Ад пуст. Все бесы здесь. Часть 1

По правде говоря, мне было сейчас все равно, что будет с Мередит. Даже мое собственное будущее, которое и без того было туманным, а теперь и вовсе казалось обреченным на казнь и расплату за все грехи, совершала я их или нет, меня не беспокоило. Ничто не было важно теперь. Единственный свет, который вносил хоть что-то хорошее в мою жизнь, делал ее упорядоченной, предсказуемой, а потому – вполне сносной, навеки покинул этот мир. Дальше – пустота и темнота, так какая теперь вообще разница?

– Так, ладно, иди вымой руки, приведи себя в порядок насколько это вообще возможно, и живо обратно сюда. Мередит – будь добра, сделай все, чтобы по возвращению Блю не нашла даже намека на то, что здесь произошло, справишься? – быстро, чеканя каждую букву, оттарабанил Асмодей, раздавая распоряжения.

– Будет сделано, сэр! – как солдатик, вскочив на ноги, насвистывая себе что-то под нос, бросила Мередит, удаляясь в кладовую.

Я не стала испытывать терпение демона, на ватных ногах дойдя до ванной. Куда бы он не собирался сейчас меня увезти или унести, он знает, что делает. А я была вообще не в состоянии принимать взвешенные решения. Я с остервенением отмывала руки, словно пытаясь содрать с них кожу вместе с разводами крови. Крови Лайнуса на моих руках. Крови близкого существа, понимавшего и принимавшего меня. Все повторяется. Опять. Опять на моих руках кровь любимых и небезразличных к моей судьбе. Опять я не виновата в их смерти, хотя совесть буквально выжигает на моем сердце слова «виновна». Слезы сдерживать не было сил, солеными, обжигающими кожу каплями, они скатывались по щекам. Все мои попытки привести лицо в более или менее надлежащее состояние потоками ледяной воды успехом не увенчались. Но было все равно. Скрыть то, что творилось в моей душе, было невозможно. Просто, мать его, невозможно.

Под вопросительный взгляд Асмодея, я шмыгнула в свою спальню, чтобы сбросить грязную, промокшую насквозь одежду. Только сейчас я вспомнила, что щеголяла по улицам босиком, уставившись на свои грязные ноги, оставляющие следы на полу. Плевать. Как есть, запихала свои стопы в носки, кое-как справившись с тремором, натянула темные джинсы и черную водолазку и вышла из спальни. Демон, облокотившись на стену, уставился на меня вопросительным, встревоженным взглядом.

– Готова? Нам надо перенестись в церковь Святого Эдуарда. Совет уже в сборе.

Ну конечно же. Снова суд. Снова совет. И снова я во всем виновата. Хотя теперь казнь не казалась мне самым худшим исходом.

– А Лайнус? – я сглотнула, теряясь в догадках по поводу участи своего друга.

– Возьмем с собой, не тут же его оставлять. Его родителей должны были уже оповестить. Они заберут тело и предадут земле на Каелуме со всеми почестями, после того как… как будут соблюдены определенные процедуры, – буркнул Асмодей, аккуратно поднимая ангела с пола и беря его на руки.

Демон чертыхнулся, кое-как встав с тяжелой ношей, но, выдохнув, занял уверенную стойку, снова уставившись на меня.

– Сама с переносом справишься или тебе подставить дружеское плечо? – с искренней заботой в голосе прошептал Асмодей.

– Сама… Как-нибудь, – пробормотала я себе под нос, совершенно не переживая о том, что, и без того подкатывающая тошнота снова выставит меня на посмешище.

Это было последним, что меня беспокоило. Ни стыда, ни чувства собственного достоинства у меня все равно не осталось. Только терзающая, рвущая грудную клетку, выжигающая внутренности боль. И пустота. Пугающая, звенящая пустота в душе.

Через несколько секунд мы уже стояли у резной двери церкви Святого Эдуарда*, окруженной исполинскими тисовыми деревьями, пышущими свежей зеленью. Мне нравилось это место. Вопреки общепринятому мнению демоны спокойно могли входить в церковь, пятки на освещенной земле нам не жгло, а кожа не воспламенялась праведным пламенем. И эта была одной из моих любимых. Естественно, я никогда не ставила свечи и не молилась за здравие и упокой. Мне просто нравилась архитектура церквей, особенно старых, уединенных, пропитанных историей, с обилием дерева в интерьере и замысловатыми витражными окнами, через которые пробивались солнечные лучи, делая убранство помещения поистине волшебным…

Отчасти в таких местах я ловила щемящую душу ностальгию, ведь, подобные церкви Святого Эдаурда объекты архитектуры воскрешали в моей памяти воспоминания о Каелуме. Ангелы потрудились на славу, привнеся на Терру частичку родного дома. Я не преувеличивала, когда искренне полагала, что людям удалось даже превзойти уроженцев Рая в своих стараниях сделать святые для христиан места поистине сказочными, красивыми и уютными. И я была бы рада навестить свое излюбленное место для долгих раздумий, если бы повод не был таким удручающим. Сомневаюсь, что после того, как провожу здесь Лайнуса в последний путь, вообще смогу сюда вернуться…

Мы с Асмодеем преодолели центральный неф** к алтарю под презрительные, уничтожающие взгляды совета четверки. Я буквально кожей чувствовала, как на мою чумную голову сыплются проклятия. Ноги не слушались, потому я кое-как поспевала за своим спутником, присев на первую скамью, когда демон уже аккуратно опустил тело ангела на пол трансепта***. Асмодей молча присел рядом со мной, заботливо взяв за трясущуюся ладонь, позволяя советникам подойти поближе и осмотреть убитого. Я даже не стала противиться этому жесту демона, отсаживаться подальше или отдергивать руку. Кажется, что все свои силы я потратила на то, чтобы преодолеть расстояние от атриума до алтаря. Советники-ангелы присели на корточки, пристально изучая глубокую рану на горле Лайнуса, советники-демоны же лишь безучастно стояли в стороне, ограничившись беглым взглядом, шепча себе под нос проклятья.

