Спаси мой маленький мир

– И еще, Витя, никак не могу разобраться с хронологией. Понимаешь, впервые сталкиваюсь с такой ситуацией, когда все, ну ВСЕ участники этой истории приехали на дачу без часов. И никто, ну НИКТО! на часы в тот вечер не смотрел. Да, отдыхали, да, пили, но можно же глянуть на часы хотя бы раз за вечер! Ну, хоть кому-нибудь! Кстати, ты осматривал место происшествия, скажи, в доме есть какие-то часы, будильник, например?

– Часы есть, но это очень старинные часы, и они стоят, – быстро ответил Павлов. – Я спрашивал хозяина дачи Шестова, почему в доме нет часов, так он искренне изумился. Ответил, что он часы не носит, потому что у него всегда с собой телефон. Сказал, что настенные часы встали, когда несколько лет назад умерла его любимая теща. И он счел это неким мистическим знаком. Позже они с женой собирались отдать их в ремонт, но так и не собрались.

– А остальные что говорят?

– У мужа убитой часов тоже нет, Оленина была с часами, но на часы не смотрела, потому что приехала отдыхать, а тайминг, как она выразилась, ей осточертел в течение рабочей недели. Хозяйка дачи тоже была без часов – забыла дома.

– Ладно, Виктор, а что у нас с камерами?

– Александр Петрович, с этой стороны поселка видеокамеры не установлены. Потому что это окраина поселка, дома старые, некоторые нежилые и выставлены на продажу, так что и камеры ставить некому и незачем.

– Ну хорошо, а в противоположном конце поселка, там же есть пара-тройка дорогих домов?

– Да, есть там хорошие коттеджи, и камеры там есть, только на камерах этих ничего нет полезного. У них угол обзора небольшой, и они пишут только то, что возле этих дорогих домов происходит.

– Ясно, – недовольно поморщился Бобырев.

– Ну, Александр Петрович, я побежал, – заторопился Виктор.

– На связи, – кивнул Бобырев.

Нос не дышал, горло болело, в висках стучало. Аня определенно недомогала, но нужно было работать, ни о каком больничном и речи быть не могло: октябрь – отчетный месяц, и все отчеты сдаются к определенному сроку. За нарушение сроков сдачи предусмотрены штрафные санкции, и никого не волнует, как ты себя чувствуешь; кроме того, и текущую работу никто не отменял. Аня выпила несколько чашек чая, проглотила термоядерные шипучие витамины, достала из дальнего ящика шкафа толстую мамину пуховую шаль, которую на всякий случай держала на работе, укуталась, но ничего не помогало, к концу рабочего дня ей стало совсем худо. И, как назло, Иринки сегодня нет, она с дочкой отпросилась в больницу. Аня сидела, тупо уставившись в ровные столбцы цифр и думала о том счастье, которое она испытает, придя домой, напившись сладкого чая с лимоном и закутавшись в пуховое одеяло. Она так живо вообразила эту картину, что не сразу услышала телефонный звонок.

– Анна Олеговна, – мягкий, глубокий, обволакивающий баритон зазвучал в трубке, – меня зовут Игорь Николаевич, я директор фирмы, где работала Вероника Гербер, и мне очень нужно встретиться с вами и поговорить.

– Со мной? Зачем?

– Анна Олеговна, я все объясню вам при встрече…

– Извините, я так плохо себя чувствую, давайте встретимся, если это так уж необходимо, но не сегодня.

– Анна Олеговна, простите меня за настойчивость, но встретиться нужно именно сегодня. Это касается официальных документов, а вы, как бухгалтер, понимаете, насколько это важно. Со своей стороны, я обещаю вам, что не займу у вас много времени. Анна Олеговна, буквально на десять минут!

Голос из трубки звучал все более настойчиво, и Аня поняла: «Он не отвяжется, пока не поговорит со мной. Что ему нужно, этому Игорю… Придется встретиться».

– Только на пятнадцать минут, не дольше.

