Идеальная Эльза
– С ума сойти, – пробормотал Кристиан и подошел к этой адской машине ближе. Тускло сверкнули спицы в огромных колесах, Эльза протянула ему руки, и он поймал ее, помогая спуститься. Не удержался и обнял – здесь все понимали суть их отношений.
– Когда Хауслер доработает это, – довольно сказала Эльза, – мы втроем сядем на эту телегу и отправимся в путешествие. Пусть все видят, что она едет сама по себе.
– Втроем? – ревниво переспросил Кристиан.
Она чмокнула его в щеку.
– Вы, друг мой, банкир, а не фабрикант. Помните об этом?
Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что Эльза встревоженно заглянула в его глаза:
– Что с вами? Жалеете, что мне достанется вся слава?
– Немного, – не стал лукавить Кристиан, – но вы сама по себе ходячая реклама, Эльза. Так что все правильно.
– Идемте, я вас утешу, – шепнула она и за руку повела его за собой.
– Смотри, Аккерман, – не удержался от комментария Хауслер, – у Эрре с Эльзой намечается богословская дискуссия.
– У тебя грязный рот, – скорбно провозгласил бывший семинарист.
– Зато чистое сердце!
Кристиан обожал смотреть, как Эльза раздевается.
Она всегда выглядела невозмутимой и деловитой при этом.
Пальто, жакет, блузка, юбка, сорочка, чулки – все это аккуратной стопкой складывалось на стуле.
Как будто она совершает какой-то ритуал.
Нагота по какой-то причине не смущала ее, ни собственная, ни Кристиана.
Стоя посреди ее комнаты в мансарде, он ждал с гулко бьющимся сердцем. Несмотря на убежденность Берты в отсутствии у него сердца, оно громыхало и набухало.
Эльза приблизилась, легко пробежала пальцами по его шее.
– Господин Эрре, – мурлыкнула она, – вы не отдадите мне свой сюртук?
– Вы полагаете? – медленно протянул он. – Для чего же мне это делать?
Она поцеловала его в губы, и Кристиан погрузился в этот поцелуй с радостью и удовольствием. Он целый день мечтал об этой минуте и теперь чувствовал себя взволнованным и счастливым.
Эльза обошла его, потянула за рукава и стянула вышеупомянутую деталь гардероба. Повесила сюртук на спинку стула с той же аккуратностью, с какой обращалась со своей одеждой. Обняла его сзади, прижавшись грудью к спине, и погладила ладонями по ключицам и животу, мимолетно коснулась члена и чуть прикусила за шею.
– Что же надо сделать, чтобы избавить вас от рубашки?
– Надо подумать, – едва слыша себя, притворно задумался Кристиан. – А что вы можете предложить?
Не отрывая от него ладоней, Эльза снова встала перед Кристианом.
– Что же мне делать? У бедной девушки нет даже клочка одежды, чтобы отдать ее вам.
Захохотав, он подхватил ее под попку, позволяя повиснуть на себе. Эльза была слишком высока для подобных фокусов, но силы Кристиана будто утроились.
Опрокинув ее на кровать, Кристиан приподнялся, чтобы сдернуть с себя рубашку, а потом нырнул носом в завитки меж ее бедер.
Проснувшись на рассвете, Кристиан долго лежал, оперевшись на локоть и разглядывая Эльзу.
Она всегда спала очень чутко, но в этот раз не пробудилась вслед за ним.
Рассеянное и ленивое зимнее утро едва освещало ее лицо, и крепкие плечи, и безобразные рубцы на спине. Эльза спала на животе, и ее шрамы предстали перед Кристианом во всей своей безжалостности.
И он снова пожалел о том, что дал семье Гё возможность поправить свои дела.
Бывший жиголо, а теперь директор Торгового предприятия Конрад Браун вел дела осторожно и в то же время на удивление разумно. Как будто кто-то нашептывал ему верные советы на ухо.
И Кристиан предполагал, что так оно и было. Братьев Гё Эльза ненавидела и презирала, но Анну она продолжала защищать.
Непостижимая.
Едва-едва, чтобы не разбудить ее, Кристиан коснулся губами самых грубых рубцов.
Бедная девочка.
Страшно представить, насколько ей было больно.
Он почти устыдился своей ненависти к Маттиасу Вайсу, настолько мелкой она ему показалась по сравнению с этими шрамами, но потом подумал, что этот человек принес ему не меньше боли, только иного рода. И сейчас он продолжает разрушать его семью. Если их отношения с Бертой вряд ли поддавались починке, то теперь страдали и дети. Берта была не в состоянии справиться со своим несчастьем, и это самым пагубным образом сказывалось на Исааке и Хельге.
