Лекарь-недоучка для Генерала Тьмы

Пролог

Достав из саквояжа аккуратно свернутую накидку, я встряхнула ее и повесила на вешалку. Руки подрагивали от волнения – пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы унять бешено колотящееся сердце. В висках пульсировала тревога, ладони стали влажными от холодного пота.

Времени собраться с мыслями не было совсем. Меня ждал смертельно больной пациент. Очень важный… но, видимо, недостаточно, чтобы на его лечение согласился лекарь с лицензией.

Никто не рискнул войти в тюрьму особо строгого режима – место, где содержали самых опасных существ: кровожадных монстров и безумцев, приговоренных к пожизненному заключению, но по какой‑то причине не подлежащих казни.

А я? Что забыла здесь я? Зачем переступила порог этой обители зла? Кому и что хотела доказать?

Да, мне срочно нужны были деньги. Но можно было заработать, странствуя по деревням, где и знахарку‑то редко встретишь, а о нормальном лекаре и слышать никогда не слышали. Конечно, мгновенного результата это бы не принесло. Зато людская молва разносится быстро – через несколько лет я могла бы получить неплохую репутацию.

Но я не хотела ждать так долго.

Сложно признаться самой себе, что нужны были не только деньги. Я мечтала получить лицензию и попасть в общество избранных. Поэтому ухватилась за этот шанс, как утопающий за соломинку. В глубине души понимала: иду на огромный риск. Но отчаяние и жгучее желание доказать свою значимость оказались сильнее здравого смысла. К тому же мне было необходимо обеспечить счастливое будущее младшей сестре.

«Ну что ж, Нимуэ, раз уж начала – поздно отступать», – сказала я себе, надевая рабочую накидку и беря саквояж.

– Ты готова? – раздался голос за спиной.

Я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, натянув на лицо дежурную улыбку. Сердце пропустило удар.

– Прости, не хотел тебя пугать, – притворно раскаялся охранник. В его глазах блеснули озорные искорки. На вид ему было за тридцать – уставший, побитый жизнью человек, явно желающий разнообразить надоевшую рутину за мой счет. – Меня зовут Иен.

– Я думала, тут одна, – ответила, сильнее запахнув накидку. Она была большеват на пару размеров: раньше слегка свободная, я заказывала ее так, чтобы не сковывала движения. Но не думала, что попаду в сложную ситуацию и сильно похудею от постоянного недоедания.

– Если не считать пятьсот тридцать двух отъявленных мерзавцев и сотню уставших солдат, то ты действительно тут одна – женщина, – усмехнулся он, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Его слова прозвучали как издевка. По спине пробежал холодок.

А посмотреть действительно было на что. На моем лице, наверное, отразился весь спектр эмоций, одолевавших незрелый девичий разум: страх, неуверенность, отчаяние… и, возможно, даже проблеск надежды.

Безумно хотелось с диким воплем покинуть это жуткое место, пропитанное сыростью и отчаянием. Каменные стены давили, воздух был тяжелым и затхлым.

Тусклый свет факелов отбрасывал причудливые тени, которые, казалось, оживали и тянулись ко мне своими костлявыми пальцами. Как сами охранники не сошли тут с ума – осталось для меня загадкой.

Каждый шорох, каждый скрип старых досок отзывался в сердце острой болью. Страх сковывал движения, но мысль о том, что от этого зависит жизнь близкого человека, заставляла идти вперед.

В голове крутились мысли о побеге. Но я знала: отступать нельзя. Слишком многое поставлено на карту.

И все же каждый шаг вглубь этой мрачной обители казался последним в моей жизни.

И если бы не жуткий, сводящий с ума голод и леденящий душу страх потерять дорогого, единственного родного человека в этом мире, я бы непременно сбежала. Нет, даже не так – я ни за что не переступила бы порог этого мрачного места ни за какие деньги.

– Мне сказали проводить тебя. Ты же тот лекарь, которому хватило смелости вызваться для лечения заключенного? – уточнил стражник, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Почти лекарь, – тихо поправила я, опустив взгляд. – Я немного не доучилась, поэтому у меня нет лицензии. – Произнесла это почти шепотом, в глубине души отчаянно надеясь, что меня сейчас развернут и выпроводят отсюда.

