Красной нитью

И, действительно, Кён Мин скоро приехал на своем «лексусе» – невероятно торжественный в своем темном костюме, с белоснежной рубашкой и дорогим галстуком.

Нам Джун в который уже раз залюбовался парнем. Музыкант всегда гордился тем, каких прекрасных детей создали они с его любимой Ми Сун. Близнецы практически никогда не огорчали родителей, хотя назвать их слишком послушными или покорными было нельзя – живые, подвижные, смышленые, в школе они неизменно собирали вокруг себя компанию друзей. Но, даже проказничая, не переходили разумных границ, умея остановиться вовремя.

Поэтому и в жизни нашли свое место достаточно легко. Конечно, Нам Джун прекрасно понимал, что работа сына связана и с опасностью, и с ответственностью. Но когда юноша заявил, что хочет поступить в полицейскую академию, родители не возражали. Только Ми Сун сказала:

– Ты же понимаешь, сынок, что легко не будет? В нашем мире еще очень много тех, кто не хочет жить по правилам…

– Да, омма, – спокойно ответил Кён Мин. – Но ведь ты тоже работаешь в полиции…

– Поэтому и говорю тебе сейчас, что нужно трижды подумать, твое ли это?

– Я готов ко всему, мама, – заверил парень.

Отец и сын сидели в гостиной и негромко беседовали, когда вернулись их женщины – с умелым макияжем, красивыми прическами.

Ми Сун одобрительно оглядела сына, поцеловала его в щеку и ушла надевать праздничное платье.

А Мин А, радостно взвизгнув, повисла на шее брата:

– Малы-ыш! Ты такой красивый сегодня!!!

Он подхватил девушку обеими руками, так, что ее ноги повисли в воздухе и, притворно сдвинув брови к переносице, прорычал:

– Кто это тут «малыш»?! – и принялся щекотать сестру.

Мин А захохотала, вырываясь, а потом уже серьезно взглянула на брата сияющими глазами:

– Правда, Кён Мин! Мой братик сегодня – просто отпад!!

Парень фыркнул:

– Это так сейчас переводчики изъясняются?!

– Ой, да ладно! Я ему комплимент делаю, а он еще и не доволен! Ты только посмотри на него, аппа!

– Кто сказал – недоволен! Очень доволен! – заверил парень. И легонько щелкнул девушку по носику. – Иди уже, наряжайся, нуна! А то уедем в ресторан без тебя!

– Ну, уж нет! И не мечтай, братик! Куда ты без меня! Я чувствую, что сегодня весь вечер буду отгонять от красавчика-братца влюбленных девиц!.. – и тут же увидела, как с лица брата сползла беспечная улыбка, и что-то такое появилось в выражении красивого лица, что девушка готова была прикусить себе кончик языка – ляпнула, не подумав, но, кажется, попала в яблочко. И, чтобы не усугублять еще больше, отодвинулась от брата и, прочистив горло покашливанием, сказала. – Ну… Я пошла наряжаться!

– Давай, принцесса! – сказал отец, и девушка упорхнула в свою комнату, где уже дожидалось ее прелестное платье и украшения.

Через полчаса вся семья выехала из дома: Кён Мин – на своей машине, а родители и Мин А – на семейном автомобиле.

В ресторане все было готово вовремя. Вот уже и гости начали съезжаться. Родители стояли у входа в банкетный зал, нарядные, красивые, и встречали музыкантов с их семьями.

Столы были накрыты и расставлены таким образом, что составляли широкий полукруг, обрамляя просторную площадку для танцев перед небольшой сценой, на которой стояли пара микрофонов и – в глубине – черный рояль с поднятой крышкой, за которым уже сидел приглашенный музыкант. Он и наигрывал сейчас какую-то легкую, ненавязчивую мелодию, создавая фон для разговоров собравшихся музыкантов и их жен.

К этому моменту уже прибыли семьи Чи Мина, Хо Сока и Юн Ги. Но, как ни скользила взглядом по залу Мин А – не могла увидеть старшего сына Шин Юна. Юн Сока не было на празднике – видимо, у известного хирурга опять было дежурство в госпитале, а то и операция.

Юн Сок всегда нравился девушке, еще с юности, когда она впервые обратила внимание на серьезного зеленоглазого парня, который вовсе не замечал «мелких». Правда, это скорее была первая влюбленность юной девушки, только-только входящей в пору расцвета. Позже, когда жизнь окончательно развела их всех по своим тропинкам, Мин А поняла, что вряд ли бы из этого что-то получилось. Но сейчас, сама не осознавая, все-таки обшаривала лица мужчин, ища одно-единственное лицо. Которого здесь как раз и не было.

Брат разговаривал с сыном Чхве Хо Сока – Сон Ки и еще с одним парнем, имени которого девушка не помнила. Молодые люди над чем-то весело смеялись. И Мин А ощутила гордость за Кён Мина – он был сегодня поистине великолепным.

