Современная сказка
– Нет, – одновременно ответили мы с Серым и, переглянувшись, опять засмеялись.
– Ну всё, всё! Тс-с-с! – тётя Ника приложила палец к губам. – Детки-конфетки, успокаиваемся!
Она перекинулась взглядами с Серёжей, у которого всё ещё остался небольшой похихик, и снова улыбнулась. Она была очень, очень-очень сильно рада, что я в таком расположении духа. Такого чистого, искреннего и беззаботного моего смеха давно не слышала.
А я действительно вот так вот просто, от всей души, очень давно не веселилась. Но мне сейчас так хорошо; и пусть за окном непогода, "пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой", а в душе у меня солнышко, "раз ромашка, два ромашка" и "облака, белогривые лошадки".
– Мила, ты чего? – спросил Серёжа.
– Трям! – показала язык, а тётя опять начала улыбаться во весь рот, понимая, что за "трям".
– Что "трям"? – не понял он.
– Трям, здравствуйте! – хохоча, начала двигаться к краю кровати. Всё-таки пора уже встать, да и есть вдруг прям захотелось. – Раз ромашка, два ромашка. Трям! Серёж? – протянула я его имя.
– Что? – он тоже протянул. У него смешинки забегали в глазах.
– Ты с кем дружишь: со мной или с зайцем?
Тётя уже в голос захохотала, а я поманила Серёжу, чтоб он наклонился, и шепнула ему кое-что.
– Что ты там уже задумала? – еле выговаривая из-за смеха слова, спросила тётя.
– Ни-че-го… – и хитро на неё посмотрела.
Я уже была на краю кровати, и в этот момент Серый присел на корточки, аккуратно подхватив мои ноги, чтобы мне было удобно, и встал. А я сижу у него на спине. Он пошёл к выходу из комнаты.
– Что ты так на меня хитро смотришь? – спросила тётя Ника.
– Ей я ничего не ответила, только подмигнула, и обратилась к Серёже:
– Серый, а Серый – это кто?
– В смысле?
– Серый – это кто? – повторила я вопрос, а тётя с Серёжей переглянулись.
– Это форма моего имени, – он остановился и повернул голову на меня.
– А ещё?
– Серый волк? – сказала тётя, ещё пока не догадавшись, что я задумала, но понимая, что будет весело.
– Да, – протянула я.
– И? – непонимающе протянул Серёжа.
А у него волосы слегка длинные, поэтому собраны в небольшой хвостик на затылке. Я его легонько дёрнула за этот хвостик.
– Мила!
– Ну ладно, хвост не оторвался – проруби нет, но "битый небитого везёт, битый небитого везёт"! – хохоча, уткнулась ему в шею.
– Э-э-э! Ах ты ж… несносная! – он уже даже не смеялся, а ржал, как конь.
Он посадил меня на кровать, чтобы, не дай Бог, не уронить, а сам упёрся руками в колени. Крёстная, не удержавшись на ногах, опустилась в кресло позади неё и тоже смеялась во весь голос. Надеюсь, что соседи не пойдут спрашивать, что за конский ржач у нас тут в одиннадцать утра. Зато нескучно живём.
Наверное, только минут через десять, или даже пятнадцать, когда мы окончательно уже просмеялись, крёстная вместе с Серёжей отправились на кухню, а я самостоятельно пошла в ванную, загодя отказавшись от помощи Серого в повторении покатушек на спине.
Взглянув на себя в зеркало, заметила, что за последнее время, за которое произошли знакомство и общение с Костей, сегодняшнее веселье с Серёжей и тётей Никой, складки, залёгшие на лбу и между бровей от постоянно смурого настроения и задумчивости, практически сошли на нет. И моё лицо, раньше казавшееся старше, как будто бы вернулось к своему возрасту. Да и глаза сияют, а щеки вовсе болят от долгодержавшейся улыбки и смеха. Ведь говорят, что смех продлевает жизнь. А у меня ещё и улучшилось самочувствие.
