Дикарка и ненаследный князь

– И что это значит? – покосился на него молодой.

– «Потерявший память», – невозмутимо ответил бородач. – Я – Зумран! Так и зови меня! Дочь моя – Джайлунэ, а сына кличут Актэр. Идем! – и первым зашагал к костру.

Тут их заметил мальчишка. Он вскочил на ноги, оказавшись долговязым и худым.

– Атаи! – воскликнул парнишка, с любопытством глядя на высокого незнакомца в коричневой рубахе того же фасона, что и у него, приближающегося вместе с отцом.

– Дети, наш гость потерял память, поэтому пока мы будем звать его Дхар. Ваши имена я ему уже сказал. Что, дочка? Ужин готов? – обратился он к девушке.

Та оторвалась от котелка, в котором в этот момент что-то помешивала деревянной ложкой на длинной ручке:

– Да, отец! Уже готово! Актэр, неси стол и циновки!

Подросток метнулся куда-то в сторону строения и через несколько минут появился, неся длинный прямоугольный столик на низких ножках. Ушел снова, на сей раз в дом, и вскоре показался, держа в руках свернутые домотканые коврики, ярко-полосатые, украшенные на концах короткими кисточками. Ловко бросил их на траву вокруг столика, превращая в места для сидения.

Зумран помог дочери снять с огня котелок, обмотав ручку каким-то тряпьем, и поставил его ближе к столу. Парнишка уже принес целую стопку круглых глиняных чашек и ложки, разложил на столе.

Девушка тем временем взяла меньший по размеру котелок, в котором плескалась вода, и тоже повесила над костром, помешав палкой весело трещавшие сучья.

Дхар почувствовал, как желудок сжался в болезненном спазме, а затем громко забурчал. Семейство кочевников деликатно сделало вид, что ничего не услышало.

А потом старший из мужчин добродушно сказал:

– Садитесь за стол! Будем трапезничать!

Вскоре все четверо споро работали ложками, поглощая наваристую густую похлебку, в которой плавали кусочки вяленого мяса, какие-то овощи, крупа и мелко нарезанная зелень. На плоском широком глиняном блюде лежали куски пышной лепешки, которые трапезничающие брали и ели вместе с похлебкой. Было вкусно. Или Дхар просто слишком проголодался.

Когда первый голод был утолен, Зумран аккуратно спросил:

– Так ты совсем не помнишь, почему оказался в пустыне?

Черноволосый мужчина молча мотнул головой и продолжил работать ложкой. Потом все же ответил:

– Нет. Не знаю.

– Со временем память должна вернуться, – тихо сказала Джайлунэ, не поднимая глаз от тарелки.

– Наша Джайлунэ обладает Даром. Она целительница, – с затаенной гордостью произнес бородач. – Если бы не она – тебя бы не вытянули. Ты уже совсем уходил за Грань…

Некоторое время за низким столом царила тишина, потом все так же негромко девушка промолвила:

– Я не сделала ничего особенного…

– Ничего?! – деланно изумился отец. – Ну да, ничего. Кроме того, что раз за разом снимала боль и позвала его обратно!

– Атаи, – обронила девушка одно только слово, и Зумран тотчас же умолк.

– Спасибо, – взглянул на целительницу молодой мужчина и встретился с большими миндалевидными глазами странного серо-коричневатого цвета, обрамленными черными ресницами.

Несколько секунд они, не мигая, смотрели друг на друга, потом Джайлунэ сморгнула, медленно кивнула и снова опустила глаза. При этом на смуглых щеках ее появился нежный румянец, в одно мгновение преобразивший лицо девушки.

Дхар внезапно осознал, что девушка красива. Красива той необычной, экзотической красотой, которая не была свойственна женщинам его родины.

Так, стоп! А где она – его родина?

Мужчина неосознанно поднял левую руку и потер кончиками пальцев лоб. Этот его жест заметил старший из мужчин и тут же спросил:

– Голова болит?

– Нет… Я вдруг подумал, что… А как называется эта страна?

3.

– Наша-то? Ты и это не помнишь? – с тщательно спрятанной жалостью спросил кочевник и тут же ответил. – Имран. Ханство Имран. Столица – Дирвен.

– Точно! Дирвен! – воскликнул молодой человек. – Мне надо туда!

– Ну… Пока мы двигаемся в противоположном от столицы направлении… А ты что-то вспомнил?

– Только это. А кто сейчас правит?

– Хан Джагдиш, да хранят его годы Хранители Небесной Обители! – бородач возвел глаза к розовеющему небу, на котором уже начинали проявляться первые звёзды. – И супруга его, ханым Динарин, да будет благословенно чрево ее!

– Понятно, – промолвил Дхар.

Над костром забурлил закипевший котелок, и девушка, скомандовав: «Брат, чашки!», метнулась туда, осторожно снимая емкость и бережно неся ее к столу.

Мальчишка сбегал в домик и вернулся оттуда с невысокими и широкими чашками с изогнутыми ручками и круглой металлической баночкой, с которой что-то шуршало. Он ловко открыл баночку и, взяв маленькую ложку, зачерпнул темно-коричневый порошок с насыщенным запахом каввы, положил по ложке в каждую чашечку, а девушка залила его кипятком. По округе поплыл божественный аромат напитка, которым не брезговал и Дхар в своей прошлой жизни – той, которую он почти не помнил.

– Кавва?! – удивленно спросил он, наблюдая, как девушка размешивает все той же ложечкой, забранной у брата, напиток.

Мальчишка прыснул в кулак, но тут же притих под строгим взглядом отца. А Зумран ответил:

– Наши купцы тоже бывают в далёкой Бхарате.

– Но ведь кавва – недёшева…

– Это так, – согласился бородач. – Но немного её мы все-таки можем себе позволить. Пей! – и пододвинул к молодому мужчине одну из чашечек.

Джайлунэ принесла из домика, в котором, видимо, хранились все припасы еды кочевников, небольшой круглый поднос, на котором теснились яркие расписные пиалы со сладостями. Расставила на столе, убрав в сторону поднос, и села на свое место. Взяла тонкими пальцами чашечку в каввой, обеими руками поднесла её к губам и, сложив их трубочкой, принялась дуть на обжигающую жидкость. И опять Дхар засмотрелся, а девушка, похоже, и не заметила этого. Нарочито прокашлялся Зумран, и молодой человек перевел на него черные, как ночь, глаза:

– Расскажи мне о вас, Зумран!..

– У нас небольшая семья: я, дочь и сын.

– А… Твоя супруга?

– Несколько лет назад она ушла в Небесную Обитель, – скупо выдал кочевник, и молодой мужчина понял, что задал бестактный вопрос.