Код Апокалипсиса. Тень Хаоса
– Некоторые управляются дистанционно, на расстоянии…
– Я хочу знать все об этом, – потребовала очень серьезно.
– Я только начал входить во вкус, а ты уже раздаешь команды.
– Хочешь работать со мной, привыкай к тому, что я требовательна и строга. Смог бы создать что-то подобное? И сколько времени ушло бы на изобретение одной такой?
– В лаборатории, если мне дадут помощников и… инструкцию…
– В полевых условиях и без помощи посторонних. В короткие сроки.
– Это маловероятно.
– Но возможно, так?
– Хочешь сказать, что он делает их во дворе своего дома? Это же бред!
– Просто подключи свой дар, Фил. Мне нужно чтобы ты хотя бы попытался воссоздать одну такую. Необязательно точную копию. Используй его талант и идеи. Найми людей. Но она должна быть супер сложная и… – думала я, жестикулируя руками. – Комфортабельная, что ли.
– Ты имеешь в виду – меньшего размера? Зачем тебе это?
– Пока не знаю. Мне нужно любыми способами выманить его на свет. Сбить с толку, понимаешь? В мыслях есть кое-какие задумки…
– Если он делает такие вещи сам в полевых условиях, тогда этот человек – супергений.
– Хватит его восхвалять, Фил! Считаешь его выдающимся гением? Раз так, то постарайся расширить границы своего сознания, подсознания и учись у этого гения. Любой гений безумен, Фил.
– Я – не он, Эн.
– Стань им. Корабли, самолеты, поезда… Что-то мне подсказывает, что мы должны быть во всеоружии. Мы должны предугадать его следующий шаг.
– Значит, ты исключаешь личный мотив? – настороженно поинтересовался мужчина, взял со стола деталь и стал ее рассматривать.
Я глубоко вздохнула.
– Я – особый агент Департамента Кибербезопасности. У любого преступника, который сейчас отбывает долгий срок, есть что-то личное ко мне.
– Но он другой…
– Этот, – указала я на детали, – не является исключением. Могу лишь сказать, что ему небезразлично все происходящее. Он увлечен игрой. Он не выдвигает никаких требований. Не берет заложников. Просто оставляет подарок и исчезает. Ему интересно наблюдать со стороны за тем, как я выкручиваюсь из ситуации.
– И все же личный мотив есть, – заметил Фил.
– Может, полковник прав…
– Отец уверен, что дело не в людях, верно?
– Он бывает крайне убедительным. Умеет переводить стрелки на других. Но это ничего не меняет. Есть причина и последствие.
Фил слушал внимательно каждое мое слово. Ему была интересна я как личность, и мне это нравилось. Никто так не смотрел на меня, как это делал Романов.
– Посмотри сюда. Это соединительный шов, – указал мужчина на металлическую деталь. – Он явно много работает по металлу и слишком осторожен. Шов выполнен достаточно тонко. Не каждый сварщик будет так старателен. Вот на этом имеется очень точный срез, – Филипп показал другой кусочек. – Плазменный или газокислородный станок с числовым программным управлением. Такие еще существуют, но достать сложно. Ручным инструментом такой плотный металл не прорезать. Но у каждого ли в гараже имеется подобный станок? А сварочный аппарат? Это все можно купить через интернет и через подставных лиц. Но это еще меньшее из проблем. Такой металл имеет свойство распадаться при сильном нагреве.
– То есть он сгорает?
– Полностью. Эти обломки я нашел далеко от места взрыва. И это единственное, что у нас вообще есть.
– Поэтому мы не могли обнаружить другие. Не мог же он все сделать сам и не быть замеченным? Разве охрана пропустила бы его к поезду?
Фил выводит на экран ноутбука видео.
– Прислали сразу.
Я внимательно наблюдала за происходящим на экране. Около двух часов ночи человек… Даже не человек, а просто тёмный силуэт, похожий на человека, пробрался к вагону. Его движения были плавными и почти бесшумными, словно он скользил по земле, а не шёл.
Я затаила дыхание, вглядываясь в зернистое изображение с камеры наблюдения. Силуэт остановился у двери вагона, достал что-то из кармана и начал возиться с замком. Его пальцы двигались с поразительной ловкостью, будто он проделывал это сотни раз. Входит в вагон. Вспышки внутри вагона говорили о сварке. Затем он вышел.
