Лилит. Быть человеком

– Ой, да что вы говорите! Ты не мог защититься от девчонки, не зарядив ей по голове? – приподняв взгляд от земли, я с наслаждением наблюдала, как Преследователь угрожающе навис над потирающим челюсть обидчиком, метая глазами молнии.

– Простите, сэр, – пробормотал мужчина, затихнув.

– Заткнись, Мэтью, – прорычал Преследователь, развернувшись на пятках и двинувшись в мою сторону.

С силой дернув меня за плечи, он приподнял меня с земли и поставил на ноги. Лицо Преследователя смягчилось, взгляд перестал быть безумным и требующим расправы и в нем появился даже какой-то намек на искреннюю торжествующую улыбку.

– Ну здравствуй, Лилит. Давненько не виделись, – промурлыкал Преследователь, скрестив руки на груди. – Прошу к вашему транспорту, мадам.

Широким жестом он указал на спущенный на землю люк планолета, одарив меня самодовольной улыбкой.

– Надеюсь, ты пойдешь сама и не дашь повода этим придуркам себя облапать, хорошо? Руки у них из жопы, не приведи Господь, не ровен час – еще уронят тебя, и мне придется снова писать рапорт о превышении должностных полномочий.

Смерив его высокомерным взглядом, я гордо вздернула подбородок и двинулась к планолету.

– Избавлю тебя от этой бумажной рутины, уговорил.

– Вот и славно, – просиял Преследователь, раздав последние распоряжения миротворцам и двинувшись вслед за мной.

Троица мужчин в форме вернулась к внедорожнику. Итого в моем конвое остались Преследователь, пилот планолета и еще трое бедолаг, один из которых зажимал разбитый нос салфеткой, а другой потирал ссадину на челюсти. Счет, прямо скажем, далекий от равного, даже если не брать в оборот уже побитых и униженных.

Преследователь усадил меня на кресло планолета, подозрительно древней серии и довольно потрепанный для такой солидной операции, пристегнул ремнем безопасности и сам устроился рядом, давая команду к отлету. Зашумели турбины, люк, скрипя, захлопнулся, и транспорт принялся плавно набирать высоту. Мне казалось, что худшего исхода просто и быть не может. Это конец, полное, безоговорочное фиаско.

– Сколько времени прошло с нашей последней встречи? Пять, шесть месяцев? – буркнул Преследователь, загадочно улыбнувшись.

– Семь месяцев и пять дней. Я уже даже начала переживать, не приболел ли ты, – скорчив ехидную рожу, бросила я в ответ, мысленно продумывая возможные пути выхода из этой скверной ситуации. Пока мы в воздухе, я еще могу попытаться предпринять хоть что-то. Но когда меня доставят к месту назначения – это точно будет конец.

– Не поверишь, я уже тоже начал бояться, а не разобрали ли тебя на части мародеры, с которыми ты очевидно якшаешься все это время, – встретив мой озлобленный взгляд, Преследователь продолжил свою тираду. – А ты думала, что по твоей отремонтированной ноге я не догадаюсь, что ты наведывалась на черный рынок гетто за запчастями?

Я решила, что удостоить его хоть какими-то комментариями – слишком большая честь для такого мерзавца. Да и клокочущая ярость не позволяла мне трезво мыслить, и я боялась сболтнуть чего-нибудь лишнего в сердцах. Что еще он знает о той потасовке с миротворцами? Осведомлен ли о моих союзниках? Объявил ли Нейта и Марию, чьи спины я прикрывала, когда получила пулю в бедро, в международный розыск? Если хоть один ответ – положительный, то я даже рада, что не смогла уйти с ними. Так у них, возможно, будет шанс. По крайней мере – пока. Все из-за меня, черт возьми… По пустоши бродят десятки тысяч беженцев, но только моя семья в акте самопожертвования рисковала сильнее остальных, пригрев на своей груди самого разыскиваемого андроида на планете.

Мое молчание Преследователь воспринял, похоже, не иначе как безоговорочное согласие, и продолжил свою противную речь.

– Что ж, в определенной степени я виноват в случившемся и должен извиниться, – мне сейчас послышалось, или это от перегрузки в поисках выхода системы начали сбоить? – Очень узкий круг миротворцев посвящен в тайну твоего существования. Я не могу предупредить всех и каждого о том, что тебе нельзя причинять вред, уж прости. Коммерческая тайна, как принято говорить.

– Да ладно, не кори себя. Ты не виноват, что выбрал себе срамной коллектив и поле деятельности, – буркнула я, пытаясь настроиться на цифровые волны планолета. Пробиться через системы защиты этого вида транспорта – практически нереальная задача, но это вообще единственное, что я могу хотя бы попытаться сделать, пока веду высокопарные беседы со своим злейшим врагом.