И еще Кристиан подумал, что ему до смерти не хочется покидать постель Эльзы и возвращаться домой, где все было плохо и душно.
Если бы можно было объединить Эльзу и детей в одном месте…
Тут Кристиан резко сел, напуганный этой мыслью.
– Что случилось? – тут же встрепенулась Эльза.
– Кажется, я люблю тебя, – охнул он в ужасе. – Матерь божья!
Глава 28
Вернувшись домой, Кристиан едва успел освежиться и спуститься к завтраку.
Берта все еще спала: вчерашние возлияния не прошли для нее даром.
Зато в столовой его ждал сияющий, как новенький гульден, Ганс.
Мориц, все еще шокированный состоянием пальто Кристиана, наливал незваному гостю кофе, оскорбленно поджимая губы.
Исаак, который обычно был тихим и застенчивым, к Гансу благоволил. История о том, что тот вырос не только без папы и мамы, но даже без собственного учителя рисования, поразила мальчика в самое сердце. И теперь он притащил огромный альбом с рисунками и разложил их перед Гансом, стремясь поделиться своими сокровищами.
Кристиан, сломленный неожиданным ударом судьбы – любовь? какого дьявола! – обнаружил в себе редкое отсутствие аппетита и разозлился еще больше. Он не такой глупый юнец, как сидящий перед ним уличный шалопай, чтобы чахнуть от чувств.
– Вот это страшное чудовище, видишь, сколько у него ног? – объяснял меж тем Исаак, настойчиво заглядывая в лицо Ганса, чтобы наверняка убедиться в том, что оно восхищенное и испуганное.
– О, малыш, – ответил Ганс, честно таращась на картинки, – все чудовища, которых я видел, точно были с двумя ногами. Впрочем, постой. Знавал я и одноногое чудище – его звали Хромой Джо.
Мориц мученически закатил глаза, а Хельга иронически хмыкнула, давая понять, что оценила шутку. Она изо всех сил притворялась взрослее, чем есть.
– А вот это пират! Он живет в нашем саду!
Лицо Ганса неожиданно изменилось – вся дурашливость слетела с него, и он стал очень, очень внимательным.
– Правда? – осторожно спросил он. – Какой красивый пират. Когда же ты его видел, дружок?
– Никогда! – торжествующе вскричал Исаак. – Я его сам придумал!
– И сколько ты хочешь за этого пирата?
Исаак моргнул и покраснел, а потом быстро посмотрел на Кристиана, надулся от важности и заявил:
– Да у тебя денег не хватит, чтобы купить моего пирата! Он стоит миллион миллионов…
Кристиан тихо кашлянул. Исаак смутился еще сильнее и виновато тронул Ганса за рукав.
– Но я могу тебе его подарить, – шепотом сообщил он, видимо, снова вспомнив про печальное отсутствие учителя рисования.
Ганс улыбнулся и потрепал его по волосам.
– И этому человеку мама хочет оставить семейные капиталы, – возмущенно прошипела Хельга. – Да он же раздаст все бедным!
Ганс увязался за Кристианом и Хельгой и честно развлекал ее довольно приличными анекдотами по дороге в школу. Когда дверь экипажа за ней закрылась, Кристиан сказал:
– Выкладывайте, Ганс. Кажется, вы вот-вот взорветесь от нетерпения. Что у вас за горячие новости?
Ганс посопел, а потом рассмеялся:
– Вы даже не представляете, Эрре. Вы даже не представляете!
– Очевидно, что шантаж мадам Дюваль удался? – предположил Кристиан, улыбаясь.
– Совершенно не удался! – весело воскликнул Ганс. – Семью Ли она боится куда больше публичного скандала. Но где-то в глубине души мадам Дюваль хороший человек, а когда я сказал ей, что она была для меня почти матерью… ведь иной я не знал…
– Какое низкое коварство!
– Что в целом почти правда, – пожал плечами Ганс. – А потом мы немного выпили, и она плакала… А потом мы выпили еще немного…
– Вы до ночи собираетесь тянуть кота за хвост?
– Вот почему я не люблю дельцов вроде вас! Вы совершенно черствый человек. Нет в вас душевной чуткости, Эрре.
Кристиан не ответил. Нет – и не надо.
