Плоды школы Верт

Шипек деликатно подхватил его под руку и отвёл на пару шагов.

– Боюсь, что не смогу составить вам компанию, – смущённо пробормотал Берберис.

Ни один мускул на лице Шипека не обозначил эти слова трусостью.

– Нам будет вас очень не хватать, граф.

Глава 4

Освободившись от навязываемых обязательств, мысли Бербериса вновь вернулись к теме вечера, пока ноги несли сквозь снег на урок по математике. Обычно преподаватели сами приходили к ученикам в классы, но для профессора Узва?ра сделали исключение.

По слухам профессору перевалило за сотню лет. Иссушенный кожей и телом, он имел слезящиеся глаза, пигментированные руки, а его пальцы, казалось, состоят из одних фаланг. Узвар был трогателен в своей старости, при этом служил образцом воли, поскольку находил силы вставать поутру, отыскивать у кровати тапочки и предаваться работе.

Однажды Узвар так и явился на занятие – в тапочках, о чём ученики деликатно умолчали. Сегодняшний урок визитом почтило всего пять персон. Чаще источника знаний, учебник по математике служил атрибутом соревнования по остроте рапиры. Учебник Бербериса был цел, а изложенные на страницах формулы обретали смысл по мере пояснения Узвара.

В конце урока профессор сам подошёл к нему:

– Ваша Светлость делает успехи в науке.

Неожиданная похвала зацепила Берберису душу.

– Уверяю, что Ваша Светлость сполна оценит полученные знания, когда сможет контролировать махинации управляющего поместьем.

– Возможно управляющего не будет! – выпалил Берберис и тут же болезненно сжал горло. Откровение слишком долго жило в нём и, надо же, вырвалось перед безобидным профессором!

– Вот как? – Узвар удивился. – Да простит меня Ваша Светлость, я человек старый, а время летит вперёд. Дворяне будут сами заведовать делами…

– Не в этом дело, – долго хранимая на сердце истина упорно лезла через сжатое горло. – Жена моего отца беременна. Снова. Прежде она исторгла на свет трёх дочерей, если следующий ребёнок окажется мальчиком, то титул графа перейдёт к нему, поскольку я… – горловой спазм достиг критической отметки, – незаконнорождённый…

Узвар удручённо покачал головой:

– Простите, Ваша Светлость, я забыл, что ваша матушка не успела обвенчаться до родов.

Семнадцать лет назад дочь приходского священника испустила дух, испустив из себя Бербериса. Граф признал ребёнка своим и взял на воспитание. Годы шли, Берберис рос, а его отец надумал жениться. Новоиспечённая графиня через год разродилась девочкой и в течение пяти лет настрогала ещё двух представительниц Преклетов. Берберис предполагал, что будет ненавидеть сестёр, однако вышло иначе и сёстрам было дозволено не только приставать к нему с расспросами, но также использовать в качестве пони.

Привязанность к малышкам служила своего рода подписью под договором взаимной терпимости между Берберисом и графиней. Но близился срок четвёртых родов, а бал начнётся уже сегодня.

– Позволит ли Ваша Светлость сказать кое-что не связанное с математикой и вообще с наукой? – на поверхности слезоточащих глаз профессора всплыл терпеливый вопрос.

Берберис кивнул.

– Вы молоды и сильны телом, также я имел честь отметить ваш ум. С подобным набором добродетелей Вашей Светлости нечего опасаться за будущее. Вам суждена долгая яркая жизнь! Цените каждый день как величайшую драгоценность. Уж кому-кому, а старику лучше всех это известно.

Уж для кого, а для старика всё давно позади! Он пережил свои страсти и невзгоды, а давать наставления о лёгкости бытия неспокойной молодости, стоя одной ногой в могиле, попросту глупо.

Берберис сухо поблагодарил профессора. Раздражение защипало изнутри – начало дня чересчур насыщенно событиями для спокойной подготовки к вечеру, всё лишнее так и норовит подлезть под ноги, а праздничный камзол по-прежнему нуждается в пришивании пары пуговиц, не говоря про ожидающие чистки туфли. Вещи уже не новы, что сильно печалило Бербериса. Он надеялся на осанку и ледяной взгляд, как на ширму от внимания окружающих.

Глава 5

Зимой темнеет рано, но Верт был готов – лампы накаливания вспыхнули ярче факелов по воле одного рычага. Дорога от корпусов юных леди до административного здания была очищена, молодые господа сами кое-как перебрались через сугробы. Румяные, они приветствовали барышень низкими поклонами на протяжении почти всего пути. Такие же румяные барышни отвечали снисходительными смешками.

Первая бальная ночь проводилась в актовом зале и была посвящена дарам земли: горы фруктов возвышались на столах, с люстр свисали перевязанные лентами пучки мелиссы, а ароматные саше вручались каждому вошедшему в качестве приятного бонуса к вечеру. Юные дворяне дивились замечательному убранству и обсуждали блеск драгоценных камней при искусственном освещении.

