В лесу

– Мы постараемся вас надолго не задерживать, – сказал я. – Вон у того дома я видел собаку, она лает, когда на территории появляются чужаки?

Марк пожал плечами и вновь занялся самокруткой.

– На нас не лает, но пес нас знает. Мы его объедками подкармливаем, да и вообще. Если кто-то слишком близко к дому подходит, он может и потявкать, особенно ночью, но не на тех, кто около стены. Это уже не его территория.

– А машины – на них он лает?

– На вашу лаял? Это пастушья собака, а не сторожевая. – И Марк выпустил между зубами тоненькую струйку дыма.

Значит, убийца мог прийти откуда угодно – по дороге, со стороны дома, даже вдоль реки, если он из тех, кому нравится все усложнять.

– Пока вы мне уже достаточно помогли, – сказал я, – спасибо, что уделили время. Подождите вместе с остальными, а мы через несколько минут сориентируем вас.

– Не наступайте на объекты, которые смахивают на археологические, – попросил Марк и зашагал обратно к вагончикам. Я же направился к телу.

Ритуальный алтарный камень бронзового века представлял собой плоский массивный валун, футов семь в длину, три в ширину и три в высоту, вырубленный из скальной породы. Землю вокруг очистили и разровняли бульдозером, а судя по тому, как проминалась почва у меня под ногами, случилось это относительно недавно, но рядом с камнем земля осталась нетронутой, и получился своего рода остров над разрытой землей. На вершине этого сооружения сквозь крапиву и высокую траву проглядывало что-то бело-голубое.

Это не Джейми. Я и раньше об этом почти догадался, ведь существуй хоть малейшие подозрения – и Кэсси сообщила бы мне, однако до сих пор меня никакими удивительными новостями не огорошили. У девочки были длинные темные волосы, одна коса упала на лицо. Сперва я лишь это и заметил – темные волосы. Мне и в голову не пришло, что тело Джейми не могло настолько хорошо сохраниться.

Купер от меня ускользнул и теперь опасливо двигался к дороге, после каждого шага встряхивая, как кошка, ногой. Один из криминалистов делал снимки, другой посыпал стол порошком для дактилоскопии, несколько местных полицейских топтались за лентой и болтали с ребятами из морга. Трава была размечена треугольными пронумерованными метками. Кэсси и Софи Миллер склонились над каменной поверхностью, рассматривая что-то у самого края. Софи я сразу узнал – ее прямую как доска спину никаким комбинезоном не замаскируешь. Софи мне нравится больше всех остальных техников-криминалистов. Она худощавая, темноволосая и сдержанная, а в белой одноразовой шапочке ей самое место возле израненных бойцов, и чтобы вдали гремели пушки, а Софи шептала бы бойцам слова утешения и поила их водой из солдатской фляги. Но на самом деле она стремительная и нетерпеливая, и ей достаточно нескольких хлестких слов, чтобы поставить на место всех, начиная с инспекторов и заканчивая общественными обвинителями. А такие несоответствия я люблю.

– Куда? – спросил я, остановившись у заградительной ленты. Без отмашки криминалистов на место преступления заходить запрещается.

– Привет, Роб! – крикнула Софи. Она выпрямилась и сдвинула маску на подбородок. – Погоди!

Кэсси подошла ко мне первой.

– Смерть наступила только сутки назад или около того, – тихо, чтобы не услышала Софи, проговорила она. Губы у нее слегка побелели – когда видишь мертвого ребенка, такое часто бывает.

– Спасибо, Кэсс, – сказал я, – привет, Софи.

– Привет, Роб. С вас двоих выпивка.

За пару месяцев до этого мы обещали ей по коктейлю, если криминалисты в лаборатории побыстрее сделают для нас анализ крови. С тех пор мы постоянно повторяли, что надо бы выпить, но так и не собрались.

– Сделайте и этот побыстрее, и мы тебя ужином угостим, – пообещал я. – Что у нас тут?

– Женщина, белая, возраст от десяти до тринадцати, – ответила Кэсси, – без документов. В кармане ключ, похожий на ключ от дома, но больше ничего нет. Голова разбита, а еще Купер обнаружил мелкие кровоизлияния и кровоподтеки на шее. Так что причину смерти узнаем после вскрытия. Она полностью одета, но, похоже, ее изнасиловали. Тут полно всяких странностей, Роб. Купер говорит, ее убили примерно тридцать шесть часов назад, однако насекомых почти не наблюдается, и если она тут вчера весь день пролежала, то непонятно, как археологи ее не заметили.

– Так ее не здесь убили?

– Однозначно нет, – ответила Софи, – камень не забрызган, и даже вытекшей из раны крови на нем нет. Ее убили где-то еще. Возможно, продержали тело с денек и только потом выбросили.

– Вы что-нибудь нашли?

– Целую кучу! Даже чересчур много. Тут, похоже, местные детишки пасутся. Сигаретные бычки, пивные банки, парочка банок из-под колы, жвачка, три выкуренных косяка. Два использованных презерватива. Когда у вас появится подозреваемый, в лаборатории задолбаются проверять его на соответствие. Но, честно говоря, по-моему, это обычный подростковый мусор. Повсюду следы. И заколка для волос. Вряд ли это ее, заколка была найдена под камнем, и, похоже, она довольно долго пролежала там. Но, возможно, вы все равно решите перепроверить. Обычно такие заколки подростки не носят, она пластмассовая, а сбоку земляничка, тоже из пластмассы. Такие бывают у детей помладше.