Внезапно экран моргнул, и изображение на мгновение пропало. Когда оно вернулось, силуэт уже исчез. Я увеличила изображение, пытаясь разглядеть детали. И тут заметила это – едва заметное свечение, исходящее из щелей между дверями вагона. Оно было слабым, почти невидимым, но несомненно присутствовало.
– Так просто? Как охрана его пропустила? Почему «кроху» не нашли при осмотре вагона?
– Мы проверили всех сотрудников, кто был в поезде и нашли кое-что более интересное. В то утро машиниста, который должен был следить за движением поезда, внезапно заменили новеньким. И новенький был в поезде. А затем выяснилось, что подобное произошло днем раннее с парой охранников. Только вот при проверке данных система выдает ошибку. Никаких совпадений с реальными людьми.
– Программный сбой?
– Их просто не существует.
– Фантом, – прошептала я.
– Я уверен в том, что это устройство и уничтожило систему поезда, когда тот начал свое движение.
В помещение входит встревоженный полковник. Мужчина пододвигает стул ближе к столу, садится на него и тяжело вздыхает. Затем поднимает на меня глаза.
– Час назад в аэропорту задержали подозрительного человека. При осмотре багажа был обнаружен черный камень.
– «Черные слезы»? Здесь? – мое сердце вдруг сжалось от ужаса.
– Всего один. И его уже проверяют, – выдыхает полковник, затем как-то странно отводит взгляд в сторону и поджимает губы. – Пару дней назад на банковский счет задержанного поступила довольно внушительная сумма. Деньги были перечислены со счета некого Бориса Одли, проживающего в данный момент на острове «Сокол» и считается одним из самых богатых людей мира.
– Одли? – не поверила я и встала со стула.
– Успокойся, Эн. Держи себя в руках. Даже если ты рванешь туда, то к нему так просто не подберешься. Остров – его собственность. К тому же охраняется наемниками. Сам он неприкосновенен. Не стоит испытывать судьбу и рисковать уровнем. Я пошлю к нему людей для выяснения.
– Дайте мне эту миссию, сэр.
– Чтобы ты сорвала ее и лишилась статуса?
– Сэр, появление «слезы» здесь спустя столько лет не может быть простым совпадением.
– Я тоже так думаю. Но в данном случае необходимо действовать очень аккуратно и тихо. Вопросов много. Давай будем решать все по мере их поступления и без истерик, ладно? Ты мне нужна. Сначала – таинственный гений, потом – Одли.
Полковник похлопал меня по плечу и ушел.
Я сталкивалась с Одли лично только раз. И безумно хотела встретиться снова. Не может быть, чтобы это было совпадением. Имя Бориса Одли фигурировало в деле о краже «черных слез» несколько лет назад. Камни были украдены, перепроданы, а затем утеряны. Одли тоже исчез.
Тогда выяснилось, что эти камешки при должном применении имеют свойство распадаться и превращаться в особо мощное химическое оружие.
Какой-то безумный египетский ученый несколько веков назад пытался придумать лекарство от всех болезней, но перестарался, и лекарство превратилось в ядовитое вещество, способное убивать целые районы и даже города. В твердом состоянии они бесполезны, но вот в жидком…
Из исторических сводок:
В древних свитках, обнаруженных в заброшенном храме Хатшепсут, было найдено упоминание о Хепри-Ка, жреце-алхимике, который посвятил свою жизнь поиску эликсира жизни. В 1350 году до нашей эры он создал Философский Камень Жизни – субстанцию, способную излечивать любые недуги.
Но судьба сыграла злую шутку. Когда камень попал в руки завистливого фараона, тот приказал усилить его свойства. В результате экспериментов вещество мутировало, превратившись в смертоносную Чёрную Квасцу.
В твёрдом состоянии кристаллы выглядели как обычные чёрные камни, но стоило им соприкоснуться с влагой, как начиналось нечто невообразимое. Жидкость приобретала свойства сильнейшего нейротоксина, способного проникать через любые барьеры.
Древние тексты предупреждали: «Когда Чёрная Квасца встретит воду, реки станут смертоносными, воздух наполнится ядом, а земля отвергнет всё живое». И теперь, спустя тысячелетия, это пророчество начало сбываться.
Группа археологов случайно обнаружила запечатанную лабораторию Хепри-Ка. Среди артефактов они нашли несколько кристаллов загадочного вещества. Не подозревая об их истинной природе, они взяли образцы для исследования. И по всему миру начали происходить странные случаи массовой гибели животных и растений вблизи водоёмов…
А затем еще один безумный гений спустя век, получив камни, придумал машину, которая как раз наделяет камни энергией и превращает их в жидкое вещество.