Камерный оркестр закончил тихую приветственную мелодию и заиграл увереннее – время для танцев ещё не наступило, однако толпу следовало подогреть. Под переливы скрипок между учащимися стало происходить занятное движение рук – передавались записки. Преподаватели и стража, уловив шорох бумаги, тут же реагировали на звук – Верт гордился репутацией целомудренного заведения. Но в изъятых клочках всё было невинно: предлагались танцы, либо выказывалось восхищение внешним видом.

Берберис стоял у стены, сгорая от стыда за ношенный камзол. Его туфли сверкали свежим лаком, однако давнишние изломы кожи оставались заметны. Из-за повышенной возбудимости обычно бледные щёки графа сегодня отливали пунцовым. Он боялся, что сляжет с нервной лихорадкой до назначенного срока и позволил себе выпить пару бокалов разбавленного вина. Знакомые шепнули ему за каким из столов виночерпий раздаёт самый экстракт напитка, но пробираться к тому месту означало покинуть удобную наблюдательную позицию у входа.

Еле заметной тенью тонкая фигура промелькнула по-над стеной и с удивительной силой сунула графу в руку клочок бумаги. Берберис даже головы не успел повернуть, а загадочный почтальон уже исчез. В записке говорилось: «Надеюсь на танец», и подпись: «Ч».

Берберис поспешно сунул бумажку в карман и вернулся к караулу. Бал набирал обороты. Первые подносы с фруктами опустели, первые пары потянулись к середине зала. Кавалеры подхватывали дам в танце. Подолы струились как разноцветные ручейки, заколки в волосах вспыхивали драгоценным блеском. Зал хрустел от обилия света, оркестр зашёлся в вальсе.

Дверь в очередной раз распахнулась, пропуская внутрь группу барышень. Пёстрыми рыбками они кружили вокруг центральной фигуры их маленького общества – стройной девушки в тёмно-синем платье со светлыми, почти белыми волосами. Увидев само воплощение земной красоты, Берберис на мгновение ослеп, а когда зрение вернулось, горестный стон сорвался с его губ – возле девушки уже стояли его конкуренты!

Берберис был подавлен и взбешён одновременно. Он ринулся к новоприбывшей, не задумываясь о посторонних боках и отдавленных носках туфель.

– Герцогиня Борови?нка! – воскликнул Берберис и лишь через секунду вспомнил поклониться.

Окружение герцогини хмуро уставилось на наглеца, так смело ворвавшегося в их общество.

– Помните ли вы меня? На прошлом празднике вы обещали мне первый танец, – граф решил прыгнуть с разбега в пропасть, что являлось не самой отчаянной идеей, которая могла посетить пылкого юношу.

Черничный взгляд герцогини исследовал лицо и одежду Бербериса (он выдержал этот взгляд), лёгкий поворот головы продемонстрировал вплетённые в причёску нити сапфиров. Герцогиня понятия не имела о чём речь.

– Осенний праздник у фонтана, – Берберис почувствовал, что теряет контроль и над ситуацией, и над голосом.

– Ах да, фонтан… – герцогиня смотрела куда-то вбок. – Это было так давно…

Два месяца – очень долгий срок, особенно когда считаешь дни по минутам.

– Но я уже обещала другому.

– Тогда я могу рассчитывать на второй танец? – не терял надежды Берберис.

С задумчивым видом герцогиня подняла тонкие запястья к личику и сосредоточенно отсчитала шесть пальчиков:

– Ваша очередь следом.

Не так уж и плохо, но Берберис был подавлен. Стайка девиц с готовностью оттеснила Боровинку от назойливого ухажёра. Юный граф остался посреди веселящейся толпы, и ему казалось, что все потешаются над ним.

Глава 6

Кто-то из слуг додумался приоткрыть окна, чтобы впустить в зал свежий воздух. Среди танцующих пар негде было яблоку упасть. Некоторые саше раскрошились и, смешавшись с пролитым питьём, тянулись за каблуками. Стража уводила прочь понурого лакея, видимо того самого – разливающего концентрированные напитки. Берберис изо всех сил тянул шею, благо рост позволял глядеть поверх голов: герцогиня Боровинка подавала руку третьему по счёту кавалеру.

– Вот вы где! – не сразу понять, что голос принадлежит человеку, а не является перезвоном колокольчиков. Пухленькая барышня адресовала приветливую улыбку ввысь к лицу графа. Под рыжей чёлкой блестели внимательные тёмные глаза, словно сочные перезревшие вишни. – Вы так и не отозвались на моё приглашение.

Берберис вежливо поклонился Чере?ше – дочери торговца тканями и тут же отвернулся, чтобы не упустить из виду предмет своего желания.

Но Череша не желала сдавать позиции: