История без названия

– Короче, Богдан… – Стряхивая с себя ужас перед возможным будущим, я поднимаюсь со скамейки. Может быть, мне до тошноты противно смотреть в его лицо, но, если хочу ступить на тропу перемирия, без этого никуда. Герасимов должен понимать, что мы не враги. – Мы не с того начали.

– Вы это поняли только сейчас? Зачатки адекватности не проклюнулись, когда вы кидали телефон на балкон, чтобы пробраться в мою комнату? А потом, когда зажали меня на помойке?

– Эй, мы тут белый флаг поднять пытаемся! – морщит смуглый нос Мари.

– Очень вовремя!

– Знаешь, мы хотя бы признаем свои ошибки! – цедит подруга и в последний момент сдерживается от того, чтобы не толкнуть Богдана.

Он хмурится лишь мгновение, а затем переводит затравленный взгляд на меня.

Браво, Мари! Безупречное жонглирование стыдом! Жаль только, что трюк этот выполнять приходится моим сердцем.

– Гель… – вздыхает Богдан, и этот звук – точно нож, который провернули в груди.

Что ж, он сожалеет. Отрадно знать. Но позапрошлое лето в лагере – не та тема, которую я сейчас готова обсуждать. Не при Мари.

– Так. – Я беру все в свои руки и возвращаю беседу в нужное русло: – Давайте по делу. Чем раньше все решим, тем лучше.

– А что решать? – криво и совсем не весело улыбается Богдан. – Думаете, я не понял вашей задумки?

Мы с Мари переглядываемся. Знаю, что мое лицо сейчас выглядит точно так же, как лицо подруги. Губы поджаты, брови жалобно опущены, а в глазах безмолвное «О нет, только не это».

– Ты, – Богдан тычет в меня пальцем, – написала книгу. А ты, – переводит взгляд на Мари, – решила, что раз я блогер, то обязан продвигать Гелю. Круто, конечно, что роман издадут. Редко кому удается выпустить первую же книгу, да еще и в восемнадцать лет…

Мари кивает, глядя мне в глаза. Стояли бы мы чуть ближе, и она бы наверняка похлопала меня по плечу.

Но ободрительный тон Богдана вдруг меняется на холодный и жесткий:

– Только с чего вы решили, что я буду распыляться ради вас? Мы давно не друзья, а книга… А какой она, собственно, может быть, если автор настолько молод, что ни житейскому опыту, ни мудрости взяться неоткуда?

– Я ему сейчас всеку, – шипит Мари, но я вовремя хватаю ее за плечи и оттаскиваю к скамейке.

– Не надо, – шепчу успокаивающе, даже не понимая, к кому больше всего обращаюсь.

Богдан же не умолкает. Видит, что я сдерживаю Мари, а потому вдруг обрастает такой броней уверенности, что удивительно, как та его не расплющила своим весом.

– И то, как вы мне подкинули флешку, – унизительно. Неужели думали, что я настолько туп, что готов читать вообще все, что написано на знакомом языке? «Магический дебют», – хмыкает он, издевательски повторив название моего романа. Становится больно, и я теряю контроль над собой на пару секунд.

Руки опускаются, но и Мари больше не рвется в бой. Она так же шокирована, как и я.

– На что вы с таким названием рассчитывали? Аннотации нет. Первые страницы впечатляют лишь наивностью писателя. Неинтересно. Читать дальше нет желания, уж тем более – рекламировать этот бред в своем блоге. Меня же подписчики уважать перестанут! Я дорожу своей репутацией и марать ее о «Магический дебют» не планирую.

Мне хватает сил сдержать слезы. Они даже на глазах не выступают, хоть и обжигают горло. Смотрю на Богдана будто сквозь туман и не понимаю, как когда-то могла стоять перед ним и, едва слыша себя из-за трепета сердца, лепетать: «Ты мне очень нравишься».

– Ну ты и сволочь, Герыч, – выплевывает Мари. – И с каких пор так печешься о репутации, которой у тебя на самом деле никогда не было? Только и можешь, что клеиться к тем, кто круче и важнее, забивая на друзей и чужие чувства!

Герасимов смеется, и мне хочется стереть его улыбку с лица каким-нибудь едким замечанием. Но не могу найти в себе силы выкинуть из мыслей злые и грубые слова. Они пугающим эхом разносятся в голове. Хочется сжаться в комок и исчезнуть. Отозвать подписанный с издательством договор, удалить все свои начатые и законченные романы и больше никогда не садиться за клавиатуру.

