточно просто поиметь ее. Это единственный стопроцентно работающий способ.

7.5

Утро с самого начала не задалось. Не успел я спуститься к завтраку, как вместо доброго утра меня встретило недовольное лицо отца, орущее в телефон:

– Чтоб сегодня же эта штабная крыса была у меня. Я лично объясню ему, как не лишиться погонов, а может и немного подзаработать. Так, выясни о нем все максимально быстро. У любого есть скелеты в шкафу. Мне нужен каждый. Срочность – вчера. Про семью пробей, так, на всякий случай.

Если бы я не гонял мысли о рисках остаться без гитары на ближайшее будущее, своей единственной отдушины в моем черно-белом кино под названием жизнь, и о том, как выкинуть из головы белобрысую бестию, я бы точно обратил внимание на слова отца и сопоставил простые факты. Но моим мозгом уже управляла не дедукция, а гормоны страха, бешенства и похоти.

В школе я первым делом хотел разобраться с Кирой, но она опаздывала и зашла в класс вместе со звонком. За весь урок она ни разу ко мне не повернулась. На перемене я ринулся к ней, но она рванула к учителю, якобы знакомиться лично. От меня не убежишь. Мышка хочет поиграть? Кот даст ей эту видимость спасения.

– Надо поговорить, – я потянул ее за рюкзак во время второй перемены, она его отпустила и я обалдел от его веса. – Ты кирпичи там носишь?

– Ага, отбиваться от всяких маньяков, – она расхохоталась, а я не смог сдержать улыбку от ее смеха, – Максим, так кажется тебя зовут?

– Пошли, покажу, где следующий урок.

– Макс, а ты чего такой добренький стал? Что с тобой вообще? Вчера под ночь за физикой ко мне приехал, отдай, кстати, учебник. Сегодня решил Кире с ориентированием на местности помочь? У тебя жар, вызывай скорую, – влезла в разговор Эмилия и из-за этой заминки вокруг появилось много лишних ушей.

– Наверное от новенькой что-то подцепил и мне срочно нужен антидот, – я начинал нести какой-то очередной бред, уже понимая, что  наш разговор с Рапунцель оттягивается.

– Тогда может лучше держаться от нее подальше, ну чтоб совсем не разболеться? – Подхватил эстафетную палочку в словесном марафоне Демьян. – Или может ты хочешь извиниться перед ней? Я за перемирие.

– Поддерживаю, извинись за свою грубость, и я постараюсь сделать вид, что музыка твоего голоса больше меня не раздражает, – на слове “музыка” Кира сделала жирный акцент, который понял только я.

– Макс никогда не извиняется, так что, малышка, придется тебе либо раздражаться дальше, либо смириться с его музыкой, –  Артур даже не представлял, как от его слова “музыка” меня начинало потряхивать.

– Кира, ты после уроков сегодня что делаешь? Тебя опять забирает красавчик в военной форме? – Эмили сменила тему, чему я был несказанно рад.

– Нет, обычно я сама добираюсь до школы, но вчера папа решил перестраховаться, чтобы я не заблудилась в первый день, потому что на такси или на автобусе я не очень люблю ездить. Сегодня я пешком, так что сегодня у меня усиленное часовое кардио. А к концу недели я уже перееду в новый дом, от него недалеко до школы. А что ты хотела?

– Кошечка, я знаю кардио покруче ходьбы, 20 минут заменят десятки километров пешком, а удовольствия в тысячу раз больше. Даю персональные уроки, – тупее подката от Арта я не слышал, но Кира сделала вид, что не услышала или не поняла его намеки. Хорошая девочка.

– Пошли в Кокос, это классная кофейня, здесь недалеко в торговом центре. Посидим кофе попьем, обсудим наши танцы.

– О, давай! – весело откликнулась новая игрушка хищников, которую каждый из нас норовил забрать себе.

– Мы присоединимся к вам? – Спросил Дема. – Я тоже хочу на твои танцы, соседка, с парнями работаешь? Я бы взял индивидуальное занятие.

– Ну, если ты готов встать на каблуки и сесть на шпагат у шеста, то приходи, только помещения еще нет, – она опять залилась своим заразительным смехом.

– Не, тогда я только зрителем! На твой шпагат я готов смотреть вечно, только не по телефону, а вживую, можно? – Продолжил веселье мой лучший друг, а мне захотелось оттащить всех от нее, закинуть на плечо и утащить ее в лес, как первобытный охотник.

– А я готов стать твоим шестом, кошечка, можешь тереться об меня, сколько захочешь, – Артур продолжал оставаться королем идиотских подкатов.

– Эмили, я закажу в Кокосе столик, все равно после уроков делать нечего. Мы с вами, даже Арт? Макс, а ты пойдешь или будешь лечиться? – Спросил Демьян и чмокнул Киру в щеку, а она даже не оттолкнула его.

– Да, все равно надо где-то успеть поесть перед тренировкой, – ответил я, надеясь, что к тому времени удастся расставить с Кирой все точки над “и” по поводу моих встреч с Натальей Андреевной и молчания ее танцующей дочери.

7.6

Какие красивые у нее волосы, живые, настоящие, с непослушными волнами. Мои руки помнили их мягкость и нежность. Мне так хотелось прикоснуться к ним, но уже не так, как в прошлый раз, когда я с силой их дернул на себя. От этого воспоминания пальцы рук покрылись мелкими пощипывающими мурашками. Мне хотелось накрутить локоны на пальцы и продлить этот тактильный момент. От мыслей о волосах Рапунцель меня отвлекло сообщение на телефон. И я напрягся, увидев, кто его мне написал. Написала. Хорошо, что на телефоне у меня наклеено стекло—антишпион, иначе бы любопытная Карина, что так и норовит залезть ко мне не только в трусы, но и в голову, увидела бы это имя. Рапунцель. Не знаю, зачем я ее так записал. Кирой – не хотелось, так ее все зовут. А Рапунцель – только я.

Я схватил телефон, выждал паузу в 10 секунд, чтобы она не подумала, что я горел желанием прочитать ее послание. Что там? Очередные колкости? Угрозы? Выставила счет за молчание?

– Не парься, я никому ничего не скажу про твой секрет. И не планировала говорить, просто хотела немного тебя проучить за твои выкидоны. Я умею хранить чужие секреты. Твоя тайна умрет вместе со мной, обещаю. Надеюсь, теперь ты будешь ненавидеть меня чуть меньше.

Она не удалила мой номер.

Она думала обо мне.

Она мне написала.

Я вчитывался в каждое написанное ею слово, пытаясь осилить весь смысл написанного. В груди от этого стало хрустяще-тепло несмотря на то, что риск спалиться перед всеми, а значит и перед отцом, оставался. Я прекрасно понимал, любое мое неосторожное движение в ее сторону – и она может передумать молчать. Мне же нужны были железные гарантии. И если никакого компромата на нее у меня не было, то нужно было найти для нее выгоду молчать.

– Я тебя не ненавижу. Что ты хочешь за свое молчание? – Набрал я в ответ.

– Я же сказала, что никому не скажу. Я всегда держу свое слово. В качестве компенсации за нанесенный мне моральный ущерб, можешь просто признать, что был не прав и извиниться. Этого будет достаточно.