Красный волк. Проклятый остров

– Я тебя умоляю! Когда ты спрашивал разрешения, делать что-то или не делать?

– Мне казалось, я ясно дал тебе понять о своём к тебе отношении.

– Завтра выгляни в своё окно, – король откупорил бутыль и подошёл к окну, – Ты увидишь, как плотник болтается на верёвке, а кухарке отрубят руки.

Он выставил бутыль в окно и вылил молоко.

– Или нет! – бутыль полетела следом за молоком, – Пойдём! Переночуешь сегодня в моих покоях. Завтра тут наведут порядок…

– Нет! Я с тобой не пойду! И не нужно казней!

– Поверь, я не знал… – извиняясь, обронил Льенар.

– Это ничего! – чернокнижник поднялся с корзины и подошёл к королю.

Рука его снова потянулась к лицу Льенара, но на этот раз он не пытался отстраниться. Серый погладил его по голове и сказал:

– Я знаю, что ты не знал. И всё это неважно. Ты и так мне даёшь достаточно и даже больше.

Серый взял Льенара за плечи и заглянул в его глаза, как смотрят в глаза детям, когда хотят их успокоить. Король отвёл взгляд и выскользнул из рук колдуна.

– Оставайся здесь, если хочешь. Завтра я проверю, как тут наведут порядок. Так и быть, казнить никого не буду, – Льенар лукаво улыбнулся, – Пока только выпорю. Как тебя зовут? Узнаю я наконец?

– В колдовской практике имя – ключ к личности человека, издавна принято хранить имена в тайне и не открывать их посторонним. Это ритуал знакомства.

– Не совсем понимаю тебя… Я не посторонний.

– Древнейший и глубинный смысл этого обычая: «Я верю, что, зная моё имя, ты не причинишь мне зла». Знать имя человека – значит знать его судьбу. В древности люди думали, если написать своё настоящее имя перевёрнутыми буквами, то можно изменить жизнь, но нет…

Повисла неловкая тишина, но чернокнижник, тряхнув длинной чёлкой, резко сказал:

– Пообещай, что никому не скажешь?

– Обещаю, – тревожно сглотнул король.

– Моё имя – Марк. Сейчас сказал это и сам не поверил! Давным-давно на свет появился мальчик, и его назвали, – он смаковал своё имя, – Марк! Меня так не называли уже более ста лет… Однажды, когда возраст неумолимо перевалил за двести, я перестал считать, да и незачем уже. Сотня лет больше, сотня лет меньше!

– Более двухсот лет?! – Льенар изумлённо уставился на Серого, – Но на вид ты немногим старше меня!

Колдун подошёл к огню, размял руками свои плечи и устало произнёс:

– Когда столько живёшь на этом свете, узнаёшь людей и становишься жестоким. Что триста лет назад, что сейчас всех заботит одно и тоже: деньги и власть. Люди завистливы, глупы, безжалостны друг к другу, скупы и бессердечны. Причём с детства. А если нет – они должны такими стать, иначе их сожрут. И ведь жрут! Шестьдесят лет назад я был в одной стране за Чёрными Горами. У тамошнего короля рос сын. Чудный мальчуган, – Марк улыбнулся своим мыслям, – Нежный, умный ребёнок. В следующий раз я увидел его через тридцать лет… Он стал королём. Как изменила его жизнь под небом Говера! Что с ним стало! – он покачал головой, – Каждый вечер… Слышишь? Каждый вечер! Он развлекался тем, что заставлял провинившихся в чём-нибудь слуг драться друг с другом на смерть. Голыми руками. Когда один из них падал без сил, король радостно вскакивал, хлопая в ладоши. И сам перерезал горло проигравшему. Победителя прощали. А если кто-то отказывался участвовать в поединке, с него сдирали кожу… С живого! Вот так! Знаешь, ещё что? Если провинившихся не было, старший дворецкий назначал их!

– Прости, – Льенар замялся, – Я ни в коем случае не хочу спорить с человеком так долго живущим… Но…

– Ты хочешь сказать, я гребу всех под одну гребёнку?

– Я знаю людей верных и чистых сердцем. Храбрых и справедливых!

– Морис, например? – ухмыльнулся Марк.

– Хотя бы! Да, и не только!