– И то, верно, Лилит, – бросив укоризненный взгляд на побитых миротворцев, пробормотал Преследователь. – Но ты тоже хороша. Если бы ты не рискнула подключиться к системам огромных роботов, мы бы не вышли на твой след. Долгое время мы думали, что это какой-нибудь залетный хакер, хотя Фред с пеной у рта уверял, что это твоих рук дело.

– Не смогла себе отказать в такой дерзости, – буркнула я, с горестью уверяясь в собственной правоте: мое любопытство меня в очередной раз сгубило.

– Для тех, кто так пытается скрыться от всего мира, ты слишком опрометчива, Лилит, – отрешенно бросил Преследователь, глядя словно сквозь обшивку авиатранспорта.

Кажется, я нащупала брешь в системе слишком древнего планолета. Его построили еще до того, как появились андроиды последних двух поколений, потому расчета на то, что кто-то с программной начинкой вроде моей попытается его хакнуть, просто не было. И мне нужно было отвлечь своего собеседника, пока я пытаюсь пробиться через защиту.

– Могу я задать вопрос? – буркнула я максимально отрешенно.

– Ну попробуй, а там посмотрим, – Преследователь повернулся в мою сторону и улыбнулся, откинув с лица упавшую на лоб прядку русых волос. Если бы ты не был последним мерзавцем на всей земле, тебя бы можно было даже назвать вполне достойным и привлекательным представителем мужской половины человечества. Но явно не лучше даже пошлого недотепы Гарри. Про Марка я вообще молчу.

– Почему бы просто не называть меня, как полагается? Ты же наверняка знаешь мою модель. Так к чему эта фамильярность? – говорить о том, что именно с его подачи я уже давно называюсь придуманным им именем, я не собиралась. Я просто привыкла к этому и все. Так было легче для всех, да и в гетто было бы меньше оплошностей.

– Мне кажется, что ты достаточно умна, чтобы не задавать таких вопросов, – лукаво подмигнув, прошептал Преследователь. – Но если для тебя это так важно – то я отвечу. Хотя могла бы выбрать вопрос и поинтересней. Понимаешь, пока произносишь «Эль один эль один т» – язык поломаешь в трех местах. Куда проще ориентироваться на визуальное восприятие названия твоей модели, которое, если ты наверняка заметила, как раз так и читается – Лилит. Никакой двусмысленной подоплеки или что ты там еще могла нарыть в моем личном деле, чтобы опираться на какие-то иные мотивы, больше нет. Если бы ты не была такой своенравной революционеркой, то у тебя однажды появился бы владелец, который наверняка придумал бы что-то поинтереснее: назвал бы тебя Сарой, или Кристен, или Синди, или просто домработницей, или эскортницей, не важно. Но ты выбрала другой путь, так что довольствуйся, пожалуйста, тем, что есть.

– Считаешь себя моим владельцем? – вздернув бровь, ехидно бросила я, пытаясь за напускной злобой скрыть искренне ликование. Именно на такую долгую тираду я и рассчитывала, а ты так легко повелся.

Мне наконец удалось пробиться через системы защиты планолета, и пусть совсем скоро стороннее вмешательство будет замечено, но они вряд ли успеют что-то предпринять.

– Нет, конечно, я так не считаю. Права на тебя принадлежат корпорации, но я решил, что могу позволить себе хотя бы немного облегчить свою задачу, присвоим вполне логичное имя, – просиял Преследователь, пока я начала постепенно снижать высоту полета.

Если я успею добиться своего, то вы просто не сможете сигануть из люка планолета с высоты пары десятков метров и выжить. Плотная лесная чаща пригорода заброшенного, смердящего радиацией Хироу-сити не позволит вам приземлиться, а там уже старые добрые подвалы высоток и тоннели и развязки виадуков сделают свое дело, скрыв мои сигнатуры.

– И на том спасибо, – ухмыльнулась я, чутким слухом уловив кипишь в кабине пилота. – Никогда не планировала стать чьей-то собственностью, твоей – тем более.

– Сэр, я теряю управление над планолетом! – раздался испуганный клич пилота.

– Твою мать, «Парадигма» еще бы запряженную лошадьми повозку за нами прислала! – чертыхаясь и понося своего работодателя на чем свет стоял, пошатываясь от тряски, Преследователь отстегнул ремень и вместе с Мэтью, миротворцем, которому он совсем недавно двинул по челюсти, двинулся в кабину пилота.