– Не важно. Главное, чтобы тот монстр не подох, – брезгливо сплюнув на пол, стражник резким жестом пригласил следовать за ним.

Я трусливо вжала голову в плечи, выставив перед собой саквояж с зельями и настоями, словно он мог защитить меня от грядущих ужасов. Каждый шорох заставлял вздрагивать, а сердце колотилось так бешено, что готово было вырваться из груди.

– А пациент кто? – спросила я лишь для того, чтобы хоть как‑то отвлечься от нарастающей паники.

– Да тот самый, – стражник хмыкнул с непонятной интонацией, будто я должна была догадаться сама. – Тридцать лет назад он чуть не угробил императора и загремел сюда пожизненно за госизмену.

Ох, лучше бы я не спрашивала!

«Тот самый» – Генерал Тьмы, поднявший восстание много лет тому назад. Родители рассказывали, что столица тогда погрузилась в хаос, улицы залило кровью, а крики умирающих не смолкали сутками.

Поговаривали, что этот генерал черпал силу из самой преисподней, что его меч жаждал человеческих душ, а взгляд мог превратить в камень любого, кто осмелится встретиться с ним глазами.

К счастью, восстание подавили, а его заточили в темницу, запретив даже имя упоминать. Но легенды о нем продолжали жить – страшные, леденящие кровь истории, от которых дети прятались под одеяла, а взрослые переходили на шепот.

Мое богатое воображение тут же начало рисовать самые жуткие картины. Я представляла, как переступаю порог его темницы, а он, прикованный цепями, но все еще могущественный, впивается в меня взглядом, поглощает мою невинную душу и освобождается от оков, чтобы вновь погрузить мир в хаос.

«Вот зачем я сюда полезла?!» – мысленно вскрикнула я. Во рту пересохло, а холод, казалось, проник уже в самые кости. Какая же я дура – позарилась на хорошую оплату, даже не уточнив, кого предстоит лечить!

Иен довел меня до поста охраны. Здесь нас встретили суровые взгляды стражников.

Мне выдали бирку с именем – холодный металлический жетон, от которого веяло могильным холодом. «На случай, если придется опознавать мое тело», – пронеслось в голове.

Затем последовал пугающий инструктаж – каждое слово звучало как приговор: одной никуда не ходить; лишних вопросов не задавать; выполнять любые приказы; с заключенными не разговаривать; к их клеткам не приближаться; не пялиться на них; тем более – не смотреть в глаза.

После этого меня подвергли тщательному досмотру. Грубые руки нагло облапали все тело – к счастью, раздеваться не заставляли. Мой саквояж тоже не избежал пристального внимания: каждый флакон, каждый сверток внимательно изучили на наличие опасных магических артефактов.

И только после всех этих унизительных процедур меня наконец проводили к больному узнику.

Глава 1

– Поздравляю со сдачей экзаменов! – с важным видом вещал главный магистр с трибуны. Его голос, усиленный магией, разносился по всему парадному залу, заставляя витражные стекла дрожать в старинных рамах.

– Еще один этап в вашей жизни пройден. Осталось совсем немного – и вы станете полноправными членами государственной ассоциации лекарей, будете стоять на страже здоровья наших граждан. Возможно, кто‑то из вас поедет за границу и прославит нашу академию!

Его высокопарная речь длилась довольно долго. Я слушала внимательно, не пропуская ни слова, но мысли то и дело возвращались к предстоящему объявлению списка. Сердце билось чаще обычного, а ладони слегка вспотели от волнения.

– А теперь я зачитаю список лучших адептов, которые отправятся на практику в императорскую лечебницу!

Настал самый важный момент. Я нетерпеливо подалась вперед, едва не перевалившись через перила балкона, где толпилось не меньше пятнадцати человек.

– Осторожно, глупышка, – теплый голос Дигори заставил меня вздрогнуть. Он мягко придержал меня за плечо, и на его лице расцвела умиленная улыбка. – Нетерпеливая тыковка моя.

– Тише, мне ничего не слышно! – шикнула я, вновь устремив все внимание на господина Гладвина.

Декан уже называл имена. Я ловила каждое слово, боясь пропустить свое. В глубине души я была уверена – оно там, в этом списке. Должно быть.