– Отец прав.
– Я знаю, Фил.
– Ты ведь… его вспоминаешь? – осторожно спросил Фил, заметив мое встревоженное состояние.
– Прошло много лет, Фил. Но да, каждый грёбаный день!
– Хочешь поговорить об этом? За стаканчиком в баре?
– Я выпью, но обсуждать с тобой ничего не буду.
– Как скажешь.
Глава 2.0
«Система думает, что контролирует всё. Но даже в самом совершенном алгоритме есть место для ошибки – там, где человек остаётся загадкой».
– Из протокола допроса бунтаря.
После трудного рабочего дня, избавившись от тяжести спецодежды и назойливого взгляда высшего руководства, мы направились в бар.
– Привет, Левон, – поздоровалась я с седовласым мужчиной, внешне похожим на байкера.
Да он и одет был соответствующе. Из под черной банданы выглядывает хвостик. Кожаная мотокуртка с символикой на черной футболке, джинсовые потертые штаны, тяжелые черные ботинки на шнуровке. На татуированных руках красуются кожаные ремешки, цепи и кольца. На лице – усы и щетина. Левон с улыбкой поприветствовал гостей и поставил на столешницу два стакана. Кинул по три кубика льда и наполнил емкость белой жидкостью. Я быстро оглядела людей в помещении и села на стул. Фил не стал осматриваться и занял место справа от меня.
– Почему ты выбираешь этот место? – поинтересовался Фил, сделав глоток обжигающего напитка.
– Мне нравятся подобные дизайны в стиле «Harley-Davidson» или «Honky Tonk». Атмосферно. У Левона всегда вкусная выпивка и закуска. Есть бильярдный стол и музыка. И он не лезет в душу с расспросами о жизни.
– Она злится, когда я пытаюсь узнать, как прошел ее день, – жалуется Филу Левон.
– А как еще может пройти день обычного службиста? – удивляюсь я.
– Уж точно не так как мой.
– А что в этом плохого? – возмущается Фил. – Тебя смущает простой вопрос? Человек пытается быть вежливым. Вот ты узнавала хоть раз, как дела у Левона?
– Зачем мне узнавать как его дела?
– Из вежливости. Слышала байкерскую поговорку: будь на стороне бармена и следуй его указаниям?
– Хорошо, давай, спроси меня, – развожу руками, сдавшись под напором своих знакомых. – Хотя нет, я спрошу. Как у тебя дела, Левон?
– Да все хорошо, – улыбается мужчина, ставя на стол бутылку с джином.
– Ну вот, – кидаю колкий взгляд на Фила.
– Недавно скачками увлекся, – продолжил Левон, и я не сразу сообразила, о чем он. – Вам нравятся скачки?
– Не увлекаюсь, – отмахнулся Фил.
– А мне интересно. Ты ставил? На кого? – поинтересовалась я.
– На черную красотку – Фортуну. Ей лет так триста семьдесят пять, а она все еще на ходу, – с вдохновением сообщил Левон.
– Такого не бывает, – усмехнулся Фил.
– Я те клянусь! Правда левый бок помят и левый глаз не видит, но другим отпор дает. И поят ее только дорогим джином, – Левон указал на бутылку с черной этикеткой, что стоит на полочке позади него.
Фил рассмеялся.
– Черный Титан, – прошептала я название. – Ядерная вещь.
– Вежливость из тебя так и прет, майор, – улыбается Фил.
– Я тебя ударю, если продолжишь, – замечаю ему, затем вдруг перестаю улыбаться, разом опустошаю стакан и выдыхаю. – Черт бы его подрал!
– Расслабься, Эн, сейчас ему не до тебя, – тихо произнес Фил, заметив мое напряжение. – Ведь ему же тоже необходимо отдыхать. Если он не робот, конечно. Но даже роботам нужна перезагрузка.
– Хотела бы я знать, чем он занят и о чем думает сейчас…
– Возможно, сидит в каком-нибудь баре и потягивает спиртное, как и мы. А я вот хотел спросить: с чего все взяли, что это мужчина? Вдруг, наш подрывник – женщина?
Его замечание меня озадачило. Я смотрю на Филиппа с недоумением. Какого лешего он вбрасывает свои умозаключения?! Мне приятней думать, что он все же мужского пола.
