12 часов

– Я понял. Зачем Я здесь?

– Затем, что ее надо привезти из Чикаго сюда, прямо ко мне.

– Я не курьер, Эрик. Мы не занимаемся перевозками пассажиров.

– Я дам три миллиона за привоз и по одному ежемесячно за ее неприкосновенность до нашей свадьбы и минимум год после, а там посмотрим.

– Ты же сказал, она твоя жена.

– Невеста, жена… какая разница.

Я не любил с ним работать. Слишком уж он был заносчивый, так и хотелось разбить его злобную харю. Но этот псих всегда щедро платил и был постоянным клиентом. Снижая обороты, Эрик продолжал.

– В общем, ее надо забрать, если придется даже силой, и привезти. Задача простая.

– Ну если силой, тогда пять, – покупаясь на эту сомнительную авантюру, я словил его ехидное изречение с нотками необоснованной ревности.

– Не вопрос. Только с ней нельзя говорить, смотреть на нее как можно реже, и вообще не прикасаться.

«Да что там за фифа такая?» – завораживаясь драгоценностью перевозимого объекта, я с издевкой усмехнулся.

– Ты же сказал силком ее тащить. Как это сделать, не смотря и не трогая?

– Значит только в экстренном случае. И найди кого-то поуродливее и постарше.

– Я сам поеду.

Эрик смерил мою внешность презрительным взглядом и довольно кивнул. Еще бы. Двухметровый почти сорокалетний, волосатый, бородатый мужик с огромным шрамом через всю рожу кирпичом.

– Ты – идеальный вариант.

«Сука!» – подумал я, но ответил.

– Значит, договорились. Жду информацию от тебя.

Приехав домой, буквально залетев в гостиную, падая на излюбленный темно-коричневой обивки промятый кожаный диван, я сразу залез в ноут. На почте висела наводка на необычный груз. Открыв анкету и изучив данные объекта, я кликнул на фото. Через минут пять детального изучения я поймал себя на мысли, что улыбаюсь. На меня смотрела совсем юная красивая напомаженная девушка.

«Карие глаза, темные прямые густые волосы, ослепительная улыбка, смуглая гладкая кожа. Типичная гламурная сучка. Женушка богатенького мальчика, его игрушка.»

Но что-то не давало мне отвести от нее взгляд, я смотрел и вглядывался еще минут десять в милое личико.

«Да что с тобой?!»

Я снова взглянул в анкету.

«Двадцать два года, сто шестьдесят четыре сантиметра… мелкая коротышка. С такой проблем не возникнет. В чем проблема, Джей?»

Но мне было дико интересно, почему нельзя «не трогать, не смотреть, не говорить». Я набрал поисковике «Эрик Мур свадьба». Мне вылетело немереное количество статей и интервью, даже записи передач.

«Даже так…» – снова ухмыльнулся я. СМИ трубили о предстоящей свадьбе самого неприступного босса в Нью-Йорке с молодой адвокатшей. Я нажал на плэй. В интервью ЭРИК МУР сидел, не отпуская ее руки, и смотрел на нее, как на божество. В то время как ОНА поджимала пухлые губки и прятала полные стеснения светящиеся глаза, но все же наполненные тоской. Открывая фото с помолвки, я вновь это увидел в ее омуте… тоска…

«Омуте?! Джей, давай-ка полегче.»

Чем больше я читал и снова возвращался к уже изученной наизусть картинке, тем больше я не хотел туда ехать, предчувствуя что-то неладное.

«Хорош! Всего лишь 12 часов, и у тебя будет пять лямов! 12 часов наедине с обычной шкуркой богача.»

Не то, чтобы я не уважал женщин… нет, скорее наоборот, но вот только они меня боялись и сторонились из-за внешности, из-за характера, из-за моей работы… но больше конечно из-за внешности. И я делал все для того, чтобы никто не влез в мою зону комфорта и не маячил в моей прекрасно организованной жизни. И у меня были на то ВЕСОМЫЕ причины… и снова знакомое чувство непомерной вины и утраты резануло мне по сердцу и по лицу, отдаваясь фантомной болью в огромной отметине от скулы до линии роста волос.

«Твою мать, Джеймс! 12 часов! Всего 12 часов! Да что может случиться?!»

Я хлопнул крышкой ноутбука и пошел собираться в дорогу.

*********************************

Мелиса.

После неприятной встречи с бывшим боссом я вошла домой прямиком на наше просторную светлую кухню, и меня встретила ежедневная грязная засохшая тарелка в каменной раковине.

«Любовь кончается, там, где начинается бытовуха.» – я взревела на весь дом.

– Адам!

Из темноты гостиной ко мне выполз мой сонный ленивый тигр и потянул меня к себе, поглядывая на часы, грозно рыча.

– Мили! Первый час! Почему так поздно?!

«Любовь кончается там, где начинается тупая ревность.»

Я больно дала ему по рукам и указала пальцем на каждодневное бельмо на моем глазу.

– Не уходи от темы!!! Почему опять эта дурацкая тарелка в раковине? Так сложно помыть за собой?

А еще я увидела на мраморной поверхности островка царапины от ножа, крошки еды и хлеба и меня затрясло, заколотило словно отбойный молоток.

– Какой же ты засранец!

– В отличие от тебя я не шляюсь до ночи по клиентам! – досадно выпалил он на мой истерический выпад.

Я знала, конечно, что в нем говорила обида и страх меня потерять, да и лютая ревность подливала масла в огонь, но все же он сравнил меня с проституткой. Я достала из раковины грязную тарелку с остатками пищи, наполняя ее оскорблениями, и с остервенением запустила ему в голову.

– Козел!

Адам увернулся, и посуда звонко разбилась о светло-серую стену, оставляя на ней жирные брызги. В два шага он оказался рядом и закинул меня на ближайшую поверхность, молниеносно скидывая с меня пиджак и срывая рукава белоснежной блузки. Я поймала его взбешенные губы и погрузилась в них своим злостным языком. Пожирающими движениями мой разъяренный муж покрывал рваными покусываниями мою шею и грудь, заставляя меня стонать от вожделения и бешенства. Я опустила руку на его ширинку и крепко сжала его каменный поршень сквозь жесткую джинсовую ткань. На это движение Адам зарычал мне в шею, впиваясь в нее зубами.

– Несносная девчонка!

Он оттолкнул меня и, резко спустив со столешницы, развернул на сто восемьдесят градусов. Прижав мою голую грудь к холодному мрамору, он сорвал с меня брюки и смачно шлепнул по ягодице.