– Нимуэрина Вэрнон, – наконец прозвучало мое имя, завершая алфавитный перечень. – Хочу с гордостью отметить, что эти семеро являются лучшими учениками за последние десять лет. Поздравляю! Можете забрать верительные бирки у секретаря. Ваша практика начнется в первый день лета. А пока у вас есть время отдохнуть и подготовиться.

Зал взорвался радостными возгласами. Аплодисменты гремели со всех сторон – с балконов, из партера, даже с хоров, где собрались преподаватели. Кто‑то хлопал, кто‑то свистел, кто‑то выкрикивал поздравления.

Не дожидаясь окончания оваций, я торопливо протиснулась сквозь ликующую толпу адептов и устремилась в деканат.

Душа ликовала. Я сделала это! Сама! Без связей и покровителей! Это значило для меня невероятно много. Пусть остальные думают, что мне помог отец – я‑то знаю правду. Все, чего я добилась, – результат бессонных ночей, упорного труда и несгибаемой воли.

– Нимуэ, постой! – знакомый голос заставил меня обернуться. Дигори догнал меня и мягко, но настойчиво придержал за локоть.

– Куда так несешься? – в его голосе сквозила легкая укоризна.

– Как куда? За биркой! – возмущенно подняла брови, поражаясь невнимательности своего жениха. – Ты разве не слышал? Я буду проходить практику в императорской лечебнице!

– Слышал, – он нахмурился, избегая моего взгляда. – Давай отойдем в сторонку, надо поговорить.

– А это подождать не может? Сначала бирку заберу, – я нетерпеливо дернулась, но Дигори только крепче сжал мой локоть. – Да что с тобой такое? Мы еще не женаты, а ты уже ведешь себя, как муж‑тиран!

– Это важно, а бирка от тебя никуда не денется, – он настойчиво потянул меня к заднему двору академии.

Мы укрылись за большим раскидистым деревом, где обычно прятались влюбленные парочки. Сейчас здесь было пусто – учебный год закончился, и все адепты были заняты сборами. Кто‑то забирал рекомендательные письма, кто‑то получал направления на практику, а кто‑то уже паковал чемоданы, готовясь отправиться домой.

Тишина заднего двора резко контрастировала с праздничным гулом внутри здания. Только шелест листьев и далекие голоса напоминали, что жизнь продолжается.

– Что на тебя нашло?! – наконец выдернув руку из крепкой хватки, я возмущенно уставилась на жениха.

Я не любила Дигори – по‑настоящему, всем сердцем. Но уважала его, и он был мне искренне симпатичен. Возможно, со временем эти чувства перерастут в любовь… Хотя кто знает?

Как принято в богатых семьях – да и вообще в нашем обществе, – родители подбирали детям подходящие партии. Заключали выгодные браки, взвешивая титулы, состояния и магические потенциалы, словно торговались на рынке. О том, чтобы самой выбрать мужа и выйти замуж по любви, не могло быть и речи. Да я и не настаивала – в конце концов, Дигори казался неплохим вариантом.

Красивый, сильный, умный и добрый. Из знатной семьи, с отменным магическим потенциалом. Он обладал редким талантом и показывал блестящие результаты в учебе. Учителя пророчили ему великое будущее, сравнивая с легендарным мастером огня.

– Откажись от практики во дворце, – выпалил Диг на одном дыхании и умоляюще заглянул в мои глаза.

– С ума сошел?! – Я едва не задохнулась от возмущения. – Я столько лет трудилась, чтобы добиться признания! А ты предлагаешь мне отказаться от своей цели? От мечты?!

– Я попрошу родителей устроить тебя в столичную лечебницу. Там тоже престижно… Только не ходи во дворец, прошу тебя, – он схватил меня за плечи и прижал к себе, словно пытаясь оградить от невидимой угрозы.

– Да что на тебя нашло?! – Уперевшись руками в его грудь, я попыталась вырваться, но он не отпускал.

– Ты не понимаешь! Дворец – опасное место. Поверь, с твоим характером и внешностью тебя там ждут одни неприятности. Уж я‑то знаю! – Его голос дрожал от напряжения, а слова лишь распаляли мое негодование.

– Если ты сейчас же не прекратишь, я попрошу родителей разорвать помолвку! – прорычала я, вся кипя от негодования. Сердце колотилось так, что, казалось, готово было пробить ребра.