По-быстрому умывшись и собрав волосы в пучок, поцокала костылями на кухню. Тётя Ника уже успела разогреть сковородку и налить в неё тесто для первого блинчика.
Я, конечно, умею самостоятельно готовить, и как-то высказала это тёте, на что в тот раз получила легонький щелбал по лбу и фразу: "Если я приезжаю утром, а ты еще спишь, то готовлю завтрак я". А её я переубедить не смогла. Да и люблю я, когда она какие-то вкусности на завтрак готовит, будь то блины, оладьи или же какие-нибудь кашы. У неё всегда очень вкусно получается.
Так что, сев за стол, начала расспрашивать Серёжу, как у того смены проходят. Очень часто на работе бывали смешные моменты. И, как оказалось, вчерашний день не был исключением.
– …Вот понимаешь, Мил, даже непонятно, откуда этот мальчуган взял пёрышки и булавку… – рассказывал Серёжа.
Тётя Ника, иногда оборачивалась, смотрела на нас с ласковой улыбкой, как мамы смотрят на веселящихся детей.
– Подожди-подожди, а что он сделал-то? – немного не поняла я.
– Ну, помнишь, на некоторых халатах ты заприметила хлятики на спине. Так он, пока Роман Григорьевич сидел на его кровати, записывал что-то и просматривал анализы пацана, взял да и прицепил перья на этот хлястик, – с широкой улыбкой продолжал свой рассказ Серёжа.
– И Григорьич ничего не заметил?
– Нет.
– И что же потом? – прищурила глаза на своего собеседника.
– Так он просто взял и пошёл. Он даже не обратил внимание. А перья, знаешь, такие яркие, зелёно-жёлтые и красно-синие, пушистые. Шёл, аки попугай или павлин. Медсёстры ему вслед хихикали, и не только они. А Григорьич не понимающе на них оборачивался. Он понял, что что-то не так, только когда Батя ему сказал, что "Ромашка отрастил цветные лепесточки", и начал смеяться, а потом подхватили все остальные врачи в ординаторской. А в этот момент ещё и Нина зашла и засмеялась вместе со всеми. Она ему только и сказала: "Сзади"…
– И как? Рома оценил свой разноцветный хвост? – хихикала я.
– О-очень, – тётя Ника с улыбкой обернулась и поставила тарелку с готовыми блинчиками, от которых поднимался пар, а за ними последовали кружки с кофе и вишнёвое варенье, которое я очень любила. – Так он с ними целый день проходил, веселя всех.
– Ага, а одно перо себе за ухо периодически вставлял, типа он индеец, – смеялся Серый, подвигая ко мне баночку с вареньем.
Продолжая перекидываться фразами, завтракали. Мне так нравятся вот такие посиделки вместе: я же практически всегда одна. А так, сидим, болтаем, едим вкуснятину.
Наш диалог прервал телефонный звонок Серому. Он, извинившись, встал из-за стола и ушёл в коридор, а через пару минут вернулся:
– Вероника Владимировна, меня Гаврила Семёнович срочно попросил выйти на смену, Диму заменить.
– Тебя подкинуть? – спросила она.
– Не, спасибо, я своим ходом, – поблагодарил он.
– Ну хорошо.
– Мил, давай, до встречи, я побежал, – он подмигнул мне.
– Пока-пока, – помахала ему рукой, и парень скрылся за косяком, снова подмигнув мне.
А через пару минут мы услышали, как закрылась входная дверь.
– Чем будешь заниматься? Учёбой? – спросила тётя.
– Да, нужно, а то там действительно очень много лекций, которые нужно перечитать, пересмотреть и переслушать, – ответила ей. – Ты же посидишь со мной ещё? – подняла я на крёстную глаза.
– Конечно, – она снова улыбнулась своей очаровательной улыбкой, – у меня всё равно ночная смена.
Позавтракав, перебрались обратно в комнату. Я, как и хотела, зажгла свечки, и комната наполнилась потрясающим запахом ягодного суфле.
