22-01-16
Ни раствореньем, ни слияньем
ни раствореньем, ни слияньем
любовь к тебе не назову —
а нежностью и состраданьем,
и всем, что так давно зову
и в этой, и в прошедшей жизни…
прости меня, что я не та…
и слишком часто – дикой рыськой,
охотясь, прыгаю с моста.
ручным не притворяюсь умкой,
но часто средь холодных льдин
встречаю каменное утро —
один-один… один-один…
не зная – что же будет с нами —
я песни грустные пою…
как инди, или как цунами…
я так давно тебя люблю…
я быть хочу твоим ребёнком…
так глупо… и твоей сестрой…
твоим щенком, твоим китёнком…
нельзя же так! постой, постой!
меня, наверно, слишком много…
я слишком эта, слишком та —
разбойница и недотрога,
растаявшая в звуке Та…
23-01-16
Наша кровь
Наша кровь – и Европа, и Азия…
Потому мы не так и просты.
Целомудрие бьётся с фантазией
В жажде нежности и чистоты.
Есть законы, табу и понятия.
Есть рефлексы, однако… И всё ж —
Ничего нет чудесней объятия,
Если веришь, и любишь, и ждёшь…
Если каждой кровинкой и клеточкой
Задыхаешься – милый… родной…
Лучше хрустнуть обломанной веточкой,
Чем однажды расстаться с тобой.
Ох, какие ж мы всё-таки разные!
Отчего ж так похожи мечты?
Наша кровь – и Европа, и Азия.
Жажда нежности и чистоты…
23-01-16
Тополиный ли, заячий пух…
тополиный ли заячий пух
словно ветер от ядерной бомбы
уползаю в свои катакомбы
обращаюсь и в зренье и в слух
обращаюсь в китёнка щенка
незаметно к тебе прижимаюсь
и как будто к щеке прикасаюсь
гладким шёлком к огню наждака
гладким шёлком к огню наждака
узким шрамом к невиданным шрамам
и тихонько скулю самый-самый
и скользит над холмами рука
и немеет от счастья язык
с веток рушатся яблоки-бомбы
уползаю в свои катакомбы
не привык-не привык-не привык
23-01-16.
Достиженье свободы
достиженье свободы
твоей-моей —
золотая мечта…
сбылось!
выбираем отцов
для своих детей.
и отныне
не будем
врозь.
выбираем —
с кем двигаться
в новый путь,
и кому подставлять плечо.