– Они этого не сделают, – тут же парировал он, и я осеклась.

Не найдя ответа, я решила прекратить этот бессмысленный спор самым простым способом – бегством.

Обернувшись на полпути к зданию академии, я увидела, что Дигори не последовал за мной. Остановилась. Внезапно стало неловко за свое импульсивное поведение. Может, стоило выслушать его аргументы? Понять причины столь странного поступка?

Обижать Дига вовсе не хотелось. Собравшись с духом, я развернулась и направилась обратно к дереву, где он остался в гордом одиночестве.

– Ты пряталась в кустах и подслушивала? – голос Дигори, источающий ледяное презрение, заставил меня замереть на месте.

Сначала подумала, что он обращается ко мне, но быстро поняла: слова были адресованы кому‑то другому.

– Должна же я была убедиться, что ты выполнишь свое обещание, – язвительно ответила Онэрия. – И, судя по всему, у тебя ничего не вышло.

Не понимая, что происходит, я как можно тише скользнула за противоположную сторону дерева. Его широкий ствол давал отличную возможность остаться незамеченной.

– Не смей трогать Нимуэ! – прорычал Диг, и тут же послышалась возня – будто кто‑то резко дернулся, задев ветку.

– И что ты мне сделаешь? – прохрипела моя сокурсница сдавленно, словно ее слегка придушили. На мгновение все стихло, а затем Онэрия закашлялась.

– Ты за это ответишь, – прошипела она, выравнивая дыхание. – Хотя… Тебе я ничего не сделаю. А вот Нимуэ… – Она многозначительно замолчала, а потом пулей пронеслась мимо моего укрытия, даже не заметив меня.

Так, так, так! Что‑то интересное тут происходит…

Через несколько секунд мимо прошел и Дигори – тоже не заметил меня. Я стояла в нерешительности, разрываясь между желанием догнать его и потребовать объяснений и страхом услышать то, что разрушит мои представления о нем.

Онэрия… Единственная дочь главного императорского лекаря. Не столь выдающаяся, как ее отец, но коварная и целеустремленная. Она всегда завидовала мне, пыталась соперничать, но не смогла войти даже в семерку лучших адептов лечебного дела. Зато с завидной регулярностью строила козни и вставляла палки в колеса. Однажды из‑за нее меня чуть не отчислили…

Какой же новый план она придумала на этот раз?

Постояв еще немного в задумчивости, я решила: сперва получу верительную бирку, а потом уж расспрошу Дигори. И пусть только попробует не рассказать все до мельчайших подробностей!

Глава 2

В приемной деканата было не протолкнуться. Пока я выясняла отношения с Дигори и подслушивала его разговор с Онэрией, сюда набежала целая толпа – коридор заполнился до отказа.

«Вот хотела же первой прийти, чтобы не толкаться! – с досадой подумала я. – Нет, надо было Дигори явиться и задержать меня – будто нарочно все подстроил! Теперь полдня тут проторчу в ожидании своей очереди…»

Злость кипела внутри, но делать было нечего. Потоптавшись на месте минут тридцать, я в сердцах плюнула на это дело и решила сперва сдать учебники. Возможно, это и стало моей роковой ошибкой.

В библиотеке народу было поменьше, но и тут пришлось постоять в очереди. Я всегда любила приходить либо первой, либо когда все уже разойдутся – чтобы не толкаться и не ждать часами.

Экзамены тоже неизменно сдавала раньше всех. А сегодня все шло наперекосяк. Даже верительную бирку, заработанную честным трудом, не могла нормально получить!

Наконец, с трудом сдав тяжеленные учебники, я вернулась в деканат. К моему облегчению, людей стало вдвое меньше.

И тут навстречу мне выплыла Онэрия. Одарив меня насмешливой, почти торжествующей улыбкой, она прошествовала мимо, словно победительница на параде.

В груди неприятно екнуло. Неспроста эта выскочка попалась мне на глаза – наверняка нарочно поджидала, когда я войду.

Да, в учебе она мне соперницей не была. Но в интригах разбиралась отменно – опасная, беспринципная, готовая на все ради достижения цели.

Заподозрив неладное, я решительно протиснулась к столу секретаря и без очереди потребовала свои бирку и направление на практику.