– Я так понимаю, свет включать не будем? – ухмылнулась тётя Ника.
– Неа, не будем, – с улыбкой посмотрела на неё. – Я только лампы включу.
За окном всё ещё было темно, хотя грозы уже больше нет и дождь унялся. Включила несколько настенных лапм и свою настольную. Получался полумрак, но нормальный для чтения. Очень не хотелось зажигать люстру, она очень яркая.
Разложила на кровати тетради с конспектами и наполовину выполненными упражнениями, скрестив ноги, поставила ноутбук перед собой и начала открывать лекции, продолжая обо всём разговаривать с тётей.
– Ты так не отвлекаешься? – спросила она минут через десять.
– Нет, я как Цезарь: делаю несколько дел одновременно, – скосила на неё взгляд. Параллельно с разговором я пролистывала лекцию и к упражнениям дописывала нужную информацию. – А! Я вспомнила, что у тебя хотела спросить! – оторвала голову от тетрадки.
– И что же?
– Вот скажи, может ли человек относится к другому, незнакомому, точнее, знакомому совсем немного, с добротой, заботой?
– Ну, вообще может. Но это зависит от того, что под этим понимать: либо у человека есть какая-то цель, что он так относится, либо сам по себе человек такой. Тоже такое может быть. А к чему ты это спросила? – тётя прищурила на меня взгляд.
– У нас же новый учебный год, и есть новые преподаватели, – честно вылупила глаза в ответ.
Я чутка юлила. Действительно были новые преподаватели, они со мной сами наладили контакт, и про них тоже можно было такое сказать. Но речь совсем не о них, но тёте совершенно не обязательно об этом знать.
Крёстная просидела ещё полчаса со мной, а потом поехала домой. Ей надо было какие-то домашние дела сделать, да и хотелось попробовать пару часиков поспать перед ночной сменой, которая у неё начинается в восемь вечера.
Через несколько часов небо посветлело. Погасив свечки и выключив свет, встала с кровати и отправилась на балкон. Отворила створки и почувствовала дуновение мягкого тёплого ветерка, который сбил прохладные капли мне на лицо с верхнего карниза. Слегка повернула голову направо: там из-за тучек-облаков проглядывало яркое осеннее солнышко. И как только одна такая большая облачная тучка убежала в сторону, открыв золотое светило, оно нежно коснулось своими тёплыми лучами моего лица, заставив прищуриться и заулыбаться. Люблю солнышко и тепло! Как же хорошо, что наступило бабье лето!
Я не стала закрывать ни створки, ни балконную дверь – пусть проветрится в комнате – и села обратно разбираться с лекциями.
***
Прошёл ещё где-то час. Поняла, что уже мозги и глаза в кучку не собираются, и решила отвлечься. Взглянула на время – время-то обеденное. А я как раз сегодня собиралась суп приготовить, ну а ужин… уже ближе к ужину! Улыбнулась своим мыслям.
Пока резала овощи и закидывала в кастрюлю к постепенно приготвляющемуся супу, успела поговорить по рабочим моментам и проверить отчёт. Минут через десять, прикрыв готовое блюдо крышкой, чтоб настаивался, присела за стол и решила написать Косте.
– «Костя, ты как там?»
– «Мила, да озверел уже с этими бумагами. Тут столько успели накосячить. Называется, не проверял документацию месяц!»
– «Ты что, до сих пор с ними сидишь?!» – искренне удивилась я.
– «Ага. Но, слава Богу, осталась пара листов. А ты там как, маленькая? – спросил он. – Голова прошла?»
– «Да, всё хорошо. Решила отвлечься от учёбы, устала вчитываться в заумные и не очень слова лекций».
– «Хах, ясненько. Главное, что ты себя получше чувствуешь. Сейчас я допроверю эти чёртовы листы, Мила, и поболтаем».
– «Хорошо».
