Нежным дается печаль

– Простите, но мы сделали все, что могли… – бормочет акушерка, но Ника перебивает:

– Где он?

– Пожалуйста, успокойтесь, вам нельзя вставать…

Руки коченеют, по телу проходит дрожь. Горло раздирает крик:

– Где мой ребенок?! Где? Скажите! Где он?!

– К сожалению, он не выжил… Во время операции он опять перевернулся, и пуповина обвилась вокруг шейки…

Все, что было потом, напоминало кошмарный сон. Жизнь все еще стояла на паузе, и порою Веронике казалось, что она тоже не выжила. Умерла на операционном столе вместе со своим ребенком. Погребена вместе с ним под сырой землей. Потребовались годы, чтобы перевернуть страницу, полную боли и беспросветной тоски. А нажать на «play» оказалось гораздо сложнее, чем сделать это на пульте от телевизора.

Вместе с Владом им удалось пережить это горе. Начать все с чистого листа и пойти дальше. Они все еще хотят зачать ребенка и вернуть потерянное счастье, но не получается. Ничего не получается! Однако, вопреки всему, надежда еще живет, еще тлеет… Честно говоря, в последнее время Ника начала думать, что все у них налаживается. Квартиру взяли, Влада повысили, может, теперь-то судьба им улыбнется! Хм… Она и улыбнулась, вернее, усмехнулась хищным звериным оскалом в лице Арины. Жизнь опять катится в тартарары! Все ее оскорбления ничто, только эти слова страшнее любых пыток: «Пустоголовая курица, которая за столько лет так и не смогла родить детей…» По самом больному ударила…

– Давай сохраним этого медведя? – Вероника прижимает к себе пушистую белую игрушку, ее глаза наполнены слезами.

– Ника, милая, зачем? Тебе же она напоминать будет! Надо выбросить…

– Пожалуйста, давай оставим! Давай оста… – Рыдания не дают договорить. Влад обнимает ее и гладит по волосам. Его шепот убаюкивает:

– Хорошо, родная. Мы его оставим. Не плачь…

Ника подняла глаза на книжную полку и увидела сидящего там белого медведя. Господи, они так много пережили! И радость, и печаль, и боль… И что, теперь все разрушат одним махом?!

Что-то еще Арина сказала… что-то важное, что-то задевшее за живое… Вероника нахмурилась, припоминая. Мысли скакали вразброд. Вот Влад прямо заявляет, что эта вертихвостка ничего для него не значит, а потом она кричит что-то про детей… Наконец яростные слова просочились сквозь заслонку памяти:

«Я ношу под сердцем твоего ребенка»…

И внутри все оборвалось. Ника поняла: с этого момента Арина перестала быть для Влада развлечением. Теперь она мать его ребенка. И это меняет все…

Дверь слегка скрипнула. Влад вошел в спальню, сжимая в руках поднос. Ника разглядела чизкейк на блюдце и любимую чашку мужа, в которой дымился чай. Поставил запоздалый завтрак на тумбочку, прилегающую к кровати. Поцеловал в макушку и сел рядом. Ника молча взяла чашку и отвернулась к стене. Солнечные блики озорно прыгали по комнате, напоминая, что кошмарный день еще продолжается.

– Ты ничего еще сегодня не ела, – от его низкого баритона опалило жаром. – Перекуси пока. Давай я что-нибудь вкусное нам приготовлю?

Вот так заботливо и участливо, словно ничего не случилось. Хотя, конечно, это было приятно. Чертовски приятно после такого громкого скандала. Хотелось наслаждаться его вниманием, использовать по максимуму, ведь заслужила, перенервничала, но… Перекошенное злобой лицо соперницы еще мелькало перед глазами, а в ушах стоял ее крик.

– Где Арина?

– Я ее выгнал.

– Когда ты собираешься переезжать к ней?

Сцепились взглядами, но Ника стойко выдержала молчаливую схватку. Заметила, как дрогнул его подбородок, как дернулись уголки рта. Влад вскочил на ноги и заметался по комнате, ероша взмокшие от пота волосы.

– А почему я должен к ней переезжать? – он остановился, в глазах вспыхнуло раздражение.

– Потому что она беременна.

– И что?