– Мне очень надо, – отмахнулась я от недовольных возгласов адептов и решительно протянула госпоже Тринни свое удостоверение ученика.

Пожилая секретарша поднесла документ к глазам, всматриваясь сквозь толстые стекла очков. Медленно сверилась со списком и протянула мне лишь направление с рекомендательным письмом.

– А верительная бирка? – возмутилась я, даже не взглянув на полученные бумаги.

– Бирки только для тех, кто отправится во дворец. Вас в списке нет, – ровным, безэмоциональным голосом ответила госпожа Тринни, уже принимая удостоверение у следующего адепта.

– Как нет?! Но господин Гладвин назвал мое имя, когда зачитывал список! – Внутри все оборвалось. Хотелось кричать, ругаться, биться в истерике – лишь бы добиться своего, получить заслуженную бирку.

– Ко мне какие вопросы? Список предоставил сам директор, вас там нет. Не согласны? Идите разбирайтесь с господином Гладвином. И не задерживайте очередь, – безапелляционно отрезала секретарша, полностью утратив ко мне интерес.

Как такое возможно? В голове не укладывалось. Неужели это Онэрия постаралась? Каким‑то образом убрала мое имя из списка? Я не могла поверить, что она способна на подобное… или, точнее, что у нее была возможность это сделать.

Сердце бешено колотилось, а в горле встал горький ком. Все, к чему я так упорно шла, могло рассыпаться в прах в один миг – из‑за чьей‑то злой воли и подлой интриги.

Меня не могли вот так просто взять и убрать из числа лучших! Мысль билась в голове, словно пойманная птица, – нелепая, невозможная, но от этого не менее болезненная.

Обуреваемая праведным гневом, я устремилась прямиком в кабинет декана. И едва не столкнулась с ним прямо в дверях.

Магистр Гладвин – высокий, еще достаточно молодой мужчина с пшеничными волосами и проницательным взглядом – явно собирался уходить. Наверняка торопился домой, чтобы отметить с семьей конец учебного года и начало долгожданного отпуска.

– Магистр Гладвин, я пришла к вам разобраться с одним недоразумением! – выпалила я, не дав ему шанса отмахнуться. По напряженному выражению его лица было ясно: именно это он и собирался сделать.

– Ну что еще, Вэрнон?! – Он недовольно поджал губы, но все же остановился.

– Моего имени нет в списке адептов, направленных на практику во дворец! – От возмущения и волнения меня всю потряхивало, а кончики пальцев начало покалывать от магического напряжения.

Декан невозмутимо поправил прядь волос, упавшую на лоб.

– Все верно, – спокойно произнес он. – Приходил ваш жених и написал отказ от практики во дворце. Поэтому мы направили вас в другую лечебницу. А вы разве не знали?

– Жених?! – Меня будто оглушили ударом грома. Сердце бешено заколотилось, его ритм отдавался гулким стуком в ушах. – Он не имел права! Я не давала согласия!

– К сожалению, по законам, если составлен договор о будущем бракосочетании, ваш жених имеет право решать такие вопросы, – равнодушно пожал плечами декан. – Столичная лечебница тоже отличное место для практики. Вам не о чем переживать.

С этими словами он оставил меня одну – переваривать услышанное.

«Да как он мог так поступить со мной?! – билась в голове яростная мысль.

– Ведь знал, как это важно для меня! Сколько сил, бессонных ночей, упорного труда…»

Предательство жгло изнутри, оставляя горький след. Я не прощу. Никогда.

Разрываемая бурей эмоций – от ярости до горького разочарования – я поспешила из академии в общежитие. Нужно было собрать вещи и без промедления отправиться домой. Порталами мне пока пользоваться не дозволялось, так что предстояло пройти пешком несколько кварталов.

Все адепты обязаны были жить на территории академии. Лишь местным, при хорошей успеваемости, разрешали уезжать домой на выходные. Я родилась и выросла в столице, так что с первого курса каждую субботу и воскресенье возвращалась к родителям и сестре.

Основные личные вещи я отправила в поместье еще вчера, так что сейчас шла практически налегке – лишь небольшая сумка через плечо. Нужно было проветрить голову, попытаться осознать произошедшее.