– Ладно, – Ганс вздохнул. – Если коротко, то мадам Дюваль выросла в нашем же приюте.
От изумления Кристиан присвистнул.
– Оказывается, семья Ли уже давно присматривает смышленых сирот, забирает себе, дает какое-то воспитание, фальшивые документы, придумывает новую личность. А потом использует по своему усмотрению. Так было с мадам Дюваль. И так было с Маттиасом Вайсом. Он не должен был попасть в вашу семью, его ждали в клане Ли. Тогдашний директор приюта пытался защитить мальчишку и отдал его вашему отцу. Однако Ли каким-то образом – думаю, старые добрые угрозы – принудили Маттиаса покинуть ваш дом, да еще так, чтобы никто его после этого не искал.
Ганс сделал паузу, позволяя Кристиану осмыслить услышанное.
Ненависть, которая долгие годы жгла изнутри, не то что погасла, но стала чуть более бледной.
– Дальше, – сухо сказал Кристиан.
– Маттиас Вайс исчез с улиц города, и появился Дженарро Манчини. Богатый филантроп, иностранец, эксцентричный любитель искусств. Кажется, он действительно много лет провел за границей, а финт, который он провернул с вашей женой, – его обычный трюк. Об этом мне рассказала уже не мадам Дюваль, а Гертруда. Она знакома с Манчини – в юности он изображал из себя бедного актера и входил в доверие к скучающим дамам с деньжатами. С возрастом пришлось сменить амплуа – но суть оставалась той же. Мошенничество.
– Деньги, разумеется, текли в карманы клана Ли.
– Разумеется.
Кристиан прикрыл глаза, обдумывая все это.
– Эльза, – сказал он.
– Ага, – согласился Ганс. – Как бывший директор приюта пытался защитить Маттиаса, так мадам Дюваль пыталась защитить Эльзу. Она отдала ее старику Гё – а он был таким премерзким типом, что быстро сговорился с этими головорезами. Даже угрожать никому не пришлось, Гё сам отправил ее к дедушке Ли – так Эльза стала посредником между Гё, кланом, контрабандистами и торговцами краденым.
– Ее надо снять с этого крючка, Ганс.
– Но как? – спросил тот хмуро. – Здесь нужен кто-то куда могущественнее вас, Эрре. Кто-то вроде самого императора.
Кристиан горько усмехнулся:
– А почему не сам Господь?
Ганс деликатно поерзал.
– Да говорите уже! – прикрикнул Кристиан.
– Я вот о чем подумал, Эрре. Найти Дженарро Манчини не просто, но его можно выманить.
– Выманить?.. – повторил Кристиан удивленно.
– Он в городе.
– С чего вы это взяли?
Ганс с кротостью невинного ангела протянул ему картину, которую выпросил у Исаака. На ней был действительно изображен пират – в черной шляпе и плаще, с бородкой клинышком и узким лицом. Рисунок был выполнен старательно, пусть и не слишком умело.
После этого Ганс порылся в карманах, достал помятую газету и приложил к картине. На передовице размещалась прошлогодняя статья о благотворительном аукционе, и несколько людей были изображены на размытой репродукции фотографии. Кристиан прищурился, пытаясь разглядеть лица, что оказалось почти невозможным, но бородку клинышком он распознал.
Кристиан перевел взгляд на рисунок: «Исаак Эрре» было подписано внизу. И дата: прошлая неделя.
– Какого дьявола… – пробормотал он. – Мой сын видел Маттиаса Вайса в нашем саду?!
– А надо чаще бывать дома, – ехидно прокомментировал Ганс. – Даже не знаю, где вы все время пропадаете.
Однако Кристиану сейчас было вовсе не до гнусных намеков.
Если Берта виделась с Манчини – то почему она так несчастна?
Если Берта не виделась с Манчини – то что он делал в саду?
– Ничего не понимаю, – признался он зло.
– Да и к черту понимание, – отмахнулся Ганс. – Давайте просто дадим объявление в газету: «Кристиан просит своего брата Маттиаса связаться с ним». А потом посмотрим, что получится.
– Какой глупый план, – восхитился Кристиан.
– Но мы воплотим его в жизнь?
– Обязательно.
Карл Фосс стоял в приемной по стойке смирно и всей своей фигурой изображал отчаянное волнение.
– Кто там? – одними губами спросил Кристиан, указывая на свой кабинет.
– Грета Саттон, – сообщил Фосс с таким видом, будто речь шла о богине.
– В девять утра? – не поверил Кристиан.
Всему городу было известно, что эта светская львица не пробуждается раньше полудня.
– Принесите мне ведро кофе, – попросил он, даже не сомневаясь в том, что его гостье было уже предложено все что угодно.
И действительно, Грета Саттон с невероятным изяществом умудрялась полулежать в кресле для посетителей с бокалом шампанского в руках.
– Доброе утро, – бодро приветствовал ее Кристиан, гадая, где Фосс раздобыл это шампанское.
– А вы не торопитесь на работу, – осуждающе заметила Саттон. – Деньги, знаете ли, сами собой в карманах не заведутся.
– Ваша правда, – рассмеялся Кристиан, стянул с себя пальто, пристроил на вешалку рядом с благоухающими мехами и сел в кресло. – Какое приятное сегодня утро.
Саттон благосклонно кивнула ему.
– Вы выглядите утомленным, – обронила она. – Плохо спали?
«Почти не спал», – мог бы ответить ей Кристиан, но к чему плодить лишние сплетни.
С появлением в его жизни Эльзы Лоттар бессонные ночи случались все чаще.
– Хлопоты, – нейтрально ответил он.
– Я вот что подумала, господин Эрре, – томно проговорила Саттон, – почему бы нам с вами не стать компаньонами.
Карл Фосс, который в этот момент появился на пороге с самой большой кружкой, которую смог найти, остолбенел.
Кристиан, признаться, тоже едва не последовал его примеру.
– Простите? – осторожно протянул он.
– Банк, – нетерпеливо пояснила Саттон. – Я слышала, что вы собираете совет акционеров. Забудьте об этом. Я стану вашим соучредителем. Пятьдесят один к сорока девяти, господин Эрре. Видите, сколь я уступчива.
– Надеюсь, – ошалело выдавил из себя Кристиан, – что эта арифметика в мою пользу.
Фосс поставил перед ним кружку кофе, подлил Саттон шампанского и выскользнул из кабинета, тихий, как привидение.
И такой же трепещущий.
– Ну разумеется, – высокомерно отозвалась Саттон.
– Госпожа Саттон, вы понимаете, о какой сумме идет речь? – Кристиан стремительно соображал. Стоит ли связывать себя с единственным соучредителем? Это может оказаться слишком чревато – Саттон была взбалмошной аристократкой, а не разумным финансистом. Этот союз будет непредсказуемым.
Ее глаза блеснули:
– А вы понимаете, сколь щедрый у меня покровитель?
Император.
Кристиана будто ледяной молнией пронзило.
Он даже забыл, как дышать.
Эта женщина находилась на расстоянии поцелуя от императора.
– Что же, – медленно произнес он, – это, безусловно, честь для меня.
– Я бы хотела, чтобы моим представителем стала Эльза Лоттар. Я, видите ли, несколько далека от банковского дела, – Саттон усмехнулась. – А она выглядит весьма разумной девицей. Ну, понимаете, нового формата. Современные женщины меня немного пугают, они так похожи на мужчин. Математика, науки. Не знаю, куда катится этот мир, но я стараюсь шагать в ногу с прогрессом. Это так экстравагантно.
Боже мой, подумал Кристиан, она становится банкиром, потому что решила, что это модно.
– Я сегодня же отправлю к вам Эльзу Лоттар, – быстро сказал Кристиан, стараясь не расстраиваться от того, на какие муки он себя обрекает. Грета Саттон! Самая непредсказуемая особа страны!
Катастрофа.
Едва проводив Саттон, Кристиан сразу устремился в тайный переход между кабинетами его и Эльзы.
Эльза и Дитмар Лонге сидели на диванчике, склонившись друг к другу головами.
В ловких руках Эльзы щелкали счеты.
Услышав скрип невидимой двери, Лонге вскинул лицо, и челюсть его поползла вниз.
– Оставьте нас, – коротко велел Кристиан.
– Откуда? Как? О, знать не хочу. – И Лонге выскочил за порог, зачем-то выхватив у Эльзы счеты. Так переполошный хозяин спасает из пожара самое ценное.
– На вас лица нет, – уведомила Кристиана Эльза, разглядывая его с любопытством.
Кристиан опустился перед ней на колени и сжал ее руки.
– Сегодня вечером, – настойчиво сказал он, – вы станете самой жалкой и несчастной сироткой на свете.
– Такие у вас фантазии? – вскинула брови Эльза.
– Вы пойдете к Грете Саттон и пожалуетесь на то, что клан Ли принуждает вас заниматься всякими грязными делишками. Вы будете плакать, Эльза.
– Спятили?
Кристиан закрыл ей рот ладонью и взглянул в близкие сердитые глаза.
– Вы будете плакать, Эльза, и умолять Грету Саттон защитить вас. Современные женщины ведь должны друг друга поддерживать. Позвольте ей почувствовать себя вашей ровесницей.
Она попыталась что-то сказать, но Кристиан отчаянно мотнул головой.
– Саттон хочет стать соучредителем банка, она желает, чтобы вы представляли ее интересы. – Во взгляде Эльзы проступило понимание. – И вы должны воспользоваться этим шансом, чтобы решить, какому миру вы принадлежите. Я больше чем уверен, что у императора с кланом Ли некий нейтралитет – они устраивают друг друга. Первый не трогает это семейство, вторые держат город в относительном порядке. Вы слишком мелкая сошка, чтобы из-за вас эти два гиганта поссорились. Сделайте все, что от вас зависит, чтобы заполучить протекцию Греты Саттон.
Эльза чуть отклонилась назад, освобождаясь от ладони Кристиана.
– Я поняла, – голос ее был чуть хрипловатым, – но умолять никого не стану. Слезы, Кристиан? Этим Грету Саттон не пронять. Но я поступлю лучше. Я подарю ей первый в этой стране самоходный автомобиль. Это станет и взяткой, и отличной рекламой.
Кристиан обессиленно засмеялся и уткнулся лбом ей в колени.
– Я вас не просто люблю, – выдохнул он, – я вас обожаю.
Он ощутил, как ее руки ласкают его волосы.
– Все еще напуганы этим открытием?
– До смерти.
– Как же мне вам помочь? – с сочувствием спросила Эльза.
Кристиан поцеловал ее колено.
– Не влюбляйтесь в меня в ответ, – попросил он, – это изрядно осложняет жизнь.
– Я постараюсь, – тихо пообещала она.
Вечером к Кристиану зашла Катарина с отчетами и сметами по строительству бесплатной больницы.
– Этот мальчик в вашей приемной, – отстраненно сказала она, глядя поверх его головы, – определенно самое нелепое создание, что я только видела.
– С вами никто не сравнится, – честно ответил Кристиан.
Она могла оставить документы у Фосса или вовсе отправить их с посыльным.
Но пришла сама.
Видимо, не только Кристиан скучал.
– Присаживайтесь, – предложил он. – Кофе?
Катарина окинула его презрительным взглядом.
– Из рук этого?.. – она покосилась в сторону приемной. – За кого вы меня принимаете?
Но все же пристроилась на краешек кресла, прямая как палка.
– Как сильно вы заняты в фонде? – спросил Кристиан.
– Достаточно занята. – Холод буквально окутывал ее, как броня.
– Жаль. Мне бы не помешала ваша помощь.
– Какого рода помощь?
Подавив улыбку, Кристиан приготовился к худшему:
– Я купил здание в порту и собираюсь в самом ближайшем будущем перенести туда компанию. Но здание находится в печальном состоянии…
– В порту? – Катарину будто булавкой кто-то уколол, так высоко она подпрыгнула в кресле. – В порту? Приличные люди не ведут дела в порту!
– Здесь будет банк, Катарина.
– Это отвратительная затея! Ваш дед построил это здание для компании, ваш отец вел отсюда дела, а вы собираетесь наплевать на все их труды, чтобы потешить свое мальчишеское самолюбие!
– Как долго вы были любовницей моего отца, Катарина?
Она застыла.
Потом ее плечи устало опустились.
– Более пяти лет, – ответила Катарина бесцветно и равнодушно.
Кристиан не нашел в себе желания читать ей нотации. Да и не чувствовал себя вправе делать этого. Он задал вопрос, который безумно волновал его с раннего утра:
– Это тяжело – быть любовницей?
Катарина склонила голову, задумчиво изучая его.
– По большей части унизительно и одиноко, – сказала она грустно. – Сначала ты опьянена, ослеплена, увлечена. Но потом это становится… обременительным. Ваш отец был привязан к жене, а потом она серьезно заболела, и все стало плохо. После ее смерти его терзало чувство вины – из-за того, что он привел того мальчишку из приюта. Ваш отец был очень несчастным человеком, Кристиан, а вместе с ним была несчастна и я.
– Если подумать, то я от него ничем не отличаюсь.
– Ошибаетесь, – Катарина встала, – он никогда не задумывался о том, каково приходится мне. Пожалуй, я взгляну на эту хибару в порту. Возможно, нам удастся сделать с этим хоть что-то приличное.
– Спасибо. – Кристиан тоже поднялся и расцеловал Катарину в обе щеки.
Она негодующе стукнула его по плечу:
– Какие глупости!
И ушла с такой скоростью, с какой ей только позволяло достоинство.
Вместо нее на пороге вырос Ганс.
Да что за день такой!
Ни минуты покоя.
– Я отправил объявление в газету, – заговорщически прошептал мальчишка.
– Ладно, – Кристиан нервно прошелся взад и вперед. – Ладно. Через несколько недель вы с Бертой уедете на воды.
– Ладно, – в тон ему ответил Ганс.
Они переглянулись.
Путешествие, из которого один из них не вернется.
Глава 29
С того момента, как Ганс предложил подать объявление в газету, Кристиана не оставляло нервное напряжение.
Не было ни единой причины, по которой Маттиас Вайс откликнулся бы на предложение о встрече. Они оба понимали, что Кристиан не станет обращаться в полицию, потому что не захочет втягивать Берту в скандал, но они оба понимали и то, что есть и другие способы мести.
Это было даже забавно: сначала семья Ли отправила Вайса обокрасть Берту, а потом предоставила часть украденной суммы в качестве великого одолжения, да еще и заполучила мужа для одной из своих внучек. Как делец, Кристиан не мог не оценить изящество этой сделки, но он не знал, было ли это запланировано с самого начала или старик Ли ловко воспользовался обстоятельствами.
Как бы то ни было, идти в чайную лавку за помощью оказалось глупой затеей, но был ли у Кристиана другой выход?
В эти дни он старательно избегал Эльзу. В основном потому, что не хотел питать свои неуместные и никому не нужные чувства, но еще и ради ее безопасности. То обстоятельство, что Маттиас Вайс шлялся по его саду, вызывало неприятный холодок в позвоночнике.
Кристиан-то думал, что он далеко, а оказалось – на расстоянии вытянутой руки.
Это обескураживало.
И в то же время, хоть сам Кристиан на месте Вайса ни за что бы не откликнулся на подобное объявление, почему-то он был уверен, что приглашение будет принято.
Они были знакомы совсем недолго и не виделись много лет, и Кристиан понятия не имел, какой у Вайса характер или образ мыслей. В то время, когда тот жил в их семье, Кристиан был совсем мальчиком. Он чувствовал себя сбитым с толку и, возможно, ревновал маму, а потом просто ненавидел Вайса год за годом. Одиночество и страх терзали его все то время, пока он сидел подле постели больной матери.
В итоге осталось только одиночество.
Смерть матери потрясла маленького Кристиана, но смерть отца бросила его на поле боя – ему не исполнилось и восемнадцати, когда пришлось принимать компанию.
Скорби по отцу не было ни тогда, ни сейчас.
Эрре-старший был тяжелым, строгим и резким человеком и считал единственного сына тюфяком, который непременно развалит компанию. Вот почему Кристиан не терпел, когда Берта пыталась переделать детей по собственному усмотрению, ведь он испытал это на своей шкуре.
Возможно, отец взял сироту из приюта не только для того, чтобы наладить отношения с женой после измены, а еще и для того, чтобы со временем передать дела Вайсу. Возможно, отец считал, что характер у чужого мальчишки более подходящий, чем у родного.
Ответов уже никогда не получить.
И отец никогда не узнает ни про фабрику, ни про банк.
Кристиан не только сохранил компанию, но и шагнул за пределы банальной торговли.
Осталось удержать все это в своих руках.
Поскольку дела с Бертой становились все хуже и хуже, Кристиан привык ускользать из дома после ужина, чтобы избежать ссор с женой.
Он запрещал себе появляться во флигеле возле фабрики и подолгу прогуливался, давая возможность Вайсу выпрыгнуть на него в темной подворотне. Не то чтобы Кристиан ожидал нападения, но револьвер теперь всегда был при нем.
Он не боялся, нет, скорее ощущал щекочущее нервы нетерпение.
Чего Кристиан никогда не ожидал – так это того, что Вайс как ни в чем не бывало подойдет к нему в клубе.
Это был тот самый клуб, куда в первый день работы бесстрашно вошла Эльза, сразу после того, как разделалась с Аделью.