– Беременна от тебя. – Слова дались с трудом. В горле ком застрял, в висках кольнуло. Пальцы не слушались. Нервно размешивая чай, зазвенела ложкой, и поморщилась от бьющего по нервам звука.

– От меня или нет, еще надо выяснить! – рыкнул Влад и, задев журнальный столик, в ярости скинул на пол кипу бумаг.

– Ты же… хочешь ребенка, ведь так? А я не могу родить… – Каждая фраза резала словно скальпелем «наживую».

– Перестань!

– Арина права, прошло уже больше семи лет, а у нас все еще нет детей, а она…

Влад подскочил к ней и грубо закрыл рот рукой, заставив замолчать. По взгляду поняла, что ему так же больно говорить о детях, как и ей. Затем отнял ладонь и, понурив голову, признался:

– У нас с ней было всего один раз. Это случилось на корпоративе. Я был пьян, понимаешь? Почти ничего не помню. Все как в тумане. Она позвала меня в офис и закрыла дверь, начала клеиться… Фотки те сделала, которые ты на ноуте видела. И все, на этом воспоминания обрываются…

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Чтобы ты знала: я не изменял тебе.

– Но сам факт…

– Я был пьян, Ника, ты слышишь?! – Влад снова вскочил на ноги и ударил кулаком в стену. – Сколько, черт подери, тебе еще объяснять?! Она не привлекает меня как баба, от слова совсем! Ты же меня без наркоза режешь, Ника, когда к ней отправляешь!

– Но ребенок, Влад, он ни в чем не виноват!..

– Да пусть он сначала родится, а потом уже решать будем! – прорычал он и поморщился, словно каждое слово иголкой вкалывалось ему под кожу. – Я ребенка не оставлю, но и с этой стервой под одной крышей жить не буду, слышишь? И не гони меня к ней!

Вероника спустила ноги на пол и подошла к нему сзади. Впервые видела его таким взбешенным и одновременно загнанным. Осознает свою ошибку, раскаивается, а повернуть обратно уже нельзя. Какая-то безвыходная ситуация…

Влад резко повернулся и обнял до боли. Колючей щекой потерся об ее макушку, коснулся губами волос… Такая знакомая ласка, самая лучшая, самая нежная… Прикрыла глаза и постаралась не думать о неприятном. Может, и вправду лучше дождаться, пока ребеночек родится, а не разводить панику? Ну, будет алименты платить, навещать его… Если Влад не врет – а Ника сердцем чувствовала, что муж сейчас предельно откровенен, – то, наверное, не стоит разрушать семью…

Возможно, все и вышло бы так, как задумывалось, если бы ни телефонный звонок среди ночи и жесткий ультиматум Арины:

– Влад, я не собираюсь становиться матерью-одиночкой! Или разводись, или я сделаю аборт!

С трудом пережили ту ночь. Влад постоянно набирал номер разлучницы, но на том конце провода неизменно звучали отрывистые гудки. Он психовал и выходил курить, а Вероника сидела на кухне и капала валерьянку. Раз, два, три…

– Гребаная связь!

Четыре, пять… Ругается сквозь зубы и хлопает дверцей балкона. Шесть, семь, восемь… Меряет тяжелыми шагами комнату и опять набирает номер. В конце концов, Ника перестала считать. Сон пропал, она переоделась в джинсы и первую попавшуюся на глаза кофту. Даже в зеркало не взглянула, вдруг навалилась какая-то апатия, ничего не хотелось. Сердце тревога сдавила. Вот сейчас, еще совсем чуть-чуть, еще секунда, дверь распахнется, и порог снова переступит Арина…

Но спустя час после того звонка Влад сам засобирался к ней.

– Неизвестно, что она задумала! Хоть бы не наделала никаких глупостей! – бормотал он, а у Ники холод пробежал по позвоночнику от мысли, что муж все-таки предпочел ее. Значит, врал, что Арина ему безразлична, сам себя пытался убедить, что не любит ее! Оказывается, любит. Ее и ребенка. Хотя, наверное, так и должно быть, да? Сжала кулаки и ногтями впилась в кожу, до крови, до боли, уговаривая себя, что нужно отпустить, нужно смириться. Умом понимала, а сердцем сопротивлялась.

Когда Влад наклонился, чтобы зашнуровать ботинки, Вероника вышла в коридор и с обидой спросила:

– Значит, все это правда? Ты врал мне насчет одного раза?