Начало смеркаться. Усталые горожане торопились домой – туда, где тепло, уютно, где ждут родные. А я медленно брела по быстро пустеющей улице, не в силах успокоиться. Мое растоптанное эго требовало справедливости. Требовало уничтожить обидчиков.

Поблизости раздался стук копыт о мостовую и скрежет колес. Я шла, погруженная в свои мысли, пока меня не окликнули:

– Нимуэ! Садись в карету!

Я резко обернулась. Дигори. В его голосе звучала настойчивость, но я не собиралась поддаваться.

– Скройся с моих глаз! Видеть тебя не желаю! – Мой голос сочился такой ненавистью, что, казалось, слова могли убить любого, кто рискнет подойти слишком близко.

– Я понимаю, ты злишься, но дай все объяснить! – Он не сдавался, пытаясь достучаться до меня.

– Если не уйдешь, я за себя не отвечаю! – Резко остановившись, я наполнила ладонь чистой магической энергией.

Да, я лекарь. Но вред причинить тоже могла – и немалый. Например, наслать понос. Даже самый сильный боевой маг не распозна́ет в таком заклинании угрозу. Мгновенной смерти не будет – лишь через несколько дней, без должного лечения, человек умрет от обезвоживания, сидя в уборной.

Или неукротимую рвоту. Или остановить дыхание. Много чего можно придумать.

Я случайно открыла для себя эту грань магии – научилась изменять лечебные заклинания, превращая их в оружие. Не знаю, умел ли еще кто‑нибудь так делать. Поэтому предпочитала хранить этот секрет при себе.

И вот впервые в жизни я была готова применить свои тайные знания на практике.

Видимо, Дигори что‑то прочел в моих глазах. Он молча развернул карету и уехал, оставив меня одну на темной улице.

Глава 3

Я была настолько охвачена яростью, что даже не запомнила, как добралась до дома. Все слилось в размытое пятно: улицы, фонари, прохожие… Лишь бешеный стук сердца в ушах да жгучая обида, разъедающая душу.

У ворот поместья Вэрнеров уже стояли слуги. Завидев меня издалека, они тут же бросились докладывать главе дома.

Вскоре вся семья вышла встречать меня: отец и мать, младшая сестра, дедушка с бабушкой, дядя с тетей и их взрослые сыновья. Радостные улыбки, предвкушение теплых объятий – и вдруг…

Увидев мое мрачное, искаженное гневом лицо, улыбки мгновенно растаяли. Лишь сестренка, наивная и беззаботная, продолжала хлопать длинными ресницами и улыбаться, не понимая, что случилось.

– Дочь, что произошло? – Отец нахмурил черные брови, в которых уже пробивалась седина. В его взгляде читалась тревога.

– Ты должен разорвать мою помолвку с Дигори, – выпалила я без предисловий, не в силах больше сдерживаться.

– Что за неслыханная глупость?! – Отец резко выпрямился, голос его дрогнул от возмущения. Бабушка испуганно ахнула и схватилась за руку матери. – Как такое могло взбрести в твою умную голову?

– Он испортил мне будущее! – Голос сорвался на крик. – Не желаю видеть его! Да я лучше выйду замуж за нищего, чем стану женой этого подлеца!

Эмоции переполнили чашу терпения. Слезы хлынули потоком. Не дожидаясь ответов, я бросилась в свою комнату – туда, где можно было дать волю отчаянию, не боясь чужих взглядов.

Родители знали мой характер. Они не стали донимать расспросами, дали время побыть наедине с собой.

А я лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и думала… Как же жаль потраченных усилий! Годы упорного труда, бессонные ночи, строгая дисциплина – все ради того, чтобы доказать: я чего‑то стою сама по себе, без покровительства влиятельного отца.

Отец служил чиновником при дворе – вторым по значимости. Он гордился тем, что старшая дочь не злоупотребляла его именем и званием, а добивалась всего собственными силами. Его одобрение было для меня дороже любых наград.

И вот, когда цель была так близка… Дигори все испортил.

«Зачем мне муж, который вставляет палки в колеса? – билась в голове горькая мысль. – Если он уже сейчас распоряжается моей жизнью, что будет после обряда? Запретит выходить из поместья? Заставит носить вуаль при посторонних? Передвигаться только в закрытом паланкине? Нет уж, лучше умереть старой девой!»