– «Наконец-то. Устал с этим всем», – ответил он мне через пару минут.
– «Там настолько всё плохо, Кость?» – поинтересовалась я.
– «Ну-у-у… – протянул парень. – Скорее да, чем. Новые сотрудники накосячили, старые как наставники, – не проверили, решили, что всё нормально. И всё. А я то думал, почему два дела не двигаются с места, а проблема в этих отчётах оказалась».
– «Мда… Накосячили они знатно. А ты, получается, big boss?» – я решила немного расшатать Костю, а то, видимо, он до сих пор мозгами в работе.
– «Oh, YES! – ответил он мне. – Леди всё верно подметила».
Ну вот, это хорошо. Раз шутит – значит, понемногу расслабляется.
– «Знаешь, Мил, что я понял? Пока ты не написала, я был готов всех разорвать на куски, послать матом на все четыре стороны, если сдерживался, чтоб не сорваться. Но стоило увидеть от тебя сообщение, как моментально пришло умиротворение. Вот как так, а?»
Почувствовала, как уши начинают гореть, да и к щекам приливает тепло. Вот зачем меня так смущать?
– «Не знаю. Это вообще не я», – ответила ему.
– «Да что ты! Так, я всё понял…»
– «И что?» – вот интриган, специльно ведь недописал.
– «Это ты специально сделала. Ты меня заколдовала! Всё ясно, всё понятно!» – вот же жук!
– «Костя!»
– «Что?»
–«Жук ты! Фантазёр!»
– «Да вроде не жук я! А вот то, что меня заколдовала и околдовала, – так это точно! Остаётся лишь понять кто ты: ведьма или фея?»
– «Костя!!» – хоть и возмущаюсь, но всё равно понимаю, что эта вся ситуация очень милая выходит.
– «А-а-а не-е-е… понял… ты эльфийка! И владеешь надлежащей королеве эльфов магией! Всё, видишь, я всё разгадал!»
– «Костя!!!» – мне кажется, я уже вся пылаю от смущения и милоты.
– «Да-да, королева, я вас внимательно слушаю?» – а он продолжает, вредина такой.
– «Костя, прекрати! Нафантазировал невесть что! Тебе не стыдно меня смущать? У меня щёки уже горят!» – выпалила я и, перевернув экраном вниз телефон, пошла наливать себе суп. Болтовня болтовнёй, а поесть надо.
– «Да ты что-о! Я тебя засмущал? Я же чистую правду только сказал!» – сразу же ответил он мне.
Я решила не отвечать ему. Хочу поесть. Пусть думает, что обиделась.
Съев тарелку, почему-то захотелось ещё, хотя суп очень сытный. А раз хочется – значит, ещё одна порция. У меня такое иногда бывает: это не жор наступает, нет, просто хочется, как говорится, наесться от пуза.
– «Мила…»
Помолчу.
– «Малыш, ты обиделась?» – пришло от него через минуту.
Вот как! Я его настолько что ли молчанием из колеи выбила? Заставила, видимо, понервничать, раз он меня "малышом" назвал, но от этого слова мурашки побежали по коже.
– «Нет, не обиделась», – только и ответила.
– «Мила…» – понятно, думает наоборот.
– «Кость, правда не обиделась. Но…» – ухмыльнулась своей мысли, которую задумала написать.
– «Но?» – повторил он. Ну не ему же одному интригу разводить!
– «Но это просто моя мстя. Не одному же тебе меня смущать. Я тоже могу нервишки помотать!»
– «Мила! Вредная хулиганка!»
– «Чья б корова мычала!»
– «У меня нет коровы на работе…»
– «А ты заведи! И назови Мурка!»
– «Почему Мурка?»
– «А потому, что ты станешь Матроскиным, который заведёт корову Мурку и будет нахваливать молоко!»
– «Мила!!!»
– «Да-да?» – вернула ему фразочку.
– «С тобой невозможно серьёзно разговаривать!»
– «А разве надо?»
