Театр кошмаров

Каспер задумчиво взъерошил короткие каштановые волосы, и из них, как снежинки на ветру, посыпались крошки, которые прилипли к нему, пока он ползал под кроватью.

– Представляю, – без энтузиазма отозвался друг. – Так и вижу, с каким задором ты откачиваешь манекены вместо того, чтобы оттягиваться со мной. Познакомилась бы с новыми ребятами из моего универа. Пообщалась. Выпила бы, в конце концов, чтобы расслабиться…

– Каспер!

Он все же получил подзатыльник, а Этель сморщилась – к ладони прилипли крошки, что остались на его волосах. Все-таки не стоило им тащить на кровать столько еды. Оба уснули и ночью опрокинули все тарелки. Теперь и попкорн, и чипсы, и соленые орешки усыпали пол мерзким хрустящим ковром. Хорошо хоть колу убрали на тумбочку…

Этель отхлебнула из стакана, недовольно скривилась и отодвинула его подальше. За ночь напиток совсем выдохся. Как и терпение Этель.

– В общем, Каспер, торжественно заявляю: на лето наш контракт расторгнут. Мне нужно набрать как можно больше волонтерских часов.

Денег сестры Этель, на которые они жили вдвоем, едва хватало на то, чтобы оплатить счета и купить все необходимое. Речи о том, чтобы потратиться еще и на дополнительные курсы, и быть не могло. И раз есть шанс попасть на дополнительные занятия бесплатно, нужно хвататься за него и не отпускать!

Подумав об этом, Этель неосознанно коснулась шрамов на левой половине лица. Так случалось всякий раз, когда Этель хотела напомнить себе, для чего она старается.

Прикосновение к неровной, истерзанной старыми ранами коже всегда откликалось в душе ядом воспоминаний. Отрава, растекаясь по венам, ускоряла сердцебиение, становилось труднее дышать, а перед глазами мелькали картинки прошлого, словно вырванные из кошмарного сна.

Но шрамы, как и воспоминания, были настоящими. И это снова и снова приводило к мысли: если старания Этель однажды помогут спасти хоть кого-нибудь, она должна бороться за каждую крупицу знаний.

– Вечеринка будет ближе к вечеру. Может, все-таки успеешь после своей смены?

Вместо ответа Этель шумно вздохнула и одарила друга тяжелым взглядом.

– Вот ведь не сидится тебе спокойно, – удрученно буркнул парень, а затем с тусклой улыбкой потрепал рыжую макушку подруги. – Ладно, я придумаю отмазку, почему пришел без тебя.

– Отмазку? Да всем плевать ведь.

– Моим родителям вряд ли. Да и друзьям… Наверняка подумают, что мы поссорились или типа того.

– Мне не нравится, что ты им врешь о нас, – Этель отвела взгляд к окну, чувствуя себя виноватой. Будто это она лгала родным, а не Каспер. – Я могу понять, почему ты хочешь врать о нас своим друзьям, – она намеренно выделила это слово едкой интонацией. – Но родители… Может, хотя бы дома стоит признаться, что это все постановка?

– В конце лета, говорю же, – отмахнулся Каспер. Он поднялся с пола и, не глядя на Этель, торопливо перевел тему: – Когда там тебе в луна-парк? Договориться по поводу места и все такое?..

– Через два часа нужно быть там. Я вчера взяла с собой ролики, так что до «Жерла» доберусь быстро.

Луна-парк на окраине Фирбси открыли в начале весны. К своему стыду, Этель еще ни разу не бывала в «Жерле», однако место, где раскинулся парк, она знала хорошо.

В школьные годы Этель вместе с одноклассниками частенько приходила к заброшенному театру, чтобы послушать жуткие истории. Потом ее друзья уходили гулять по пустынным коридорам «Юстины», но сама Этель всегда оставалась за забором и наблюдала издалека. Раньше она была еще той трусихой.

Удивительно, но, несмотря на то что театр давно закрыт, здание хорошо сохранилось. В стенах нет трещин или разломов. Полы тоже целы. Даже стекла почти все на месте.

О том, что театр не работает и стал местом сборищ подростков и городских банд, говорили лишь граффити. Цветные рисунки покрывали стены снаружи и, по слухам, изнутри, словно переползая туда сквозь редкие выбитые окна.

Вокруг этого театра всего за одну ночь и развернулся луна-парк. Не было ни объявлений, ни рекламы. Просто однажды унылый пустырь вокруг потрепанного здания окрасился яркими цветными огоньками, а тишину вспорола музыка, льющаяся из трескучих колонок.

В интернете Этель видела ролики и фотки знакомых, которые уже успели побывать в «Жерле». Судя по ним, в луна-парке не только катались на аттракционах, но и изредка проводили любительские представления в «Юстине». Горожане пели и танцевали, школьники ставили сценки и рассказывали стихи собственного сочинения.