– Анна Олеговна, пятнадцать минут – и ни секундой больше! Слово офицера!

Они договорились встретиться неподалеку в кафе через два часа.

Когда она подходила к кафе, ее вдруг осенило: «А как я узнаю этого Игоря? Я его ни разу не видела, он меня тоже. Нужно было по телефону договориться хотя бы о каком-то опознавательном знаке. Но если первые пять… ну ладно, десять минут, ко мне никто не подойдет, значит, я имею полное право уйти». Аня спустилась по лестнице в цокольный этаж, открыла дверь в кафе, она здесь как-то была пару раз, и остановилась в маленьком вестибюле возле зеркала.

«Снять пальто и пройти в зал или не раздеваться?» Но тут из полутемного зала вышел очень красивый высокий мужчина и ослепительно улыбнулся Ане:

– Анна Олеговна? Благодарю вас, что вы пришли, давайте я помогу вам раздеться, я уже занял столик. Игорь Николаевич, – представился красавец с седеющими висками Анне. – Он отодвинул стул, помогая ей сесть.

Она ожидала чего угодно, но только не того, что он будет так хорош: худощавый широкоплечий длинноногий шатен с пронзительными голубыми глазами и очень уверенными, чуть ленивыми манерами.

– Анна Олеговна, что вам заказать?

– Пожалуйста, черный чай с лимоном, больше ничего не нужно.

– Анна Олеговна, Аня… – Он внимательно, очень серьезно и слегка участливо заглянул в зеленоватые глаза Ани.

Она порозовела. «Ну вот, сейчас я, как пятнадцатилетняя девочка, буду смущаться, бледнеть, краснеть и лепетать что-то невнятное… Этот сорокалетний Ален Делон с фигурой манекенщика прекрасно знает, какое впечатление производит на женщин, и пользуется этим».

– Я хотел спросить вас вот о чем. Дело в том, что у Вероники в тот трагический день были с собой документы, и, к сожалению, мы никак не можем их найти. Аня, может быть, вы случайно видели, куда их положила Вероника? А то сами понимаете, – он устало улыбнулся, – сделка срывается, штрафные санкции маячат. Конечно, случилось такое горе, и говорить сейчас о деньгах неловко, но ведь жизнь не останавливается… Обязательств перед клиентами никто не отменял, а наша фирма очень дорожит своей репутацией.

Глубокий голос необычайно красивого тембра завораживал, Аня посмотрела в голубые внимательные глаза и растерянно покачала головой:

– У Веры с собой была дамская сумка, красивая и дорогая, Coccinelle, да, точно, я еще обратила внимание: очень большая и вместительная сумка, но никаких папок я не видела. Может быть, они остались в машине или у нее дома? Или их забрала полиция?

– Ну, это же не обязательно папки. Эти документы, всего одна-две странички, могли уместиться в конверте. К сожалению, я не могу объяснить вам подробнее, коммерческая тайна, знаете ли.

– Нет-нет, я понимаю, но я не видела никакого конверта… А в сумке, может, он был в сумке у Вероники? – Ане, как всегда, искренне хотелось помочь человеку, попавшему в неловкую ситуацию, и обаяние Игоря Николаевича действовало на нее безотказно.

Зазвонил его мобильник. Игорь извинился, сказал что-то по телефону, нахмурился, вздохнул:

– Анна Олеговна, простите, срочно нужно ехать, опять какие-то проблемы с клиентами. Вас подвезти?

– Нет-нет, не нужно, я живу совсем недалеко, хочу прогуляться.

Подавая ей легкое пальто, он мягко придержал ее за плечи. Они вышли из кафе, прощаясь, Игорь Николаевич протянул руку:

– Спасибо вам, что не отказались встретиться со мной. Я позвоню вам?

Он близко наклонился к ней, Аня почувствовала горький аромат дорогого парфюма, яркие голубые глаза были совсем близко, взгляд был настойчивый и твердый. Аня покраснела, опустила ресницы и неуверенно кивнула.