– «Нет. И совсем не хочется…» – у него недосказанность во фразе.
– «Кость?»
– «Я вот сижу и понимаю, что вот так вот дурачиться с тобой… это так здорово… знаешь, мне сейчас от общения хорошо, спокойно на душе. Ты как будто целебный напиток, который дарит умиротворение, исцеляет от окружающего мира и придаёт сил».
Прям чувствую, что снова покраснела, аки свёкла. Вот как надо было сказать про меня… Опять засмущал. Но…
– «Мне с тобой тоже очень хорошо. Давно такого у меня не было. И ты меня опять засмущал!»
– «Прости, маленькая, не хотел. Слова такие сами рвутся, и они ведь отражают саму суть, не коверкая её. Разве не так?»
– «Я не знаю… – засмущалась я ещё больше, поэтому решила перевести разговор в другое русло, – Кость, а ты на работе до вечера будешь?»
– «Нет. Хватит с меня на сегодня. Я уже домой еду».
– «И сразу отдыхать?»
– «Я уже отдыхаю, разговаривая с тобой».
– «Тебе не стыдно?»
– «Да что опять я?!» – возмутился парень.
– «Ты в который раз меня смущаешь за сегодня!»
– «Я тебя не смущаю!»
– «Да что ты!»
– «Знаешь, что…» – начал он, опять интригует.
– «Ничего не знаю! Что пристал!»
Он прочитал и не ответил. Ну и ладно, пусть пока подумает, что мне сказать, да и не отвлекается от дороги.
– «Я пристал, хулиганка маленькая?!»
– «Ну не я же! Подумай над своим поведением. И сам ты хулиган!»
Опять не ответил. Хорошо, помолчим. Пойду пока что посуду помою.
Перебралась обратно в комнату, захватив с собой чашку с налитым до краёв горячим чаем и разные вкусности. Я уже наловчилась передвигаться на костылях так, что если мне вот так вот захочется взять что-то в чашке, то оно не разольётся, ни одной капельки.
Поставив принесённую чашку на тумбочку и бросив вкусности на кровать, облокотилась бёдрами на край стола. Ноги устали. Тётя Ника мне говорила, что я, конечно, могу ходить на костылях, но всё-таки не особо желательно – лучше на коляске. А я с самого утра только на них и двигаюсь, ноги подустали. Забралась на постель и опять села по-турецки.
И тут прошла вибрация. Улыбнулась. Он всё-таки придумал, что мне ответить?
Поднимаю телефон и вижу голосовое сообщение от Кости. Голосовое? Сильно зажмурилась и распахнула глаза. Не показалось.
А чего я вообще так удивляюсь? Он же за рулём, ему так удобнее. Но почему-то сердце забилось где-то в горле.
– «Мила, вредная маленькая хулиганка… Это тебе стоит подумать над своим поведением, а не мне. А то расшалилась…».
И в конце ещё мягкое "хм", это он явно в конце улыбнулся.
А меня унесло. Не от самой фразы, это-то ладно, а от голоса… Я, конечно, подозревала, что у него красивый тембр под стать внешности, но вот чтоб настолько… Нежный негромкий бархатный баритон так ласково произнес самые обычные слова, что у меня… у меня сердце сильно застучало в груди, по всему телу побежали мурашки, к щекам прилил жар, а в животе возникло ощущение, будто там в вальсе закружились бабочки.
Что вообще происходит? Почему я так реагирую на обычное голосовое? Так не должно быть!
– «Мила?» – позвал он меня. Текстом.
– «А-а?» – его сообщение вернуло меня в действительность.
– «Чего молчишь?» – ну конечно, он-то не понимает моего замешательства.
– «Это ты магией владеешь…» – не совсем логично ответила ему на вопрос.
– «То есть? Почему ты так решила?»
– «Потому что ты меня в ступор вогнал!» – выпалила я. Всё, больше не скажу, хватит с него и этой информации.
– «В смысле? Как это "в ступор вогнал"? Чем?»
– «Неважно. Проехали», – отрезала я.
– «Нет, Мила! Давай рассказывай!» – быстро ответил он.
А я? А что я? Я помолчу.
– «Мила…», – не дождавшись от меня ответа, через пару минут написал Костя.
– «Нет!»
– «Колись!»
– «У меня шприцев нет!» – постаралась отшутиться.
– «Мила! Хулиганка! Расскажи мне, что не так… Пожалуйста…»
И вот как должна ему ответить? Что прибалдела от его голоса до муражек?
– «Мила… Чем я вогнал тебя в ступор?»
Ладно. Была не была…
– «Своим голосом вогнал», – ну не знаю, как ещё мне сказать.
– «Сейчас ответь мне», – как-то непонятно он отреагировал на мои слова.
Хотела уже написать ему про это, как на экране появились значки телефона. Костя решил позвонить. Помедлив немного, приняла вызов.
– Мила… – опять от его голоса муражки побежали, – давай поговорим, хорошо?
А я молчу. Вот что я должна сказать? У меня вообще уши горят!
– Мила! Ответь, пожалуйста, не молчи… – негромкий баритон опять позвал меня.
– Кость… Может, проехали это, а? – прошелестела в ответ.
– Нет, маленькая, нам нужно поговорить.
– Почему? – просто оттягиваю время, не знаю, правда, зачем.
– Малыш, не увиливай, – и опять муражки, только теперь ещё и из-за "малыша", – ты всё прекрасно понимаешь.
– Ну а что сказать?
– Мила, скажи так, как есть. Ты же сейчас вертишься, как уж на сковородке, лишь бы мне не отвечать. Разве не так? – вот жук! – Маленькая… – ласково меня зовёт, – ну?
– Я уже всё сказала: ты меня своим голосом в ступор вогнал. А я как-то странно отреагировала. Всё, – протараторила я.
– А почему в ступор вогнал? И как ты отреагировала? – спросил так, как обычно мамы пытаются вытащить из детей информацию, но так мягко прозвучало, словно пёрышко коснулось обнажённой кожи.
– Я не знаю, – ещё тише сказала я. – Просто как-то странно.
– Маленькая… – и голос такой ласковый-ласковый, и так тянет к нему, что хочется попросту излить всю душу.
– У тебя такой голос… я догадывалась, что раз ты красивый, – значит, и голос тоже такой будет. Но тут превзошло все ожидания. У тебя баритон… бархатный такой… ласковый… А у меня мурашки побежали и щёки горят! – запинаясь, выдала ему, а потом, чуть громче, резко выпалила, – и я не пониманию, почему так!
– Мила… – протянул, помолчав несколько секунд после моей тирады, – у каждого своё восприятие на всё. Глупое, конечно, предположение, но помнишь, ты говорила, что не могла понять, какой я, и думала, что себя накручиваешь…
– А потом ты переубедил, что не накручиваю… – задумчиво продолжила я. – Может, ты и прав. А сейчас я могла просто сопоставить на уровне подсознания…
– Может быть, Мила, всё очень может быть. Но я повторюсь: ты точно эльфийка с магией…
– Почему? – вообще не поняла, к чему это он.
– Вот ты сказала, что мурашки побежали от моего голоса, а у меня сейчас – от твоего, и сердце прям бубухает в груди. Ты меня околдовала! У тебя… такой голос, словно ручеёк бежит, нежный, и такой воздушный, как облачко…
– Костя! – я перебила его. – Не смущай меня! Ни стыда ни совести у тебя!
– Мила, хулиганка такая! Я говорю только правду! Ведь все любят сладкую правду вместо горькой лжи?
– Там наоборот в пословице!
– Ничего не знаю! И тебя смущает правда?
– Ты слишком завышаешь, я бы даже сказала, что чересчур… и ты заметил, что как-то странно выходит?
– Что именно?