– А есть разница?
– Да собственно никакой, – пожимает плечами Фил.
Я перевожу взгляд на Левона, и тот отрицательно качает головой. Значит, мужчина.
– Ну и прекрасно. Спасибо за выпивку, Левон. Мы выйдем через черный, ладно? – кивнула на дверь для служащих за барной зоной.
– Почему мы выходим здесь? – не понимал Фил, следуя за мной по узкому коридору.
– Хочешь знать или «от балды» спрашиваешь? – задаю вопрос и тут же отвечаю: – Я бываю в баре в понедельник, в среду и в пятницу. В одно и то же время после работы. Это единственное место. Захожу через парадный вход, выпиваю и выхожу через парадный. Каждый раз одно и то же. На протяжении многих месяцев. Привычка одиночки. Вот у тебя есть привычка, от которой ты не можешь отделаться?
– Хм, не знаю, – мычит Фил и сразу же добавляет: – Вчера была пятница.
– Именно. Я пришла в бар, посидела как обычно, но вышла через черный выход, а не через парадный.
– И что?
– А то!
– Погодь, дай-ка сообразить, – алкоголь в голове не позволял мыслить. – Не-е, не пойму к чему ты ведешь.
– В баре у Левона не бывает посторонних людей. Чужаки стороной обходят заведение, зная жесткие байкерские законы. А постоянных посетителей я знаю в лицо. К тому же чужака сразу узнаешь.
– Вот тут я как будто бы должен был уловить суть… – растерянный мужчина останавливается за спиной и смотрит в мою сторону. А затем догадывается. – Исправь меня, если я не прав. Ты надеялась на ответную реакцию. На то, что он войдет внутрь, чтобы проверить на месте ли ты, верно?
– Я не могла знать наверняка, что произойдет все именно так. Но, видимо, я его интересую больше, чем он меня.
– Как ты узнала, что он все же вошел в бар?
– Левон сказал. Сейчас.
– Сейчас? Каким образом?
– Скачки. Черная «Тойота Фортуна» с номером триста…
– Триста семьдесят пять, – нервно произнес мужчина и выставил руки перед собой, словно держит мяч. – Помятый левый бок и отсутствует левая фара?
– Умница. И это не женщина, как ты решил. Совпадение?
– Пока все выглядит достаточно странно. Сыровато.
– По мне так очень информативно.
– Левон – твой информатор? – настороженно спросил мужчина, опустив руки.
– Просто хороший друг. Байкеры может и жесткие, но дружить умеют. И нет, я не сидела на его байке.
Я спешно развернулась и зашагала по тротуару в сторону своего района. Фил шел рядом, переваривая полученную информацию.
– Завтра найду машину и хозяина, – сказала я.
– О чем ты думаешь? – спросила подруга, зашедшая ко мне на кофе.
В отличие от меня, Эвон относилась ко всему спокойно. Утонченная, элегантная женщина с белой кожей, синими волосами и голубыми глазами принимала все как должное. Ее беззаботная улыбка меня порой раздражала. Иногда мне кажется, что Эвон – робот. Черт возьми! Я забываю о том, что некоторые части тела Эвон заменены роботизированными протезами. И даже пошутить на этот счет – духа не хватает. Но это не отменяет того, что она все еще живой человек.
Её движения были плавными, почти механическими, а голос – ровным и спокойным, словно она всегда находилась в состоянии идеального равновесия. Иногда я ловила себя на мысли, что завидую этой её способности оставаться невозмутимой в любой ситуации. В мире, где технологии и человечность переплетались настолько тесно, что порой невозможно было отличить одно от другого, Эвон казалась воплощением этой странной гармонии.
Я знала, что под её безупречной кожей скрываются сложные механизмы, что часть её нервной системы заменена искусственными компонентами. Но это только добавляло ей очарования, делало её ещё более загадочной и притягательной. Она никогда не говорила о своём прошлом, о том, как стала такой, какая есть. А я не спрашивала – чувствовала, что это не моё дело.
В её присутствии я иногда ощущала себя неуклюжей и несовершенной. Эвон всегда оставалась собранной, словно запрограммированной на идеальный баланс. Но я знала, что за этой маской спокойствия скрывается нечто большее – душа, способная чувствовать, любить и страдать, пусть и по-своему, по-другому.