Звучит здорово, но выглядит пугающе. По крайней мере, так казалось Этель.

Облезлые стены зала, местами изодранные кулисы и скрипучие половицы внушали странное, гнетущее чувство. Такое Этель испытывала в детстве, когда соседская девчонка приносила свою жуткую одноглазую куклу с отломанной рукой: играть можно, но чувство того, что кукла мертва, не покидало ни на секунду.

Каспер ушел собираться в другую комнату, чтобы не смущать Этель. Она быстро переоделась в цветастый топ и джинсовые шорты, забрала волосы в пышный высокий хвост и уже хотела выходить в коридор, но остановилась напротив зеркала.

С хвостом очень удобно и совсем не жарко (а на улице сегодня как раз обещали плюс тридцать). Но такая прическа только подчеркивает уродливые шрамы. Да и слепой глаз спрятать за локонами не выйдет.

Этель поджала губы и потянулась, чтобы сдернуть резинку, стягивающую волосы, но замерла. Эти шрамы, как и прошлое, – часть нее, от которой не убежать. За водопадом волос отвратительные отметины не исчезнут, не растворятся вместе с ужасными воспоминаниями. Попытка скрыть старые раны – не что иное, как желание притвориться, будто не существует ни шрамов, ни событий, которые оставили их семь лет назад.

Нет. Этель не станет жить в иллюзии. Реальность омерзительна, как и бледные шрамы, неровными бороздами въевшиеся в кожу. Как и мутный слепой глаз, затянутый бельмом. Но прошлое не изменить. Оно – напоминание и наставление для Этель. Горький урок, который она вынесла раз и навсегда.

– Ты там скоро? – под дверью собственной комнаты простонал Каспер. – Я уже давно собрался. И прошел уровень мобильной игры. И полистал ленту. И…

– И приготовил нам завтрак? – подсказала Этель, в обнимку с рюкзаком возникнув на пороге.

– Нет. Не приготовил, – потер темноволосый затылок Каспер, а потом просиял довольной улыбкой: – Его для нас оставила мама. Родители, кстати, уже ушли.

Этель тяжело вздохнула и поплелась к лестнице, ведущей на кухню. Каспер вышагивал следом по залитому солнцем коридору, воодушевленно вещая:

– Между прочим, там не только завтрак. Нам с тобой собрали ланчи на весь день.

– Нам с тобой? – Нахмуренные брови Этель низко нависли над глазами. – Ты поедешь со мной в парк?

– Нет. Но буду неподалеку и тоже пропаду до вечера. Встречаюсь с друзьями, – длинноногий Каспер в один прыжок перескочил четыре ступеньки и, обогнав Этель, вошел на кухню.

Большой обеденный стол, накрытый светлой скатертью, был уставлен тарелками со свежими яблоками и клубникой. Там же ждала пара бумажных пакетов, заботливо подписанных мамой Каспера.

Один из таких пакетов парень пододвинул к себе, а второй – протянул Этель. На нем она прочла пожелание отличного дня и сдавленно улыбнулась, заметив подпись: «Для милой Этель».

Она не сомневалась, что отношение родителей Каспера к ней не изменится после того, как друзья, сговорившиеся обманщики, раскроют карты. Но Этель все равно было не по себе от одной лишь мысли, что приходится водить за нос добрых, наивных людей.

Ни за завтраком, уплетая омлет с зеленью и беконом, ни после него Этель не стала вновь поднимать наболевшую тему. За столом она болтала с Каспером о какой-то ерунде, выслушала его жалобы на новичков в бассейне, которые постоянно оставляют в раздевалке погром, и сама посетовала на сестру. Ронда, конечно, не разносит дом, но беспорядок – ее стихия и боль Этель.

Когда друзья вышли на веранду, солнце палило так, что Этель казалось, будто ее кожа вот-вот покроется поджаристой корочкой. Но, несмотря на жгучий летний жар, по улицам, играясь в изумрудной листве, скользил прохладный ветерок. Этель с наслаждением подставила лицо его нежным касаниям. Хорошо, что она взяла с собой ролики. Не придется потеть в душном, тесном автобусе.

– Если захочешь сбежать со смены – звони, – Каспер шутливо подмигнул и вытащил из-под крыльца свой скейтборд.

Он уже встал на доску и оттолкнулся, когда Этель крикнула ему вслед:

– А ты звони, если соскучишься!

Заливистый смех Каспера прокатился по тихой улочке, на которую выходили коттеджи, похожие на цветные кукольные домики.

– Намек понят! – крикнул Каспер, удаляясь все больше, и издалека его голос казался совсем тихим. Звук таял, точно мороженое под знойным солнцем.

Щурясь от улыбки и ярких лучей, Этель проводила друга взглядом. Затем, сидя на ступенях крыльца, завязала потуже ролики, закинула кеды в рюкзак и двинулась в сторону луна-парка.

Глава 2

Дарен