– Если со мной вроде разобрались, то у тебя почему мурашки решили помаршировать и сердце побабахать? И ещё такой вопрос: балуешься ли ты в своей речи литературными изысками или это исключения?
– Ну, во-первых, я ничего не завышаю; во-вторых, я не знаю, может, потому, что ты классная и интересная, постоянно думал о тебе, а как увидел, так и заглядываюсь, ты безумно красивая…
Это всё я слушала, уткнувшись лицом в подушку. Ну а как ещё? Это всё так мило и нежно звучит, но не про меня. Костя очень сильно преувеличил. Просто вся горю. Хорошо, что тётя Ника меня не видит.
– …и, в-третьих, про какие такие изыски ты говоришь? – закончил он.
– "Целебный напиток", "словно ручеёк", "как облачко" и всё иже с ними. Про это.
– Ах, про это. Нет, не балуюсь. К описанию тебя других, обычных, простых, слов не подобрать, – и опять нежно хмыкнул улыбкой.
– Да ты что! – протянула.
– Не вредничай! Я всё сказал! Непослушная девочка!
– А ты кто? На себя смотрел?!
– Смотрел! – захохотал парень. – И что?
Ну вот опять мурашки решили строем помаршировать по мне. Очень странно реагирую на этого обаятельного – а он именно такой – мужчину.
– А ничего!
– Почему?
– По кочану! И по кочерыжке!
– Эй!
– Шёл по крышке воробей, нёс он баночку соплей!
– Мила!! Ох, хулиганка! Не могу с тебя! – продолжал смеяться Костя.
– Не моги! – всё больше распалялась я. Мне с ним так хорошо, можно подурачиться.
– Мила, ты…
– Я – это я, а ты – попой нюхаешь цветы! Бе-е-е! А знаешь ты кто?
– Кто?
– Конь в пальто!
– Мила! Подожди! Дай передохну, а то помираю…
– Так передохнуть или передохнуть? Когда ты собрался помирать? – хихикала ему в ответ.
На том конце провода не последовало ничего членораздельного, только новый взрыв смеха.
Ай какая я молодец, могу клоуном работать!
Заразившись от Кости, тоже звонко засмеялась. Минут пять мы точно ничего не могли друг другу сказать.
– Веселушка… – еле выговаривая слова, продолжал смеяться Костя.
– А ты – дядя Хрюшка.
– Мила! Тебе можно прям в цирк идти работать!
– Естественно! Хочу в цирк Куклачёва! – хихикала я, уже придумав, что я ему скажу.
– Почему туда? – резко перестав смеяться, спросил он.
– Потому что "наверно, в следущей жизни, когда я стану кошкой, на-на на-на", буду сидеть на бортике циркового манежа и говорить, что я сижу, "не шалю, никого не трогаю, починяю примус"! – и засмеялась.
А Костя, запоздав лишь на секунду, подхватил. Да-а, со мной нельзя нормально разговаривать!
А ведь интресно то, что раньше я себя так не вела. Нет, конечно, с родителями, с тётей Никой бывало такое пару-тройку раз, но точно не в таком количестве! А с Костей, с ним прям так и хочется дурачиться и ни о чём не думать. И такое спокойствие рядом с бушующим весельем в душе сейчас, необычное сочетание, но мне нравится, так хорошо. Душа просто радуется и поёт, как будто внутри меня самой находится яркое солнце.
– Кость, – протянула я, – Костя?
– Да, маленькая? – еле отдышавшись, спросил он.
– Я тут подумала… А почему мне с тобой так хорошо? Так спокойно и весело? У меня раньше такого не было.
– А ты давно вот так вот веселилась? – спросил серьёзно, но улыбка так и сквозила в голосе.
– Это было как будто очень давно, – нехотя протянула. – Как будто в прошлой жизни. Я в последние годы как в раковине живу.
– Может, ты просто снова стала собой? – нежно проинёс парень.
– Всё может… Но теперь так хорошо! И…
– И? – повторил за мной, чувствуя, что что-то снова намечается.