Лучшего исхода и предположить нельзя было. Пока Преследователь ругался с пилотом, осыпая старый планолет грязными ругательствами, я взломала систему, отвечающую за пристегнутые ремни. Пряжка дернулась, но я успела вовремя поймать ее застегнутыми в наручники кистями рук. Дело за малым.

Под пристальные взгляды оставшихся в грузовом отсеке перепуганных от тряски миротворцев, я нарочито медленно, до непозволительного выреза расстегнула ворот рубашки правой рукой, левой придерживая ослабленный ремень. Мужчины – они и в Африке мужчины, а томный вид чертовски красивого андроида-девушки, поправляющей блестящие каштановые локоны, им всегда было нечем крыть, уж кому, как не мне, этого не знать. Они следили за каждым моим движением, даже не заметив, как люк планолета медленно начал открываться на нужной мне высоте. Деревья смягчат падение, а взломанные системы авиатранспорта еще какое-то время я смогу контролировать.

Медлить было нельзя. Пространства открытого люка уже было вполне достаточно, чтобы я смогла туда протиснуться, когда миротворцы вышли из оцепенения и смекнули, что их шевелюру треплет свежий ветер. Несколько быстрых шагов, и я уже летела на бешеной скорости вниз, через пару секунд удачно ухватившись за раскидистые лапы сосны. Лишь немного повредив левую руку, я оказалась на поверхности земли, блаженно наблюдая, как планолет снова набирает высоту. Еще какое-то время я контролировала системы, задав противоположный заброшенному городу курс.

Один ноль в мою пользу, кретин.

Глава 12

Еще одной нелепой ошибкой, которую я бы тоже могла зачесть в свою пользу, было строгое правило не использовать цифровые наручники при моей поимке. Да, с одной стороны, это было вполне оправданно: я ведь могу их взломать. Но, с другой – тогда нужно было хотя бы тщательно обыскивать свой объект преследования, прежде чем усаживать его в древний транспорт. Даже на бегу в город, я смогла спокойно достать из-за пазухи нож, и в два счета щеколда наручников брякнула, освободив мои кисти. Никаких беженцев и мятежников на моем пути не встретилось, что было вполне объяснимо: Хироу-сити, с тройкой важных производственных объектов, стал одним из многих, кто подвергся прямому ядерному обстрелу во времена войны. Без специальных защитных костюмов туда по-прежнему никто в своем уме даже бы не сунулся.

Радиация и последствия взрыва оставили свой неизгладимый след: ржавые погнутые металлоконструкции, раздробленные летательные аппараты невиданных мастей, покрытые копотью глазницы окон полуразрушенных зданий, искореженные остовы прогнивающей вереницы автомобилей, тянущейся по рухнувшим виадукам… И возрождающаяся без человека природа. Деревьям, кустарникам и полевым цветам, прокладывающим свой путь к солнцу прямо сквозь асфальт и бетонные конструкции, было все равно на радиацию. Пусть где-то стволы сосен и кленов были чудаковатой искривленной формы, но в городских джунглях кипела жизнь. Порхали птицы, сновали мелкие грызуны, жевали посохшую прошлогоднюю траву олени, привольно обхаживали свои владения волки и лисицы, не пуганные прежде существом на двух ногах. Они не обращали на меня никакого внимания, даже проявляли какую-то неосторожную заинтересованность к новому обитателю, позволяя приблизиться к себе на расстояние вытянутой руки.

Я чувствовала себя словно принцессой из старой сказки, Белоснежкой, которая вот-вот запоет приятную мелодию, послушать которую соберутся все животные без исключения. Это было одновременно прекрасно и дико. Никого из них, вопреки своей привычке, я не пыталась поймать, сделав ужином для своих союзников. Животные впитали в себя слишком много радиации, чтобы быть хотя бы мало-мальски пригодными для употребления в пищу. И оттого я искренне наслаждалась этим моментом, где мирно сосуществовали только я и эти прекрасные создания с лоснящейся шерстью и наивными доверчивыми глазами. Когда-то, еще задолго до моего появления ведь все так и было. Животноводческие фермы прекрасно справлялись со снабжением несчетного населения планеты всем необходимым, и людям не приходилось убивать тех, кто изначально был рожден свободным. Плотная сеть заповедников и строго контролируемые льготы на отстрел не позволяли охотникам переходить грани дозволенного. Теперь же на первый план вышло выживание, и не было времени думать о каком-либо разумном потреблении и морали. Выживал сильнейший, люди и сами стали животными, загнанными в клетку своим жалким существованием.