Время замерло. Я даже не стала гадать, сколько минут мы провели в тишине, прежде чем советник-ангел с белоснежными волосами поднялся на ноги, тяжело вздохнул и посмотрел на меня.

– Блю, расскажете, что произошло? Без утаивания, уверток и приукрашивания? Справитесь? – кажется, что не у одной меня сил враждовать и соблюдать протокол не осталось. Советник выглядел подавленным и глубоко опечаленным.

– Да какого ты вообще с ней церемонишься, Кассиэль?! – взревел другой, ангел-советник с пронзительными, холодными, как сталь, серо-голубыми глазами и светло-русыми волосами по плечи. Он явно не разделял настроя своего коллеги по цеху.

– Замолчи, Аболим. Давай оставим распри за пределами этого места. Ты же и сам догадываешься, что демоница не виновата, – Кассиэль с укором посмотрел на взбешенного советника и вернулся ко мне. – Ну так как, Блю? Расскажете нам все?

Я почувствовала, как Асмодей сильнее сжал мою руку, якобы давая понять, что, как бы хреново мне не было, сделать это придется.

– Да, Кассиэль, пожалуй, это все, что я теперь могу.

Я снова повторила свой рассказ, изо всех сил пытаясь сохранить голос, который то и дело срывался на сип, лишь изредка всхлипывая и переводя дух. Не было нужды демонстративно разыгрывать трагедию, чтобы отвести от себя подозрения. Слезы солеными, горячими ручьями текли по щекам, но остановить этот поток я даже не пыталась. Пусть видят, какими жалкими могут быть демоны, знают, как низко может пасть опальная изгнанница в своей скорби, понимают, что, как бы им не была противна моя связь с уроженцем Каелума, она была очень важной для нас обоих. Прекрасной, светлой и воскрешающей душу из тьмы, вопреки всем запретам и предрассудкам.

Когда я закончила свой сухой рассказ и отрешенно уставилась в стену, лишь бы не смотреть на этих напыщенных кретинов, для которых, кажется, смерть Лайнуса была всего лишь скверной неприятностью, за исключением Кассиэля, также поникшего и скорбящего, неожиданно вмешался Асмодей. Мой бессменный защитник, даже не представляю, что бы я без него делала…

– Итак, господа-советники. Думаю, мы все понимаем, что значит смерть Лайнуса Вайтвилла. Так что, какой бы лютой ненависти и неприязни вы не питали к Блю, считаю, что стоит оставить ваши эмоции на потом. Ни здесь, ни в смерти Саланы ее вины нет.

– Что-то ты больно быстро решил обелить имя своей протеже, – фыркнул советник-демон, тряхнув густыми темными кудрями своей шевелюры, с вызовом уставившись на Асмодея. – Мне одному кажется подозрительным, что, когда именно эта девчонка находится поблизости, кто-то из бессмертных умирает? Таких совпадений не бывает.

– Ты прав, Верен, не думаю, что это совпадение. Скорее, кто-то нарочно пытается подставить Блю, как самую легкую мишень для достижения своей цели, – не унимался Асмодей, встав на ноги и принявшись размеренно расхаживать по залу церкви.

Моего мнения никто не спрашивал, да и не хотелось говорить. Я неустанно смотрела на серое лицо своего убитого друга, пытаясь запомнить каждую деталь, запечатлеть в памяти каждую веснушку, каждую мелкую морщинку и родинку на безмятежном лице. Тот факт, что моего присутствия даже не замечали, обсуждая в третьем лице, меня вполне устраивал. Пусть и в пол уха, но я пыталась слушать, что они говорят. Мне было важно понять, кто стоит за убийством Лайнуса. Чтобы найти его, выследить и выпотрошить бренное тело, разорвать на куски и скормить бродячим собакам. И плевать на последствия.

– Полагаю, что Асмодей прав, – обалдеть, ангел-советник Кассиэль, которой и без того казался мне одним из самых адекватных, теперь еще и согласился с демоном. Остановите землю, я сойду. – Как бы не хотелось нам всем признавать, но похоже, что кто-то решил исполнить замысел древнего пророчества. Других объяснений череде убийств я не могу найти.

– Ты же понимаешь, что в таком случае, это, – язвительно бросил Астарот, кивком головы указам на тело Лайнуса, – только начало. Кто бы то ни был, он не остановится, пока не достигнет своей цели. Мы не можем этого допустить.

– И что ты предлагаешь, Астарот? – язвительно фыркнул советник-ангел Аболим, тот самый, замораживающий воду в половине рек страны одним взглядом, разведя руками. Ну вот, докатилась, начала запоминать имена ненавистной мне четверки. – Найти, допросить и проверить на вшивость каждого ангела и демона на Терре? С уроженцами Каелума проблем не будет, они чтут закон и прибывают на Землю, только чтобы исполнить свой долг. А как быть с вашими проходимцами, прыгающими туда-сюда тогда, когда им заблагорассудится? Или спустя две тысячи лет ты сможешь найти управу на беспечных детишек?