– Зависит от того, где и как растёт роза. Если за ней ухаживать, поливать, удобрять, обрезать отцветшие бутоны, оберегать от сорняков и тли, на зиму укрывать от мороза, она вырастет прекрасным сильным растением с множеством крупных соцветий. Но! Если садовника нет… Некому ухаживать за розой… Она или погибнет, или переродится в шиповник. Сильный, крепкий, но безобразный. Его цветы ничего не стоят. Только очень стойкие избегают такой участи.

– Значит, люди, по-твоему, хотят денег и власти?

– Даже те, кто в этом не признается. И те, кто это уже имеют. Они просто боятся это потерять. А кто не боится… Обязательно потеряют! И Морис такой, – Марк поднял руку, останавливая несогласное возмущение короля, – Такой-такой! Забери у него власть! И, может, не завтра, но он приведёт под твои стены армию мятежников. Или сопьётся с горя.

– А ты? Золото и власть тебе не интересны. – Льенар хмыкнул. – Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? – вопрос удивил Марка, – Чего может хотеть трёхсотлетний старик? – он опустился на край кровати, упёршись руками в колени.

В этой усталой позе, в сгорбленной спине его, во взгляде, устремлённом в никуда, Льенар действительно увидел старика.

– Покоя, – уверенно сказал Марк. – Я устал ходить по свету. Я хочу преклонить свою голову. Найти место, где смогу жить в покое. А что такое покой? – спросил он сам себя, – Покой – это защита. Покой – это когда не ждёшь удара в спину каждую секунду. Ты никогда не видел, как дерутся воины Периамских гор? Нет? – Льенар покачал головой, – Они встают по двое, спина к спине. Когда спина прикрыта, каждый из них в два раза сильнее. Их с детства так приучают. Ещё мальчишками их связывают ремнями и так тренируют. Они учатся действовать как один воин. Не мешать друг другу и всегда чувствовать спиной товарища. Так они делают не только когда их окружили враги. Даже в простом бою они действуют так же. Один бьётся, другой отдыхает.

Марк замолчал. Провёл ладонями по лицу, словно снимая паутину:

– У нас есть, что предложить друг другу. Мы могли бы, как периамские воины, прикрыть друг другу спины. Твоя власть. Мои возможности. Я бы получил покой, а ты усилил бы своё положение. Тебе ведь тоже нужна помощь…

– Возможно. Возможно, ты прав. Может быть, однажды мы смогли бы довериться друг другу. Недостижимая роскошь для меня… Полагаю, и для тебя тоже. Теперь я знаю твоё имя, будем считать это первым шагом на пути доверия.

– Ты разумный правитель. Не по годам разумный, – чернокнижник поднялся с постели, подошёл к молодому королю и провёл большим пальцем от его носа до виска, будто стирая невидимые слёзы.

– Тебе пора идти. Приходи завтра вечером, обсудим, как нам быть.

– Завтра… – эхом отозвался Льенар, кивнул и вышел прочь, едва держась, чтобы не броситься бегом вниз по лестнице. Очутившись под тёмным небом, он вдохнул холодный воздух полной грудью и отчего-то засмеялся, закрыв лицо руками.

Невидимый в тени стены отец Лиам в ужасе закрыл рот рукой.

Льенар не стал таиться и прошёл в свои покои не через тайный ход. Караул брякнул доспехами и распахнул двери. В трапезной его поджидал Морис.

– Чего не спишь? – бросил король, проходя мимо него к дверям спальни.

– Был у него? – Морис поднялся и пошёл за другом, – Почему один? Рискуешь!

– Нисколько! – весело ответил Льенар, на ходу снимая камзол, – Теперь у нас есть с ним договор.

– Сделка с нечистым? – хмыкнул Хранитель, – И какова цена? Твоя душа? Или, может, и моя заодно? Или Фортресс?

– Прекрати! – Льенар упал на постель, – Цена – его покой.

– Ладно! А что за услуга?

– Скажи мне, Морис! – король приподнялся на локтях, – Кто распоряжался подготовкой комнаты для М… Серого?

– Почём мне знать? Я распорядился монахам. А уж дальше… Не моего ума дело. У меня хлопот поважнее, – и он провёл пальцем по горлу.