Неужели я и правда настолько бездарна? Издание – это просто случайность. Может, и ошибка. Да, точно. Редактор наверняка не читала мою книгу, раз решила выпустить ее на бумаге…

– Гель, не слушай его! – встряхивает меня Мари, возвращая в реальность. – У него ж рожа гнусная! Только и ждет, чтобы зацепить и обидеть!

– О да. Я просто завидую вам, – сладко протягивает Богдан. – Мне бы никогда не хватило сил написать такой бред, а потом так яростно его навязывать.

– Да иди ты, – возмущенно шипит Мари. – Кому ты нужен?

– Вам, – смеется Богдан, откровенно веселясь. – Вы ведь сами ко мне прилипли!

– Пойдем. – Я беру Мари за руку и тяну прочь от скамейки, на которую теперь еще долго не смогу даже смотреть. – Я говорила, что идея отстойная.

Мы отходим на несколько метров, и кажется, что раунд окончен. Но в спины летит голос Богдана:

– Урок первый, Лина. Критики и наездов со вкусовщиной будет много. Ты должна уметь принимать их или игнорировать. Дашь слабину, и можешь забыть об авторской карьере.

Мари продолжает шагать по двору, но я вырываю ладонь и застываю как вкопанная. Не оборачиваюсь на Богдана, но жду, что еще он скажет.

– Нет ни одной истории, которая бы нравилась абсолютно всем. Научись ставить свое мнение о книге и любовь к ней выше чужих злых слов. Только тогда сможешь крепко стоять на ногах и продолжать писать, несмотря на хейтеров. А они, как и фанаты, у тебя будут, поверь.

Мари смотрит мне за спину с недоумением. Она кивает мне, молчаливо спрашивая: «Идем?» Я слабо улыбаюсь и, не оборачиваясь, выкрикиваю:

– Еще уроки будут?

– Только совет. Начинай копить деньги.

Глава 6

За следующую неделю жизнь учит меня нескольким вещам.

Первая – продолжать писать книгу после того, как твое авторское эго окунули в грязь, тяжело, но необходимо.

Слова Богдана до сих пор острыми осколками впиваются в сердце. Успокаивать себя мыслями, что Герасимов пытался вывести меня из себя специально, не получается. Я все еще захлебываюсь в яде, который бывший друг в меня плеснул. Знаю, что антидот простой – собственная любовь к своему творчеству. Но как же сложно любить безусловно, когда это чувство пытаются прихлопнуть, точно жучка мухобойкой.

В тот вечер после нашего разговора, вернувшись домой, я долго пролистывала документ рукописи. Сердце колотилось с тройной силой, разрываясь между искренней любовью и навязываемым отвращением.

«Это написала я?» – вопрос рождает в душе восхищение вперемешку с ужасом. Скоро мою книгу прочтут тысячи людей. И, как сказал Богдан, меня будут и ругать, и хвалить, а не сойти с ума и не сдаться на избранном пути поможет лишь безукоризненная вера в себя и свое творчество.

И нет способа полюбить свой текст вернее, чем продолжать творить.

Писать, полировать и, самое главное, наслаждаться процессом. Работая над продолжением истории Александры, я вновь влюбляюсь в эту историю. Пальцы пляшут по клавиатуре, и душа живет между строк.

Любовь заразительна. Уверена, рано или поздно это сработает и с «Магическим дебютом».

Вторая вещь, которую я осознала, – нужно учиться говорить о своей книге. Эта мысль пришла ко мне, когда начала публиковать первые посты на своей страничке. Хотела выложить для своих десяти подписчиков короткий рассказ о будущей книге, но вдруг поняла, что в голову ничего, кроме аннотации, не идет.

Этого недостаточно! А странное ощущение неловкости, когда приходится хотя бы подумать о своем романе? Черт, да с этим нужно как-то бороться!

Мари грезит о том, как я попаду на книжное мероприятие и в микрофон сладкими речами о «Дебюте» буду завоевывать новых читателей. Только вот пока что максимум, на который я способна даже в мыслях, это: «Ну, книга о девушке, которая открывает в себе волшебный дар после побега из дворца. Знаю, звучит банально, но там и правда прикольно! Прочитайте. Ну пожалуйста!»