Границы между нами

Еще сверху она услышала встревоженный голос Наджии. Алиса поспешила на кухню, откуда был слышен плач женщины. Мать Рамиля, опустив плечи, сидела за столом. Дэн как раз подавал ей стакан с водой. Увидев Алису, Наджия вскинула руки.

– Дорогая! Тут такое… такое…

Наджия так и не смогла объяснить, что она имела ввиду, а лишь вновь зашлась в рыданиях, уткнув лицо в ладони.

– Рамиля поймали, – сказал Дэн Алисе, округляя глаза, тем самым показывая, чтобы она отреагировала, так, словно ничего не знала об этом.

Алиса кивнула, и попыталась подобрать слова. Врать она никогда не умела. И сейчас обманывать бедную женщину ей казалось неправильным и жестоким поступком.

– Ка-а-ак? – растянула свое напряженное и наигранное удивление Алиса.

Наджия попыталась взять себя в руки и вытерла слезы кухонным полотенцем, которое все также привычно висело у нее на плече.

– Ко мне только что приходил Жасур. Это наш сосед, он работает уборщиком в Центральном Городе, в здании Лаборатории. Он сказал… сказал, что… сегодня ночью в Лаборатории… военные тащили Рамиля… без сознания… всего в крови… бедный мой мальчик! Просто за руки, прямо по полу… А еще он сказал, что его тащили не просто куда-то, а в какую-то комнату для… для эксперименто-о-ов!

Наджия еле выдавила из себя эти слова и снова захлебнулась в потоке рыданий. Алиса испуганно прижала ладонь ко рту, чтобы не вскрикнуть, и посмотрела на Дэна в поиске его поддержки. Но он лишь в недоумении развел руки и пожал плечами. Видно было, что он и сам в растерянности, и не ожидал такого поворота событий.

– Почему? За что? Вот скажите, за что моего мальчика забрали в эту… в это место?

Алиса сглотнула горький ком в горле. Уж ей-то было понятно за что. И эта причина – она сама. Девушка как могла старалась не выдать своего ужаса, это бы только еще больше напугало Наджию. Она подошла к женщине, опустилась на колени перед ней, крепко взяла за ладони и заглянула снизу вверх прямо в убитые горем глаза матери.

– Подождите, Наджия. Может, он просто обознался? Ну, ваш сосед. И это был совсем не Рамиль? Я своими глазами видела, как Рамиль просто пошел работать. Попрощался со мной как ни в чем не бывало. Шутил, смеялся.

Эти успокаивающие слова, которые тяжело дались Алисе, казалось, подействовали на Наджию. Она оторвала заплаканное лицо от своих мозолистых рук и с надеждой взглянула на Алису. Девушке ничего не оставалось, как продолжать нагло врать, глядя в глаза несчастной женщины.

– Давайте так. Во сколько ваш знакомый видел Рамиля? Лично я попрощалась с ним около шести утра.

Алиса почувствовала, как вранье начинает затягивать ее в свою липкую паутину. Оказалось, это не так уж и сложно. Особенно, если цель у лжи – в целом благородная.

– Не знаю, – в голосе Наджии слышалась попытка зацепиться за эту мысль. – Сказал, что ночью. Дорогая, ты точно видела его в шесть утра? С ним было все в порядке?

– Честное слово, Наджия! Ваш сосед наверняка ошибся. Обещаю, найду вашего оболдуя и верну домой, – на глазах у девушки наворачивались слезы. Она понимала, что во что бы то ни стало, должна сдержать это свое обещание и спасти друга. А затем повторила еще раз. – Обещаю.

Эти слова, казалось, окончательно успокоили женщину. Она наконец-то перестала рыдать, даже немного рассмеялась и, сердечно обняв, поблагодарила Алису, отчего той стало еще тяжелее на сердце. А потом в красках Наджия рассказала какую трепку задаст этому обормоту, когда он вернется домой.

На кухне вкусно пахло отварным картофелем и жареной яичницей. Несмотря на свои переживания, хозяйственная Наджия приготовила для гостей обед, которым собиралась их накормить. Но Дэну и Алисе кусок в горло не лез. Они лишь поблагодарили добрую женщину за прием и спешно попрощались с гостеприимной хозяйкой. Наджия с красными глазами и опухшими от слез щеками еще очень долго и упорно пыталась их накормить перед уходом. В итоге ребята согласились на то, что она завернет им что-нибудь с собой. Наджия по-домашнему, по-матерински бережно сложила им несколько узелков с ароматной едой, и долго благодарила напоследок, чем вызвала очередную волну ужасного чувства стыда у Алисы.

Когда Дэн с Алисой наконец вышли на улицу, там уже стояла полная темнота. В освещаемом только луной и звездами гетто лишь с трудом различались силуэты разрушенных зданий. Не говоря ни слова, но периодически оглядываясь по сторонам, Дэн уверенным шагом направился прочь от дома Наджии. Алиса также молча следовала за ним. Но пройдя несколько домов и выйдя к уже знакомому холму, откуда открывался прекрасный вид на ночной Город, Алиса резко остановилась.

– Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? – спросила она.

Дэн тоже остановился и посмотрел на свою спутницу. Озираясь по сторонам, он подошел к ней и немного раздраженно шепнул ей прямо в лицо, так, что его дыхание обожгло ей кожу:

– А тебе не кажется, что место не самое подходящее?

– Самое что ни на есть подходящее, – ответила девушка. Для убедительности ей хотелось даже притопнуть ножкой, но она сдержала себя, подумав, что так будет выглядеть лишь капризным ребенком.

