Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

Она замерла вовсе не потому, что закололо в боку. Там, где еще час назад стояли палатки, щипала траву оседланная лошадь. И вовсе не гривастая животина ввела Василису в ступор, а трава по пояс.

Вася оглянулась. Ошибиться она не могла: вон ручей, вон валун…

– А ты молодец, хорошо бегаешь, – ничуть не запыхавшийся Иван подошел сзади и легко подсадил Васю на лошадь. Взялся за уздечку и повел скотину по тропинке. – А мне говорили, что нимфы первое время ходят с трудом. Вам, вроде, наш воздух тяжел. Привыкли, что тело в воде точно невесомое.

Василиса молчала. В ее голове никак не укладывалось, как она могла сбиться с пути и остаться один на один с душевнобольным. Хоть бы какая машина попалась или толпа туристов, она бы непременно подала знак, что нуждается в помощи. Сегодня суббота и при получении палаток в штабе турбазы они выстояли немалую очередь, только куда все подевались?

Дорога никак не превращалась в асфальтовую. Раздолбанная колея навела на мысль, как можно проверить, псих ее похититель или маньяк.

– Скажите, пожалуйста, у вас есть машина?

Душевнобольным вроде права не давали.

– Не-а, мы здесь машин не уважаем. От демона они.

«Все-таки псих».

– Да и к чему, если есть нимфы? – между тем продолжал разглагольствовать Иван.

– Я не поняла, как нимфа может заменить машину?

– Это уж тебе, дева, видней.

Впереди показалась телега, груженая свежескошенной травой.

«Если что, перепрыгну на нее», – подумала Василиса, но тут же критически оценила высоту лошади и свои вовсе не каскадерские способности. В лучшем случае она может сползти с гривастой, перевернувшись на живот.

Когда они поравнялись с телегой, деревенский поднял глаза на подающую знаки о помощи Василису.

– Ивашка, никак тебе нимфа попалась немая?

Иван Прекрасный непонимающе обернулся на притихшую от удивления наездницу.

– Оно, может, и к лучшему, – крестьянин снял кепку и вытер рукавом вспотевший лоб. – Нашу-то никак не заткнешь. Супружница моя уже вся извелась. Мочи, говорит, нет, лучше сама все буду делать, а эту отвези на Торги и сбудь хоть по какой цене. Теперь-то уж понимаем, по какой причине нашенская третий дом меняет.

«Нет, это не они психи, а я. Черт знает, что за водичка была в том пруду. Может, пиявки теперь мой мозг вовсю буравят».

Телега осталась далеко позади, когда Василиса решилась задать вопрос:

– Не подскажете, какой сегодня день?

– Тридцать второе июня.

– А год?

– Три тысячи одиннадцатый, – Иван сокрушенно покачал головой. – Ты словно не от мира сего. Раз сунулась в пруд, должна была знать точную дату.

– Так и есть, не от мира сего, – Василиса тоскливо посмотрела вдаль. Куда бежать? От безумия не убежишь. Что воля, что неволя – все одно.

***

– Вот! – Прекрасный, сняв нимфу с лошади, выглядел довольным.

У Василисы от долгого сидения на раскоряку ноги отказывались идти, и она едва не распласталась перед встречающими их братьями. Ивана Рукодельника она узнала сразу по очкам с толстыми линзами и перекошенной фигуре. Значит, второй, долговязый с сальными волосами и в несвежей рубахе, Премудрый. Не соврал Прекрасный, он здесь был самым симпатичным, и, скорее всего, отправляясь на важную миссию, напялил новую рубаху. В том, как все запушено в Ивановом царстве, Василиса убедилась доподлинно, как только ее провели в дом.

– И давно вы без женских рук живете?

Все трое выглядели виноватыми. Рукодельник стыдливо задвинул ногой под лавку грязный чугунок.

– Как мамка померла.

Уточнять, когда преставилась старуха, Василиса не решилась. Нечего перегружать больной мозг лишней информацией.

«Они же совсем молодые, – как-то враз прозрела Вася, разглядев безусые лица. – Ростом вымахали, в плечах раздались, а ведь старшему не больше восемнадцати. Теперь понятно, почему Прекрасный так неумело целуется. Совсем сосунок».

– Прекрасный, а сколько тебе лет? – размышления требовали подтверждения. Иван-младший выпятил грудь, но при этом сравнялся цветом с рубахой.

– Девятнадцать, – голос сорвался на петушиный.

– Угу, годика через четыре будет, – вычислила Василиса и запоздало вытерла губы. Целоваться с несовершеннолетним? Фу-у-у…

– Ты, это, давай не разглагольствуй, берись за дело! Зря что ли мы на лицензию копили? – Премудрый сел на скамью, готовясь увидеть сольное выступление выкупленной по закону уборщицы.

– А где у вас тряпка и веник? – убираться совсем не хотелось, но надо было хоть как-то усыпить бдительность сразу трех парней. Возьмет она ведро в руки и выйдет воды набрать – раковины в комнате не наблюдалось, значит, водопровод во дворе, а там только до ворот бы добраться. Дальнейшие планы Василиса продумать не успела, ее обескуражил вопрос Рукодельника.

– Ты нимфа или кто? – он подошел так близко, что ужаснул запахом давно нестиранных вещей. – Зачем тебе веник?

– А как без него убираться?

– Сдается мне, что для того, чтобы за ночь сотворить ковер, она потребует ткацкий станок, – глубокомысленно изрек Премудрый. – Ты кого к нам привел?

Оба воззрились на вновь покрасневшего Прекрасного, что дало возможность Василисе собраться с мыслями.

«Боже, не ту ли лягушку они ждали, что имела дурость поймать на болоте стрелу младшего брата? Вот и поцелуй в масть… Черт, как бы не попытались шкуру содрать и сжечь!»

– Так это… – растерялся младший Иван, – … все признаки были на лицо: пруд, венок и собой хороша…

– Может, ты забыл ее поцеловать? – допытывался Премудрый. – Вот и строит из себя дурочку?

«Дура и есть! Это только в сказках Василиса Премудрая, а в жизни сплошная дура!»

– И поцеловал, и стрелу из рук в руки получил, – оправдывался расстроенный вконец Ванюша. Васе даже на минутку стало его жаль, но свобода дороже, поэтому пора было «слово молвить»:

– А я сразу ему сказала, что вовсе не нимфа! И стрелу не ловила, а из венка вытащила, а он, гад такой, поцелуй насильно получил, а до того запугивал, что в глаз стрельнет!

– Волшбу творить, значит, не можешь? – в подозрении сощурился Рукодельник.

– Да сколько бы я руками пассы не выписывала, чище без веника не станет. Я не маг, а простой человек. Между прочим, гражданка Российской Федерации.