Автостопщица

Сразу решаю, что выйду до поста. Прятаться в машине опасно, тем более забираться за ширму! Общаться не хочется, скорее бы добраться! Но всё же слово за слово, разговорились.

– К кому едем?

– Из Ростова к подруге в Пятигорск. Она давно приглашает. Через неделю дочь привезёт внучат из Москвы, не уедешь никуда. Вот и решила сэкономить, на пенсию не попутешествуешь. Думаю, добрый человек довезёт.

– Я не догадался, что ты на пенсии. Думал, лет сорок девять!

– Откуда вы бензин везёте?

– Из Зеленогорска Московской области в Грозный. У нас есть свой бензин кустарного производства. Путин говорит, что России выгоднее ввозить топливо «Лукойла», иначе новые заводы будут принадлежать Кадырову.

– А вы принимали участие в восстановлении Грозного?

– Я сидел в эти годы по статье 88 за незаконные валютные операции. В гостиничном номере, который был оформлен на меня, нашли валюту.

– Да, вот времена были какие! А сейчас меняй её, сколько хочешь!

– Вы бывали в Грозном? Поехали, приглашаю на экскурсию!

– Подруга ждёт, волнуется, надо бы с утра ехать, всё дела-дела…

– Она замужем? Жаль, а то бы я к вам присоединился в Пятигорске, отдохнули бы, пивка попили!

От Кропоткина до Пятигорска, где меня никто не ждёт, двести восемьдесят километров. Рассказываю про матч в Ростове, про набережную, арену, которые отстроены к ЧМ (не стала говорить водителю, что я бывалая автостопщица, переночевавшая с земляком в кабинке).

Любуюсь подсолнухами, кукурузой и преогромными полями спелого хлеба, которые справа и слева простираются на всём протяжении пути.

– Уборочная в самом разгаре!

– Граница Ставропольского и Краснодарского края, пост ГАИ. Я забыл, что спальное место сложил, прятаться негде. Давай я тебя высажу, проеду и подожду.

Выпрыгиваю из кабины и иду вдоль движущегося шумного потока машин. Меня окликает страж порядка, проверяет документы и зовёт в помещение. Он «пробивает» данные, спрашивает:

– Так у Вас и права есть на автомобиль?

– Да. Можно воды попить?

Посмотрев документы, он благодарит меня и объясняет свои действия: вдруг человек в розыске, заблудился или помощь ему нужна. Он всё время улыбается и не верит, что я пенсионерка.

Легко запрыгиваю в поджидающий меня яркий бензовоз. Разговор идёт о детях.

– Мой сын прожил два года в Германии, но вернулся из-за того, что в младших классах навязывается половое воспитание, просто отвратительное.

– Да, менталитет совсем другой и культура чужая.

– В Пятигорске встретят тебя?

– Конечно, – жалею, что не сказала до Минвод: надвигается темнота, а до Пятигорска ещё двадцать километров.

Минводы встречают нас горами, которые окружают со всех сторон этот провинциальный населённый пункт. Руслан останавливается у поворота на Пятигорск, а сам уходит влево, пожелав мне удачи.

Почти ночь. Сажусь в кабину остановившегося самосвала, чтобы добраться до города. Пожилой водитель говорит, что прямо по дороге справа находится санаторий, а больше он ничего о ночлеге посоветовать не может.

Иду в темноте: слева трасса, ночью пугающая мчащимся туда-сюда транспортом, а справа длинное металлическое ограждение, которому нет конца. Через решётку вдали виден свет в гуще деревьев: должно быть, санаторий. Входа всё нет и нет, понимаю, что меня, скорее всего, не пустят на территорию без путёвки и санаторной книжки. За ажурным забором справа безопасность, уютные огни, а слева тёмная трасса. Заметив недостающее звено в ограждении, кладу за решётку рюкзак и ловко пролезаю сама. Шурша сухой листвой, проваливаясь ногами в мягкие сосновые иголки, медленно шагаю через заросли деревьев в надежде, что там санаторий.

Это преодоление награждено, и открывается иной мир: я оказываюсь на асфальтовой дорожке, по которой не спеша прогуливаются отдыхающие. Фонарей очень мало, освещение слабое. В воздухе витает аромат цветущей липы. Присаживаюсь на скамейку, оглядываюсь. На огромной территории возвышается несколько семиэтажных корпусов.

Женщина подкармливает кошку, вынимая ей из сумки кусочки пищи. Курортники прогуливаются налегке, без багажа. Вытягиваю отёкшие ноги и прислушиваюсь. Недалеко поют очень складно и романтично. Направляюсь в сторону гитарных переборов. На двух лавочках под окнами лечебного корпуса сидят семь человек, слушая выступление молодого барда.

– Саша, а ты вообще ничего не видишь? Или всё-таки что-то различаешь?

– Как же меня достали подобные вопросы… Вижу едва-едва, очертаниями, но меня это не пугает: я счастливый человек, у меня руки-ноги на месте. – Сергей принёс черешню и всех угощает ягодами из пакета. Я сижу в стороне, мне не предлагают.

– Ну, пойте, пожалуйста, ещё!

– Вечереет быстро, чайник ласково жужжит.

Разбрелись все уличные звуки по домам.

Потемневший небосвод пучками звёзд прошит.

Благодатный отдых всем! Недремлющий туман…

Пусть подремлет луг и насладится ветерком,

Тёплый воздух отдаёт немного табаком,

Но приятно пьётся как хорошее вино, – молодые люди поют также Высоцкого, Окуджаву…

Мимо шествует женщина с дочерью и проявляет недовольство: «Когда вы уже прекратите этот балаган, отойдите хотя бы от окон подальше! Надоели ваши завывания!»

Выхожу из тени:

– Я поклонница вашего творчества, очень понравилось исполнение. Особенно, Сергей, твои авторские песни. Где можно их послушать?

– Сергей Николаев, на ютубе набрать слово «даждь».

– А мой сын почему-то не любит Высоцкого, – сожалеет Лариса. Долго продолжается их диалог.

Теперь Александр и мне протягивает пакет с чёрной черешней, крупной и сочной. Возвращаясь откуда-то, громко разговаривают три женщины: «Имеем право хоть раз режим нарушить и сходить в театр. Ребята, а где же ваши гитары? Почему не поёте?»

– А есть и недовольные, говорят, заявлять будут в администрацию. Вы завтра приходите в корпус на концерт.

– Обязательно, а кто это может быть недоволен? Лучше бы пожаловались, что света нет, не видно ни зги.

У Саши и Сергея голоса приятные, заслушаешься:

«Но перепутаны звёзды, переплелись на небе все пути. И что-то там впереди, что-то впереди, впереди…»