Нередко, глядя на Эвон, я задумывалась о том, насколько тонкой стала грань между человеком и машиной. В мире, где кибернетические улучшения стали нормой, где каждый второй носил в себе частичку искусственного интеллекта, Эвон казалась символом новой эры – эры, где человечность определяется не количеством биологических тканей, а способностью оставаться человеком несмотря ни на что.
– Да так, – вздохнула я, добавляя в кофе ложечку миндального ликера.
– Я переживаю за тебя.
– Не стоит.
– Может, тебе найти хобби?
– У меня уже есть увлечение – работа.
– Гоняться за преступниками с пистолетом наперевес – не увлечение, Эн.
– И что же ты предлагаешь? – спросила я спокойно.
– В твоем случае было бы неплохо заняться чем-то более спокойным и легким. Чем-то женским. Парными танцами, например. Делать посуду из полимерной глины. Рисовать. Я понимаю, что это не укладывается в твою повседневную жизнь, ведь ты привыкла к напряжению и бешеному ритму, но…
– Я попробую, – соглашаюсь с Эвон.
– Правда? То есть ты согласна пойти со мной завтра на занятия? – удивляется Эвон. Я киваю, но делаю это неуверенно. – Хорошо. Начнем с танцев. Советую надеть свободное платье и более легкую обувь.
– Это обязательно?
– Желательно, Эн! О, теперь я вижу, как ты замкнута, – вдруг выдала подруга. – У тебя комплекс неполноценности. Ты прячешь свое красивое тело под всей этой жуткой одеждой, – она жестом указала на водолазку и джинсы.
– Мне так удобно.
– Чушь! Женщина должна быть женщиной. Легкой как ветерок. Искрящейся. И свободной.
– То есть ты позиционируешь себя именно так? – задала я вопрос Эвон.
– Я считаю, что это сильные мои стороны, – серьезно ответила девушка. – Это не дает мне видеть плохое.
– Твой позитив меня порой удивляет. Такая позиция подходит не всем, Эвон. Люди разные. К сожалению не все воспринимают жизнь так, как ты.
– И я их не осуждаю, правда. Они разучились видеть красоту в мелочах. Как жаль, что в их глазах мир истощал и поблек. Я лишь надеюсь, что он еще не полностью сошел с ума, и где-то теплится свет надежды, – вздохнула подруга, а затем снова засветилась счастьем и оживилась.
– Да, я тоже.
Мы смотрим на мир по-разному, но надеемся на одно. Эвон, словно ребенок, видит лишь хорошие моменты, а я…
Мне этот мир открывается с темной стороны. И, кажется, что я все глубже проваливаюсь в этот мрак. Все сложнее становится понять, где истина. И стоит ли за нее бороться.
Что меня еще держит на плаву? Не знаю. Но что-то не дает пасть духом окончательно и начать отчаянно отбивать пороги приютов в поиске ночлега. А ведь большинство знакомых живут сейчас именно так. Потеряв все, словно крысы, ныкаясь по норам от системы. А ведь именно она – причина таких перемен.
– Я пойду, – голос Эвон словно разбудил меня ото сна, и я чуть вздрогнула. – Зайду за тобой завтра. Ты же будешь свободна?
Я кивнула.
Пребыв на место, Эвон взяла меня за руку и зашагала к входу. Это старое кирпичное здание, построенное лет сто назад, когда-то бывшее медицинское учреждение. Сейчас здесь находятся офисы. Идя вслед за Эвон я не ожидала ничего нового, никаких ощущений и эмоции, но…
– Вот, привела нового участника, Знакомьтесь, это Ана, – улыбнулась Эвон, знакомя меня с присутствующими.
Я робко поздоровалась.
– Надеюсь, ты не взяла с собой оружие? – шепнула она мне на ухо.
– Ну что ты!
Я прямо сейчас ощущала маленькую кобуру на своем бедре. Так было спокойнее.
– Встаем в круг и разогреваемся, – сообщает репетитор, подзывая нас. – Ну же, смелее!
А после разогрева, нас поставили в пары. Сначала я танцевала с Эвон, затем к нам присоединился опоздавший. Мужчина вошел спешно, роняя из рук свою черную куртку. Высокий, почти на голову выше большинства присутствующих. Тёмные, слегка растрёпанные волосы придавали его облику небрежную элегантность, а широкие плечи свидетельствовали о регулярных тренировках.