прядь светлых волос

Меня словно повело назад, и я, чтобы не потерять равновесие, взмахнул руками. Я слышал, как Кэсси, стоящая где-то рядом с Софи, быстро проговорила:

– Возможно, заколка не ее. Одета девочка в белое и голубое, даже резинки для волос в тон подобраны. Девочка явно старалась. Но мы все равно проверим.

– Ты чего это? – спросила меня Софи.

– Ничего, – отмахнулся я, – просто кофе хочу.

У нашего нового Дублина, стильного, полного движухи и влюбленного в двойной эспрессо, имеется огромный плюс: любые выкрутасы настроения можно свалить на недостаток кофе. В эпоху чая такое не работало – по крайней мере, до повальных отмазок не доходило.

– Я ему на день рождения капельницу с кофеином подарю, – сказала Кэсси. Ей тоже нравилась Софи. – От него, пока дозу в себя не вольет, пользы даже меньше, чем обычно. Расскажи ему про камень.

– Да, мы обнаружили два интересных момента, – сказала Софи. – Примерно вот такой величины камень, – судя по тому, как она раздвинула ладони, дюймов восемь в ширину, – наверняка стал орудием убийства, у меня почти нет сомнений. Мы нашли его в траве возле стены. С одной стороны к камню прилипли волосы и кусочки кости, есть следы крови.

– Отпечатки пальцев? – спросил я.

– Нет. Несколько смазанных пятен, но, похоже, они от перчаток. Интересно вот что: мы нашли камень возле стены. Возможно, убийца перелез через стену со стороны поселка, хотя не исключено, что он просто хотел, чтобы мы так подумали. И он выбросил камень тут. Логичнее было бы забрать камень с собой, отмыть и спрятать у себя в саду, а не тащить сюда вместе с телом.

– Может, сперва упал камень? – предположил я. – А затем убийца сбросил тело, перетащив его через стену.

– Вряд ли, – усомнилась Софи.

Она переминалась с ноги на ногу, осторожно подталкивая меня к плоскому камню. Софи явно не терпелось вернуться к работе. Я отвел взгляд. Трупов я не боюсь и выдерживал зрелища и похуже. Годом раньше, например, один папаша избил своего едва начавшего ходить ребенка, да так, что практически расколошматил тельце всмятку, но сейчас мне никак не удавалось избавиться от какого-то странного головокружения, глаза словно не желали фокусироваться. Я подумал, что мне, наверное, и впрямь надо кофе выпить.

– Камень лежал испачканной стороной вниз. А трава под ним лишь примята. Значит, камень там недолго пролежал.

– К тому же когда тело принесли сюда, кровь уже свернулась, – добавила Кэсси.

– Ах да, и еще кое-что любопытное, – сказала Софи, – иди глянь.

Я смирился с неизбежным и поднырнул под ленту. Другие криминалисты взглянули на нас и посторонились, освобождая место. Оба совсем молодые, почти практиканты, и я вдруг представил, какими они видят нас – матерые, отстраненные, поднаторевшие в искусстве взрослой жизни и разговорах. В какой-то мере эта картинка меня слегка встряхнула: вот парочка детективов из отдела убийств с непроницаемыми минами, плечом к плечу шагают к телу убитого ребенка.

Она лежала, свернувшись калачиком, на левом боку, словно заснула на диване под мирную беседу взрослых. Левая рука вытянута вдоль края камня, правая, с неестественно вывернутой кистью, прижата к груди. На девочке были серо-голубые брюки с заклепками и молниями в самых неожиданных местах, белая футболка, на груди украшенная принтом из васильков, и белые кроссовки. Кэсси была права, одежду девочка подбирала старательно – на толстой, упавшей на щеку косичке синел шелковый василек. Хотя девочка выглядела маленькой и щуплой, задравшаяся штанина обнажила упругую и накачанную голень. Возраст – от десяти до тринадцати, – скорее всего, установили верно: едва наметившаяся грудь чуть оттопыривала футболку. На носу, губах и по краю передних зубов запеклась кровь. Мягкие, невесомые кудряшки на лбу трепал ветер.

На руки девочке надели прозрачные полиэтиленовые пакеты, которые завязали на запястьях.

– Похоже, она сопротивлялась, – сказала Софи, – несколько ногтей сломано. Сомневаюсь, что под другими ногтями мы найдем материал для ДНК, ногти довольно чистые, но с одежды надо собрать волокна и другие материалы.

На миг меня охватило желание больше не тревожить ее – оттолкнуть руки криминалистов, заорать бездельникам из морга, чтобы они валили отсюда. Ее и так лишили всего. Кроме смерти, у этой девочки ничего не осталось, и пусть у нее будет хотя бы она. Хотелось завернуть ее в мягкое одеяло, пригладить спутанные волосы, расстелить перину из опавших листьев, и чтобы в них шуршали всякие мелкие зверьки. Оставить ее спать, навсегда отпустить в тайную подземную реку, а над головой у нее будут кружить семена одуванчиков, убывающая и растущая луна и снежинки. Она так старалась выжить.

– У меня такая же футболка есть, – тихо сказала у меня за спиной Кэсси, – в детском отделе “Пенни” продавались.

Кэсси как-то ее надевала, но больше – я не сомневался – не наденет. Невинность была осквернена столь необратимо, что ирония по поводу такого совпадения выглядела совершенно невозможной.

– Я вот что тебе показать хотела, – заторопилась Софи.

На месте преступления она не позволяет себе ни сентиментальности, ни черного юмора. По ее словам, это отнимает время, которое лучше использовать для расследования, но на самом деле явно считает, что это для слюнтяев. Она показала на край камня.

– Перчатки нужны?