Теория коллапса

– Молочка может в кофе? С молочком вкуснее.

Алёша покачал головой, прямо-таки сверля свирепым взглядом парня-журналиста. Тот, в свою очередь, так же не сводил взгляда с Алёшеньки. Даже показалось, что у них какая-то война взглядов. Хотя с чего бы? Они друг друга в первый раз видят.

Алексей взял кружку и, отвернувшись, ушёл в свою комнату.

Журналист проводил его взглядом и спросил:

– А можно будет потом взглянуть на его комнату? Чтобы полностью и досконально описать характер вашего сына.

– Ой, да на что там смотреть? – отмахнулась я. – Книги, да прочая рухлядь, которую он с помойки притащил.

– А можно сделать несколько снимков, чтоб обратить внимание общественности на всю трагичность вашей ситуации? – улыбнулся парень.

– Ну, не знаю, – стушевалась я, – Алёша не любит, когда в его комнату заходит кто-то посторонний, вряд ли он вам разрешит.

– А что же было дальше? – заинтересованно спросил молодой человек, переводя тему.

– Дальше? Так… на чём я остановилась? Дальше Алёшка вернулся поздно вечером. На голове шишка. Объяснить ничего не может. Ехал, пишет, по дороге. Вдруг бац, по голове кто-то ударил и всё. Очнулся вечером в поле. Денег и паспорта нет. Кто-то из местных, видать, прознал про деньги, выждал, когда Алёша будет ехать один, да и обокрал. А деньги эти на свадьбу были, и чтоб новых родственников умаслить…

В дверь постучали, я пошла открывать. В пороге стояла почтальонка.

– Здорово, Даш.

– Здоровей видали, – ухмыльнулась я.

– Тут, твойму нерадивому бандеролька пришла. Пущай сходит, получит. Транжирит твои деньги. И почто такого бугая на своей шее держишь?

– Свои деньги он транжирит. Ясно тебе? – нахмурилась я.

– Ага, как же, свои. Где он их зарабатывает? Сидя дома?

– А хоть бы и так. Не твоего ума дело. Зарабатывает и ладно, – отрезала я. Выхватив бумажку из её рук, захлопнула перед носом дверь. – Люди у нас здесь злые. Дай повод языками почесать, они б только этим и занимались, – пояснила я, направляясь в комнату Алексея.

Он как всегда сидел за своим компьютером.

Почуяв, что в комнату вошли, Алёша что-то быстро закрыл на кампутре и продолжил раскладывать карты.

– Ты б не в игрушки играл, а сходил на улицу прогулялся. Вона, какая погода хорошая. Солнышко. А ты сидишь в своей каморке. На вот. На почту сходи, пришло тебе кое-чё.

Выйдя из комнаты, вернулась на кухню и обнаружила молодого человека разглядывающим стены.

– Поделки ваши смотрю, – пояснил он. – Это вы всё сами сделали?

– Да. Люблю заниматься рукоделием. Когда с Алёшей беда приключилась, так я в школе кружок рукоделия вести начала. Чтоб с сыном больше времени проводить. Тогда и поделки делать стала. Из соломы и из кожи. И Алексей раньше увлекался. А сейчас забросил. Не ребёнок уже, поди. Но перед летней ярмаркой он всегда помогает. А потом мы их продаём.

– А что это за ярмарка, вы говорите? – заинтересовался журналист.

– Да наша, местная. «Осень Золотистая», называется.

Никита перевернул одно изделие из кожи и протянул:

– Странно.

– Что именно? – спросила я.

– Точно такое же видел на международной фестивальной ярмарке по коже. Абсолютно в этом уверен, потому что писал про это статью. Работа заняла первое место и была продана на аукционе за космическую сумму, – протянул Никита. – Автора, кажется, зовут Лизи. Кажись, иностранка.

– Правда? – переспросила я.

– Да. Более того, с автором подписали долгосрочный контракт на изготовление эксклюзивной коллекции.

– И чё, много заплатили? – поинтересовалась я.

– Очень много! Это же хэнд-мэйд!

– Что это?

– Ручная работа.

– Получается, кто-то купил моё изделие, скопировал работу и имеет за это кучу денег?!

– Да! Это называется «плагиат», – объяснил Никита.

– Ой, мамочки, как ж жить на этом свете… Всё тырят! – воскликнула я. – У нас, конечно, много чего перекупают, а потом перепродают. Картошку, например. Но чтобы так…

Мимо кухни тихо прошёл Алёша. Я ему крикнула, чтоб не забыл купить хлеба. Сын молча закрыл дверь, и скрипнул калиткой под лай нашей собаки. Та обожала Алёшу, бесконечно радовалась и тявкала, когда тот появлялся во дворе, чем доводила до головной боли.

– Так вы говорите, что вашего сына ограбили?

– Именно. При этом чуть не проломили ему голову, – пояснила я, всё ещё думая над тем, что меня тоже «ограбили».

– А когда он ехал с соседней деревни, он никого странного или подозрительного не видел.

– Вроде как нет, – неуверенно ответила я.

– А ничего странного не происходило в этот день в округе?

– Да вроде нет, – удивилась я, а потом припомнила: – Точно! В этот день на нашем кладбище могилу разрыли.

– Могилу?

– Да. Могилу какой-то умершей. Парня этого, что могилу раскопал, поймали. А вот девица – покойница куда-то пропала. Это ужас, до чего свет дожил: покойников воровать! – ужаснулась я. – Говорят, эта девушка, актриса какая-то была. Знаменитая. А на кладбище её нашем похоронили, потому что ейная бабка здесь похоронена. Мать, говорят, пожадничала денег. Участок в городе знаете сколько стоит? А у нас земля – от колхоза. Бесплатная, считай. Ужас просто! Даже помереть спокойно людям не дадут.

– А представляете, ваш сын в это время, ехал домой, – обернулся ко мне парень. – И он вполне мог пересечься с теми, кто украл мёртвую девушку, – журналист сел напротив меня, а я открыла рот.

– Вы полагаете, что мой Алёша, увидел тех типов, кто украл мёртвую девку? А те, дав ему по голове, скрылись? – предположила я. – Зачем они тогда забрали паспорт и деньги?

– Чтобы все подумали, что это ограбление.