А потом заметила, как резко изменилось выражение лица близнеца, когда он посмотрел в сторону входа. Мин А проследила за его взглядом и увидела дядю Чон Гука и тетю Мэ Ри, входящих в зал в сопровождении, видимо, их детей – стройной девушки в длинном платье цвета красного вина, с высокой вечерней прической, и высокого молодого человека, темноволосого и широкоплечего.

Она заметила, как расширил глаза Кён Мин, увидев вновь прибывших. И вряд ли он был удивлен присутствием музыканта и его супруги. А вот девушка, их дочь… Она, похоже, тоже была ошеломлена, не ожидая увидеть здесь ее брата. Но почему? Мин А решила это выяснить. Позже.

Чон Гук с женой подошли к другим супружеским парам, приветствуя друзей, а их дети остановились у одной из стен. И Мин А решила подойти и заговорить с девушкой.

– Привет, ребята! Я – Мин А, дочь нашего юбиляра! А вы – дети…

– …Чон Гука, – ответил молодой человек.

– О! Замечательно! – обрадовалась Мин А. – Ты ведь – Ён Со, да? – вспомнила она имя дочери Чон Гука.

– Верно, – улыбнулась та, и Мин А поразилась тому, какие у нее синие глаза. – Ты же училась в Италии?

– Да…

– О, мне хотелось бы поговорить с тобой на итальянском. Я переводчица. И сейчас как раз работаю над переводом романа Паоло Джордано «Черное и серебро». Э-э-э… – она взглянула на брата Ён Со, стоявшего рядом и делающего вид, что их разговоры его не касаются. «Вот же каменный!» – пробурчала про себя девушка, но сладко улыбнулась и сказала. – Ты же не будешь против, если я ненадолго украду твою сестру?

Он пожал широкими плечами и едва заметно улыбнулся.

«Какой, однако, экземпляр!» – вдруг ни с того, ни с сего подумала девушка и почувствовала некое смущение. А потому быстренько подхватила Ён Со под руку и повела ее по просторному залу.

– Ну… Я не уверена, что смогу чем-то помочь тебе… – смутилась та.

– Да мне просто нужна небольшая языковая практика. Ты же там разговаривала на итальянском?

– Да, но это было больше полугода назад…

– Niente di sbagliato! (Ничего страшного!) – сказала Мин А.

И вскоре девушки остановились у большого высокого окна и некоторое время болтали на итальянском, и она убедилась в том, что брата интересует именно эта девушка, Ён Со. По тому, как он бросал в ее сторону взгляды, Мин А сделала вывод, что этих двоих что-то связывает.

Но вот гостей стали приглашать за столы, и Ён Со, извинившись, пошла туда, где сидела ее семья. Мин А проследила, как та занимает место рядом со своим братом и снова отметила, какой он привлекательный. Во всяком случае, внешне.

Но потом ей стало не до почти незнакомого ей парня. Потому что началась официальная часть праздника, и ведущий долго расхваливал юбиляра. А затем предоставил слово его ближайшим друзьям. И все шестеро мужчин поднялись на сцену, на которой уже стоял ее отец, и в руках Чон Гука непостижимым образом оказался небольшой тортик с воткнутыми в него двумя пятерками – свечами, которые тут же и зажег при помощи зажигалки Юн Ги, и картонной фигурой самого Нам Джуна. И музыканты запели неизменную «Сэйничукка хамнида», и Мин А заметила, как в глазах сидящей рядом, улыбающейся мамы заблестели сдерживаемые слезы. Это было так трогательно, что когда мужчины допели, и Сок Джин воскликнул: «Задувай свечи, Намджуни!» – раздались громовые аплодисменты гостей, и Мин А тоже хлопала, не щадя ладошек.

А потом пришел и черед детей юбиляра подниматься на сцену, и они с братом тоже поздравили отца, и им так же громко хлопали гости, вызвав румянец на щеках девушки.

Господин Хван Ын Хёк, много лет назад стоявший у истоков создания музыкальной группы, ставшей символом целой эпохи, тоже не мог пропустить столь важное событие в жизни лидера своей любимого коллектива. И его поздравительная речь была встречена с огромным вниманием и воодушевлением.

Позже начались танцы, и Мин А заметила, как брат подошел к столику, за которым сидели дети Чон Гука, и что-то сказал.

И, кажется, его слова очень не понравились брату Ён Со. Тот что-то буркнул в ответ, но девушка ответила ему и, поднявшись, пошла на танцпол, а Кён Мин устремился за ней. Некоторое время пара танцевала под песню Холзи, звучавшую из колонок, но потом вдруг девушка резко остановилась, бросила что-то Кён Мину и быстро пошла прочь из зала. Брат устремился за ней.

Мин А подумала-подумала и тоже пошла в холл перед банкетным залом. Но увидела, как в том же направлении рванул братец Ён Со, и немного притормозила, решив понаблюдать, что же ему надо.