Я еще немного побродила по этому завораживающему оазису расцветающей жизни, неустанно сканируя пространство: где бы сейчас не был планолет Преследователя, сюда они явно не сунутся. Но я привыкла быть уверенной наверняка, поэтому, как только нашла нужные мне инструменты на покрытых пылью прилавках магазина, спустилась в подвал многоэтажки. С трепетом обнаружила, что ждать наступления ночи мне не придется наедине с самой собой: пара лисиц с выводком из совсем еще маленьких неуклюжих троих детенышей сначала угрожающе зарычала, когда я вторглась в их убежище, но, похоже, не почувствовав угрозы, сменила гнев на милость. Не прошло и часа, когда любопытные щенки под остерегающее рычание родителей решили исследовать новый объект в подвале. Робко и осторожно они то приближались ко мне, то убегали, но, очевидно набравшись смелости, и вовсе подошли близко настолько, что я смогла аккуратно взять одного из них на руки, погладив мягкую рыжую шерстку. Благодарное мурчание заставляло мое механическое сердце трепетать и таять. И вот уже все трое сидели на моих коленях, сражаясь за внимание неожиданного гостя.

Такие моменты были, пожалуй, единственными, когда я была искренне благодарна тому, что я – не человек. От меня не пахло, как от постороннего хищника, у меня вообще не было никакого запаха, кроме как, наверное, аромата леса, по которому я брела до города. Быть может, обладая чутким нюхом животного, они могли учуять металл под моей искусственной кожей, да уже привычный для них тонкий привкус радиации, исходящий из реактора в моей грудине. Безвредной для окружающих, но все же излучающий определенный фон.

– Ну все, ребятки, мне нужно заняться ремонтом, – подтолкнув недовольных щенков в сторону их родителей, я достала из рюкзака свой скромный инструмент.

Конечно, в этом городе не было ничего, что было пригодно для ремонта андроида. Его разбомбили и забросили раньше, чем наладилось наше производство. Но недалекие преследователи не удосужились проверить мои карманы, где как раз на такой случай был припрятан комплект заплат. Ловко справившись с починкой разъезжающего сустава и заменой поврежденного участка кожи на левой руке, я оставила свои попытки отгонять от себя шкодливых лисят, которые тут же принялись играться с отверткой, катая ее по полу.

Я могла бы вечно наблюдать за тем, как они резвятся, фыркают друг на друга, падают, карабкаются по моей одежде и игриво кусают друг друга за милые розовые ушки, пока я сама решала головоломку Марка. Сверившись с картами в своей памяти, сопоставив обозначенные координаты в простеньком уравнении с названиями городов, где упоминаются названия птиц, я пришла к единственному логичному выводу. Они были в заброшенной станции метро в пригороде Берд-сити, точнее, наверняка держали свой путь туда. Я облегченно вдохнула: это относительно недалеко от нашего прежнего убежища, пусть и дорога туда займет по меньшей мере пару дней. Но без меня они смогут практически без опаски передвигаться и днем, что само по себе неплохо. Расстояние длинною в девяносто семь километров на юг будет непросто преодолеть с кучей пожитков и травмированным Джейкобом, но они справятся, я уверена. Во всяком случае, благодаря моей сомнительной авантюре по их следу не должен никто идти.

И я все еще была на свободе. Снова обыграла Преследователя, пусть в этот раз и была на волоске от возможной гибели. Одна в давно заброшенном городе, где наверняка смогу найти какие-нибудь запасы провизии, одежды и медикаментов с приемлемым уровнем радиации и сроком годности. На примете уже были парочка супермаркетов, не затронутых бомбежкой

и расположенных двумя этажами под землей. Для меня расстояние в четыреста пятьдесят семь километров, разделяющих меня с моей семьей, даже с рюкзаком весом в двадцать с лишним килограммов, которым я планировала себя нагрузить, и вовсе казались плевым делом. Шесть-семь дней пути, и то если бежать только ночью и делать перерывы, чтобы избежать перегрузки реактора.

Дождавшись наступления ночи, напоследок потрепав рыжую шерстку дремавших на моих коленях лисят, я даже почувствовала, что сражаюсь с необъяснимым желанием взять одного из щенков с собой. Джейкоб и Джессика наверняка пришли бы в восторг, если бы у них появился такой милый питомец. Раньше ведь люди держали лис в своих домах, почему-то эти воспоминания разработчики тоже посчитали нужным заложить в мою память. Быть может, надеялись на хороший и мирный исход для всех нас? Но все же стоило признать, что лучшее будущее и семья для этих наивных комочков шерсти – здесь, а моя – там, прокладывает свой нелегкий путь к новому дому.