Еле заметная щетина оттеняла черты лица, делая их ещё более выразительными и мужественными. В его внешности было что-то магнетическое – то ли уверенный взгляд, то ли лёгкая небрежность в движениях.
Когда хореограф объявил, что незнакомец будет моим партнёром, моё сердце на мгновенье сжалось. Нельзя же так сразу, без предупреждения, бросать в омут танцевальных па с незнакомцем! Смущение разлилось по щекам тёплым румянцем, а ладони предательски вспотели. Но отступать было поздно – музыка уже начала играть, призывая нас к движению.
Его присутствие рядом будоражило, заставляло нервничать и одновременно испытывать странное предвкушение. Кто же он – этот таинственный незнакомец, ворвавшийся в мою безмятежную жизнь?
– Я никогда не танцевала. Вообще, – тихо призналась ему и неуверенно положила руки на его плечи.
– Я буду аккуратен, – он улыбнулся и коснулся моей талии.
Боже, от его приятного тембра аж мурашки по коже! Слишком близко.
– Что вы здесь делаете? – поинтересовалась у него, оценивая правильные черты лица. Уж слишком красивый. – Вернее, почему именно танцы? Почему не выбрали что-то более мужское?
– Считаете танцы неподходящим занятием для мужчины?
– Просто вы… – я посмотрела на его могучие плечи и не могла подобрать нужного слова.
– Большой?
Что ж, я лучше промолчу. И, прикусив нижнюю губу, позволила ему вести.
– Не слишком быстро?
– Если честно, я не позволяю мужчинам касаться меня… и доминировать.
– Вы странная, – заметил мужчина. – Я Кондор. Кондор Сильвер.
– Ана. Ана Соломон.
Это имя ему подходит. Так же, как внешность и голос. Даже запах, от которого слегка закружилась голова, и на время я потеряла способность чувствовать и читать импульсы. Но я не падкая на мужчин, меня сложно сбить с толку красивой улыбкой или бархатными речами, поэтому быстро пришла в норму. Кондор держался уверенно, словно танцевал всю жизнь и имел дело с множеством женщин, а я то и дело наступала на носок его туфли. Неуклюжая!
– Простите. Совсем на меня не похоже. В обычной жизни я не такая неловкая…
– А чем вы занимаетесь в обычной жизни? – тут же поинтересовался он, привлекая меня ближе к себе.
– Эм… Ну, я… – не ожидала такого напора. Вся моя уверенность куда-то испарилась. Я не хотела раскрывать ему все о себе.
– Можете не отвечать, если не хотите, – Кондор смотрел прямо в глаза, чем смущал. – Тогда и я не скажу.
Выглядел он ухоженно. Чистые темные волосы с легкое сединой, короткие по бокам и длинные сверху, чуть взъерошены. Высокий лоб. Серо-голубые глаза в красивом разрезе. На щеках заметна щетина, до которой хочется прикоснуться. Губы, манящие своей улыбкой к поцелую. Подбородок с ямочкой. Широкие плечи, которые я сейчас могу ощущать под своими ладонями, и невероятно сильные руки на моей талии.
Кондор явно много времени уделяет спорту, потому как двигается он уверенно и быстро. По внешнему виду можно решить, что он работает в офисе, общается с людьми, ведет деловые переговоры и точно не ходит пешком, судя по дорогой блестящей обуви, на которую я уже раз сто наступила, а имеет такой же дорогой автомобиль. На белой рубашке из тонкой ткани нет ни капли кофе, ни крошек, ни мятых складок. Он пользуется дорогим одеколоном без спирта, носит часы на правой руке и серебряный перстень со странным символом, значение которого я пока не знаю. Вполне вероятно, есть и тату на теле…
– Вы меня изучаете? – уловил Кондор мой внимательный взгляд на себе.
– Совсем немного, – признаюсь ему, в танце следуя туда, куда он направляет. – Вы не похожи на офисного клерка.
– Специалист по международным отношениям.
– Уау! – удивилась я.
– Ого, ваше удивление было искренним, – мужчина оценил мою реакцию и будто поблагодарил. – Теперь ваша очередь.
– Моя работа тоже связана… с людьми. В какой-то степени я тоже международник. Если можно так сказать.
– Что ж, уже хорошо. Вы не заняты сегодня вечером?
– Хотите продолжить наш танец вне этого зала?
– Был бы не против, – улыбнулся Кондор, одаривая меня своей соблазнительной улыбкой. – Думаю, вы единственная, с кем я хотел бы продолжить общение.