Басараб

– Я сломала нос боссу.

Он засмеялся в голос.

– А ты опасная, дикарка. Что же он такого сделал?

– Слишком много вопросов, господин, – заигрывающе произнесла я.

Его глаза потемнели, когда я произнесла это слово. Он занервничал и сжал оплетку. А мне так нравилось его подстегивать и выводить из зоны комфорта.

– В чем дело, господин? Что-то не так?

Он резко свернул на обочину так, что я ударилась о стекло. Влад отстегнул ремень и навис надо мной, опуская мое кресло.

– Еще раз так назовешь меня, и я покажу тебе, что это значит, дикарка.

Я клянусь, его глаза стали красные. Или это со страху они показались мне такими… эта сторона Влада не на шутку испугала меня. В этом моменте не было интимности, а была угроза, совершенно прозрачная.

– Я не боюсь тебя, – отважно выпалила на грани обморока.

– О, нет, Аврора, я чувствую, как громко и бешено быстро стучит твое сердечко, как у маленького крольчонка.

Его лицо было так близко, но он не касался меня. Мой страх сменился желанием, желанием его прикосновений, ощущением его теплых губ на моих устах. И его глаза потухли, когда он прочел мой взгляд.

– Я больше так не буду. Я буду хорошей девочкой.

Влад закатил глаза и закусил губу. Через мгновение он уже был на своем сидении и включал левый поворотник. Я испугалась, вдруг он развернет машину и так и не откроется мне, что я опять вспугнула его. Но нет, он вырулил на трассу, и мы помчались дальше.

– Ну а семья? Кто у тебя в Америке? – осторожно спросил снова серьезный Влад.

– Никого. Все умерли.

– У меня тоже…

Я коснулась его руки, лежащей на ручке переключения передач. Водитель вздрогнул, но руки не убрал.

– Мне очень жаль…

– За что ты извиняешься?

– У нас так принято говорить, когда затрагивается тема, приносящая… эм… неудобство, или что-то приносит собеседнику дискомфорт.

Он развернул свою ладонь и сплел наши пальцы.

– Тогда мне тоже очень жаль.

Он едва улыбнулся и крепче сжал руль одной рукой. Мы ехали в тишине. Я чувствовала, что Влад что-то хочет спросить, но никак не решается.

– Что ты хочешь спросить?

– Так значит у тебя никого нет? Совсем?

– Влад, я тебе больше скажу. У меня нет никого, ничего, кроме чемодана… да и его у меня даже нет, – я отчаянно засмеялась, – Я потеряла все пару дней назад и сбежала. Даже не потеряла, а бросила.

– Тогда что это был за мужчина вчера? – его тон сменился на резкий. Я услышала нотки ревности в его голосе.

– А тебе то что? Ревнуешь?

– Аврора! Отвечай на вопрос! – рявкнул он, и получил в ответ очередную истерику.

– Да с какой это радости?! Ты кто блин такой?!!! Я и так многое тебе рассказала для мимолетного знакомого.

Да кем он себя возомнил? – я была глубоко возмущена его приказным тоном.

Влад замолчал и начал замыкаться в себе, отпуская мою руку.

Ой, обиделся. Да ну и хрен с тобой.

Я скрестила руки на груди и вылупилась в окно… но через минуту все-таки ответила, не поворачиваясь на напряженные плечи.

– Он и есть мой босс.

Влад улыбнулся и облегченно вздохнул, сбрасывая оцепенение. Но остаток пути мы провели молча. Через тридцать минут я увидела потрясающий вид на Карпатские горы. Шоссе огибало их, открывая обзору абсолютно дикий непролазный лес у подножия величественных каменных великанов, укрытых тяжелыми пушистыми белыми облаками.

Глава 9. Макс

Мы въехали на сочно-зеленую полянку перед лесом и вышли из машины. Я размяла ножки и с интересом разглядывала высоченные ели и сосны.

– Идем?

– Куда?

– Ну не обратно же.

Я вопросительно смотрела на него, хлопая ресницами.

– В ЛЕС?! – получилось очень громко.

– Аврора, ну конечно же в лес, мы же в горы собрались.

– Но там же дикие животные… волки и медведи. Нам говорили на экскурсии, что леса Румынии самые опасные и самые густонаселенные зверьми.

Влад открыл багажник и накинул небольшой рюкзак. Закрыв машину на сигнализацию, сунув ключи от машины в него же, он подошел ко мне и взял меня за руку.

– Со мной ты можешь ничего и никого не бояться. Никогда.

Я все же не решалась. Лес – это как бы совсем не мое. Я и фильмы ужасов не люблю и не смотрю. А сюжет складывался прямо "Поворот не туда".

– Ты же дикарка, чего тебе бояться? – его глаза смеялись.