Она взобралась на пригорок и села прямо на сырую траву, туда, где еще пару вечеров назад сидела с Рамилем.

– Пока не поговорим и не обсудим дальнейшие планы, я с места не сдвинусь.

Дэн, явно поразился ее упрямству. Вероятно он даже закатил глаза, но в темноте этого было не видно. Алиса дружественным жестом похлопала рукой на траве около себя, приглашая Дэна присесть рядом. Парень развел руками – то ли от глупости риска, которому их подвергала Алиса, то ли от безвыходности ситуации перед упертостью своей старой подруги. Но все же двумя широкими шагами он поднялся на холм, воровато огляделся, и все-таки устроился на траву рядом с девушкой.

– Красиво, – сказала Алиса, кивая на огни Города.

Здесь, пожалуй, было самое освещенное место во всем гетто. Можно было рассмотреть даже дерево на крыше заброшенного (или нет?) дома, которое чудом пробилось сквозь полуразрушенный кирпич. Любое живое создание хочет жить, и здесь, в гетто, это чувствовалось, как нигде сильно. Люди, жившие или, скорее, выживающие здесь были как это самое дерево – они цеплялись корнями за остатки надежды и продолжали жить, несмотря ни на что.

– Да, – коротко ответил Дэн.

Алису словно током коротнуло от его холодного ответа.

– Вот именно, что да, Дэн! – повернулась к нему Алиса, несколько повышая интонацию. – И это все… это все – оно твое. А вот это, – она обвела руками, показывая на гетто, – зачем тебе это нужно? Это моя жизнь. Не твоя!

– И где же моя, по-твоему?– перебил ее Дэн, кивая на Город. – Там?

– Там, – не замечая, как ее голос становится слишком громким для пустынного ночного гетто, ответила Алиса, указывая на огни. Внутренние эмоции ее оглушали, в ушах стучала пульсом кровь. – Там! У тебя есть дом, здоровые родители, работа. У тебя все хорошо!

– Ты же ничего не знаешь обо мне, – спокойно ответил парень. – Мы были знакомы детьми, но с тех пор прошла целая куча времени.

Это прозвучало настолько высокомерно, что на какую-то секунду эго Алисы ухнуло вниз, и она даже успела обидеться.

– Да, ты права, у меня есть дом и работа, – продолжил Дэн, глядя в землю. – И даже здоровые родители. Но… – он отвернулся, подбирая слова, и пытаясь скрыть эмоции. – Я устал жить в этой темноте.

Он замолчал. Алиса тоже молчала, ничего не понимая и ожидая, что Дэн продолжит свою мысль. И после некоторой паузы он действительно продолжил.

– Наверное, это сложно, но… Я начинаю осознавать, что становлюсь похожим на отца. Он был таким в тот момент, когда мы переезжали в Центр. Бездушным. Работа врача очень душит и притупляет чувства. Работа хидера делает тоже самое. Чувство жалости, понимания, любви – все это уходит на другой план. Как-будто это все не про нас, понимаешь? Да и помимо этого. Поверь, причин, чтобы хотеть покончить с этим у меня предостаточно, – Дэн кивнул на Город. – Я не хочу так жить.

– А как хочешь? Укрывать преступницу? Прятаться от военных? – продолжала насмехаться Алиса, испытывая терпение Дэна. Она всем телом повернулась к нему и возмущенно размахивала руками, даже не осознавая как сильно возбуждена. Она не хотела его обидеть. Но еще сильнее она не хотела тянуть его за собой в пропасть, как уже сделала это с Рамилем.

– Может и не совсем так, – ответил Дэн. – Но за прошедшие сутки я испытал больше эмоций, чем за последние несколько лет. И дело не в адреналине. Дело в… в тебе. Когда я увидел тебя в гетто, меня словно молнией ударило. Такое ощущение, что все это время без тебя было… черной пропастью, что ли. Но сейчас я снова встретил тебя, и, кажется, забрезжил свет.

– Такой себе свет, – грустно усмехнулась Алиса, смущенно отворачивая подбородок. – Создаю сплошные проблемы.

– А разве не в этом смысл жизни? – Дэн резко повернул лицо в сторону Алисы. Его взгляд был твердым, уверенным. – Вот скажи, жить в мире, который придумал Центр, где все по их меркам гладко и идеально – какой в этом кайф? – он пожал плечами. – Наша жизнь – борьба. Только благодаря ей мы остаемся людьми.

– Звучит так, будто дело все-таки в адреналине.

Дэн улыбнулся.

– Нет, глупая. Тут совсем другое.

Алиса закусила губу. Вокруг творилась сплошная нелепость, а в голове варилась густая бесформенная каша из мыслей и попыток понять, что делать дальше. У Алисы была прекрасная, даже идеальная жизнь – работа, друзья, отец, дом. Все шло по размеренному графику и ее это устраивало. Возможно, бывало скучно. Но чтобы вот так, как Дэн, добровольно желать какой-то борьбы, особенно такой, в которую их сейчас занесло, нет уж, извольте.

– Ты отдал часы деда, которые твоей семье всегда были так дороги, – наконец, заговорила Алиса. – Отец тебя убьет.

Дэн поднял с земли небольшую ветку и задумчиво стал чертить ей бессмысленные линии на сухой безжизненной земле под ногами. Трава на холме росла кусками, отчего он выглядел достаточно плешивым – еще один пример того, что все в гетто живет на грани между жизнью и…

– Я же говорю, что ты ничего обо мне не знаешь, – Дэн перебил мысли Алисы. – Мы не общались с отцом очень много лет. Я не поддерживаю то, на что он потратил несколько лет своей жизни.