Верни меня домой

– Посмотри на петли, – я показала пальцем на совершенно целую дверную коробку. Дверь больше не перекашивалась. – Дом исправил их.

– Прощения просит? – с подозрением в голосе произнес Лесек. – Или засаду готовит?

– Утро покажет, – я зевнула. – Не будем больше проверять, что у него на уме. Все равно бесполезно. Пошли лучше спать. Или так и будем топтаться на холодном полу?

Дверь за нашими спинами притворилась. На этот раз даже без скрипа.

Утром меня разбудили дети. Они стояли на крыльце и кричали, словно галчата.

– Снег! Снега навалило!

С мороза румяная зашла Зонда, принесла кружку молока – утренний удой.

– Можно сделать пюре! – обрадовалась я. – Если молоко просто поделить на всех, всего лишь по паре глоточков достанется. А пюре – это очень вкусно.

– У нас дрова кончились, – хмурый Лесек кинул пару полешек в камин.

– А где до этого брали? – я совсем забыла о такой проблеме.

– В сарае было немного, но теперь и этого нет. Все сгорело.

– Что будем делать? – я растерялась. – В лесу валежник собирать?

– Сначала посмотрю, что от курятника и загона осталось. Может, что-то сгодится на дрова, – он поднялся и, заглянув под лестницу, погремел припрятанными богатствами. Вышел уже с топором. – А потом придется идти в лес. За хворостом. Только у нас ни у кого нет подходящей обувки.

Я посмотрела на разбитые башмаки Зонды. И в очередной раз расстроилась.

– Есть еще один способ раздобыть дрова, – Лесек натянул свои старые пожитки, завязал потуже шапку. – В парке есть несколько беседок. На первое время хватит. Потом придется разбить черное крыльцо для слуг. Оно деревянное.

Черным входом никто из нас не пользовался, поскольку его двери тоже были заперты.

Дом ощутимо вздрогнул. Ему явно не понравилось, что кто-то собирается разрушать его постройки. Он привык сам с этим делом справляться.

– Не нравится? – громко крикнула я в потолок. – Тебе достаточно открыть всего одну комнату, где хранится одежда, и нам не придется разбивать крыльцо. В теплых вещах мы сможем ходить в лес. Ты хочешь выжить? Мы тоже.

Я поднялась. Дети смотрели на меня большими глазами.

– Дом, давай договариваться. Тебе нужна семья, а нам нужен кров. Прими нас как временных хозяев. Мы уйдем, как только вернутся настоящие. Нам обоим будет выгоден союз: ты дашь нам возможность пережить войну в тихом месте, мы позаботимся о тебе, как о родном доме. Все зависит только от тебя.

Я замолчала. Дети собрались возле меня и тоже задрали головы, точно ждали, что ответ прилетит из потолка.

– Давай, дом! – подала голосок Ильга. – Ты же хороший!

Дом молчал.

– Ладно, – махнул рукой Лесек. – Пойду рубить курятник. Его все равно нужно сносить.

Мы все вздрогнули, когда вдруг распахнулась одна из дверей, выходящих в зал. Она так стукнулась о стену, что треснул шелк на панели. Лесек первым пошел посмотреть, что явил нам дом.

– Это какая-то кладовка! – крикнул он. – Дайте огня.

Зонда спешно сняла с каминной полки лампу, где тут же на фитиле запрыгали языки пламени. Я еще не привыкла к тому, что среди нас находится маг, могущий одним взмахом руки разжечь или потушить пламя.

– Тут хранятся всякие вещи! – воскликнула Зонда, пропадая следом за Лесеком в длинном, но узком помещении.

– Спасибо! – крикнула я в потолок, еще не зная, за что благодарю. Мы всей гурьбой ввалились в кладовку, чтобы осмотреть доставшееся нам по милости дома сокровище.

Я не могла скрыть радость. Даже если там не будет ничего путевого – вряд ли хозяева хранили здесь драгоценности, одно то, что дом пошел на мировую, уже много значило. Где одна дверь, там и вторая. Человек странное существо – ему никогда не будет достаточно того, что он уже имеет.

Глава 9, где дом принимает мои условия, а я удивляюсь его щедрости

В семье, что жила в этом доме, не было детей. Это стало понятно по тем вещам, что висели на вешалках или были разложены на полках. Не знаю, как правильно называлось помещение, но здесь хранились зимние вещи. В основном женские. Нарядные. И очень много зимней обуви, из которой полезными оказались единицы. На каблучках и в шелке-бархате по лесу собирать хворост не пойдешь.

– Что ж, – сказала я, немного расстроенная увиденным, – будем перешивать и перекраивать.

– Зато смотрите, что я нашла! – Зонда стояла в конце помещения перед распахнутым шкафом.

Мы подбежали к ней, гонимые любопытством. Толкаясь и мешая друг другу, мы ахали и жадно разглядывали многочисленные полки, забитые простынями, покрывалами и одеялами. Все то, чего нам так остро не хватало!

По рассказу Лесека, хозяйка покинула дом летом, поэтому было неудивительно, что пуховые одеяла убрали из господских спален до наступления следующих холодов.

– Живем! – с восхищением произнесла я. – Спасибо, дом!

Лесек позвал меня. Он единственный не кинулся обследовать кладовку, вел себя сдержанно и сосредоточенно. Мой маленький ответственный мужчина.

– Вы тут разбирайтесь, а я пошел в курятник. Летом построим новый. Заведем кур и гусей, – накидывая на плечи мою шаль и завязывая ее крест на крест, Лесек смущенно посмотрел на Зонду. – Кладовку сильно не разоряйте. Может, что-то пригодится для обмена. Вся зима впереди. Ртов много, а запасов у нас мало.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой хозяин, – произнесла я, целуя мальчишку в макушку. Он дернулся так, словно я приложилась к нему не губами, а раскаленной кочергой.

Какая же я глупая! В доме появилась Зонда, и Лесеку хотелось выглядеть мужчиной и защитником. Если не брать в расчет близнецов, то так оно и есть.

Он стеснялся своего вида, этого женского платка, повязанного на деревенский манер, но не идти же на пожарище в шубе? Лесек хмуро зыркнул на меня, видя, что я улыбаюсь.

– Завтрак не забудьте приготовить. Пюре обещали. А то молоко скиснет, – сказал он нам на прощание.

А ведь точно! Со всей этой суетой я совсем забыли о планах на утро. Нырнула под лестницу, чтобы набрать в чашку картошки. Зонда занялась умыванием детей. Хорошо, что у меня появилась такая помощница.

– Вот бы еще найти, где в доме купальня, было бы вообще замечательно, – вслух произнесла я, лелея надежду, что меня услышат.

Дом промолчал. Хорошего помаленьку. Для того, чтобы перебрать богатства в кладовке, времени уйдет немало.

Я подвесила котелок с чищенной картошкой на крюк, а сама пошла умываться. Наше место умывания – фарфоровая чаша на подоконнике, оказалось чистым. Зонда после себя все аккуратно убрала. Я подняла чайник, ожидая, что он пустой, но для меня оставили воды.

– Почему вода теплая, ведь мы не кипятили чайник? – спросила я, разворачиваясь к девочке, которая вытирала близнецам лица.

– Я умею, – ответила Зонда. – Я теперь много чего умею. Достаточно набрать снега и прижать руки к чайнику, чтобы в нем закипела вода. Но я недолго держала, голова закружилась.

– Ого! – сказала я, ничего не понимая.