Он ласково и уверенно пожал холодную маленькую ручку Ани. Она смущенно улыбнулась.

По дороге домой Аня думала о том, что, кажется, понравилась неотразимому Игорю Николаевичу. «Интересно, он и правда позвонит мне или это была дежурная любезная фраза?»

«Да, а откуда он знает мой телефон?» Только сейчас она задалась этим вопросом. Но думать Аня не могла, голова болела все сильней, настроение стремительно ухудшалось. Зря она отказалась от его предложения подвезти ее домой. А вдруг это был предлог познакомиться поближе? «В общении с мужчинами нужно проявлять инициативу, постоянно напоминать о себе, а не изображать скромницу из института благородных девиц», – учила ее Алина. Но Аня старомодно считала, что проявление женской инициативы – это просто навязчивость, а это совершенно не ее стиль.

«А ведь есть же, наверное, счастливая женщина, которую любит этот Игорь Николаевич, его жена или подруга, она радостно встречает его после работы, любовно кормит ужином, потом они ложатся в постель… Или нет такой женщины? А вдруг нет?» Она грустно ответила самой себе: «У таких мужчин есть все: и жена, и подруга, все у него в жизни классно: и с работой, и с деньгами, а уж с личной жизнью тем более».

Наконец-то она добралась до дому, заставила Колю сесть за уроки и осуществила свою заветную мечту: залезла под одеяло, прикрыла глаза и провалилась в сладкую дрему.

Игорь Красовский рос без отца. Родители развелись, когда ему было восемь лет, и он так и не простил матери развода. Отец-военнослужащий получил назначение в Пермь, маме же не хотелось уезжать из Екатеринбурга, из уютной квартиры, и терять насиженное место младшего научного сотрудника в одном из отраслевых НИИ. Сначала подразумевалось, что отец обживется на новом месте и спустя полгода или год они переедут к нему, но переезд все откладывался и откладывался, а потом и переезжать стало незачем – у отца в Перми образовалась новая семья, и родители быстренько оформили развод.

Папа для маленького Игореши был всем, и вот он уехал. Нет, он звонил сыну, приезжал на день рождения зимой и на несколько дней летом, потом только на день рождения, потом…

Мама во второй раз замуж не вышла, она вообще была не из тех женщин, которые стремятся устроить личную жизнь. Присутствие мужчины в доме означает дополнительные домашние хлопоты, как то: приготовление полноценного обеда, стирку и глажку рубашек, а все это отвлекало от главного дела ее жизни – мать страстно любила литературу. Она читала все: детективы и романы, классиков и современников, она читала дома, в транспорте и на работе, благо младший научный сотрудник в пресловутые годы застоя не был сильно загружен на службе.

Игореша не доставлял маме ни малейших хлопот. Сын рос умным, спортивным и очень красивым мальчиком. Он не мешал ей читать, а она не мешала ему жить. Игорь не покатился по наклонной плоскости, как тогда говорили, но мерзкое слово «безотцовщина» засело у него в голове. Ему казалось, что соседки в подъезде шушукаются про него, девчонки хихикают в уголке школьного коридора именно о том, что у Игоря Красовского нет отца. Девчонки действительно шептались о нем постоянно: первый красавец в школе, спортсмен, почти отличник.

Женился он в двадцать семь лет и вовсе не по большой любви. Как-то гулял с очередной девушкой в парке и увидел счастливую парочку: навстречу ему шел молодой мужчина примерно его лет, а на плечах у него сидел четырехлетний малыш. Папа и сын откусывали от одной мороженки и заразительно хохотали. Игорь остановился, не сводя с них глаз. До этого момента идея отцовства ни разу не приходила ему в голову, он слишком нравился женщинам, чтобы любить одну, и не хотел никаких обязательств, брак ассоциировался у него с удавкой на шее. Но в тот момент он понял, что хочет ребенка, не просто ребенка, а именно сына, такого, как этот нарядный хохочущий малыш, и значит, брак имеет смысл.