Моя ненормальная

На самом деле у них очень много просторных свободных комнат, так как дом дяди большой и двухэтажный, но меня сюда поместили принципиально. Видимо, большего, по их меркам, я не достойна.

Но мне много не нужно. Я не из привередливых. Кровать, шкафчик, стол и даже – ого! – целое зеркало. Еще и в полный рост. Номер люкс прям.

Главное, чтобы они не лезли в мое личное пространство.

А с этим в этой семейке очень туго…

– Фу, как не круто, что ты будешь учиться со мной, – через открытое окно из сада заглянул мой двоюродный братец, премерзкий тип, – я пытался отговорить родоков, чтобы тебя поместили в какую-нибудь школу для бедных, только у меня ничего не вышло. Ты же знаешь мою маман, репутация отца дороже и бла-бла.

Я разочарованно выдохнула, лежа на кровати и уставившись в потолок.

О да, а я-то как рада. Терпела тебя здесь, теперь еще и там не отдохнуть от твоего нудного присутствия.

Стас ни дня не пропускал, чтобы не попытаться меня задеть или напакостить. Больше всего ему нравилось меня подставлять перед дядей с тетей, показывая неправильность их решения. Так что весь съеденный торт из холодильника или разбитая ваза уже автоматически причислялась к моим проступкам. Мне лишь приходилось наблюдать его тупую ухмылочку.

Медленно повернула к окну лицо, разглядывая одутловатое и прыщавое лицо братца.

Этот полный ребенок-переросток достал уже с первого же дня моего появления здесь. Как будто я этого просила, жила бы себе спокойно у бабушки…

Однако органы опеки решили по-другому, а единственной ближайшей родней был брат отца. Их семья перестала общаться с нашей, как только дядя Андрей поднялся. Якобы знаться с нищетой не в их интересах. Он бы и не взял надо мной опеку, если бы не баллотировался в этом году в мэры. Теперь за ним приглядывает пресса, а приютить родную сиротку – это такая сенсация. Он тут же вырос в рейтинге. Только не подумал, что это не просто расписаться в бумажке, а когда понял… в общем, я здесь только обуза, и от меня с радостью избавятся при ближайшей возможности. Ох, а как я буду рада.

– Между прочим… – добавляет братец, заметив, что я не реагирую на него. Он уже где-то достал яблоко и начал его есть, при этом громко чавкая и всячески раздражая меня. – Не жди, что тебя там примут. Моим друзьям не нужна медяшка. Ты и так разом опустишь айкью всего класса.

О, какие слова знает. Айкью.

– А с твоим тебя должны были принять разве что в зоопарк к обезьянам, – равнодушно пялюсь на сад за его головой, – но однако же ты каким-то чудом ходишь среди людей.

– Мерзкая девчонка! – Его лицо резко покраснело и покрылось пятнами. – Да тебе там такой ад устроят! Быстренько к своим бедным и тупым предкам рядом ляжешь!

– НЕ СМЕЙ так говорить о моих родителях! – Я молниеносно вскочила с кровати и со скоростью гепарда подорвалась к окну. Парень успел отшатнуться, но я все еще упорно старалась дотянуться до его лица, перегнувшись через подоконник, чтобы расцарапать. – У тебя пара секунд, и я вылезаю через окно, чтобы навалять тебе!

– Ненормальная! – закричал брат, улепетывая за угол дома.

Глава 2

Ева

Если вас не замечают – просто цените это.

О моем присутствии в этом доме еще ни один член семьи ни разу не забыл.

Первым делом утром я вижу самодовольное лицо брата. Обычно это означает, что он или наподлянил, или уже придумал план испортить мне день. Порой кажется, что без меня ему здесь просто было скучно жить.

Затем уже на кухне замечаю свою тетю. В принципе, если ее нужно найти, то все пути этой живущей на широкую ногу женщины сводятся только сюда. Частенько она не дает горничной даже дойти до ее комнаты и предложить что-нибудь принести перекусить. Она сама несется и ищет, что же в этот раз будет безжалостно уничтожено ее мощными челюстями.

Возможно, ей просто нечем себя занять. Тетя не работает, да и зачем при таком муже. Днями она собирается в гостиной с еще несколькими такими же неприятными тетками. Они пьют чай и… снова едят. Хотя она называет это просто легкими чайными посиделками.

Лучше не попадаться им на глаза, снова начнут перемывать кости мне, моей родне, кошке, тараканам, дай только повод. Но и он не обязателен. Еще Адель любит собирать сплетни и что-то пикантное. К счастью, на меня особо не нароешь, я в основном сижу у себя. Не люблю общаться с людьми, особенно последний год…

Дядя – знатный трудоголик. Свою работу он, по всей видимости, любит больше, чем жену и сына. Его телефон всегда включен на случай важных звонков. И он не любит, когда что-то идет не по его плану.

И вот беда, я как раз не вписывалась в его планы на будущее. В них была его жена, сын и этот дурацкий лысый кот.

Вы не подумайте, я не против сфинксов, но этот просто исчадие ада. Как только он видит меня, сразу старается наброситься или, когда в хорошем настроении, просто шипеть. Еще и назвали так пафосно – Людовик. Людка, как я его называю, на стороне победителей и недолюбливает меня наравне с остальными членами этого дома. К счастью, пока тепло, он больше любит находиться в саду. А в прохладное время его основным местом обитания является кабинет дяди, куда я ни ногой.

Здесь ко мне хорошо относится только немногочисленная прислуга. Возможно, потому что ощущают себя наравне со мной.

Я сонно вытаскиваю себя в коридор, понимая, что проспала завтрак. В принципе, это неплохо, им не очень приятно видеть меня на своих трапезах. У нас это взаимно.

Мой маршрут перестроился в сторону кухни.

Зайду не через общий вход, а через боковой. Я так всегда делаю, чтобы не столкнуться в дверях с кем-то из членов семьи.

Коридор разветвился, я повернула налево и зашла через арку в большую светлую кухню.

Шорк…

Мой тапочек поскальзывается на чем-то в районе порожка, и я проезжаю полметра как непрофессиональная фигуристка. А точнее, отклонившись назад спиной.

Бац, и моя тушка некрасиво развалилась на полу. Головой я сильно ударилась о плитку.

– Черт, – схватилась за темечко, пытаясь привести в норму прыгающих перед глазами чертиков.

Боль отдалась тупой пульсацией по всей голове и легким позваниванием. Здравствуйте, медные тарелочки.

Где-то из-за угла слышится хихиканье моего полоумного братца, похожее на смех гоблина в игре, затем тяжелые улепетывающие шаги.

– Вот засранец! – мысленно прописала ему подзатыльник, теша свое чувство справедливости, и устало села на полу.

Как же он мне надоел…

– А ты чего сидишь? – Передо мной появляется наша горничная Кира, обеспокоенно разглядывая меня. В руках она держала грязную кастрюлю.

– Устала, – усмехнулась, – посидеть захотелось.

– А стул тебе на что? – улыбнулась она и кивнула на табуретки в другом конце кухни.

– «Вы не понимаете – это другое». – Я медленно поднялась с пола и обернулась на порожек. Задумчиво наклонилась. – Здесь одна свинья масло растительное пролила.

– Ева, – нахмурилась Кира, – кухарки могли это сделать случайно, зачем грубить.

– Поверь, это не они, – я пошла за шваброй, которая стоит в ближайшей каморке, – и я знаю, и чем говорю. Он самый натуральный хрюндель.

– А-а-а… – Ее поразила догадка. Продолжать диалог она не стала, потому что у работников не принято обругивать начальство.

Просто многозначно хмыкнула.

– Помочь?