КиберLove. Секрет звездного странника

Я кивнула. Мне казалось, что я ела давно и не в этой жизни.

Я была благодарна капитану за то, что он отложил дальнейшие расспросы. Сейчас мне трудно было бы выложить историю собственной глупости. И еще меньше хотелось бы пуститься в рассуждения о НЕМ. О человеке, которого еще вчера я любила больше жизни.

***

– Я люблю тебя, малышка.

Я подкрутила настройку зумкома, чтобы сфокусироваться на парне, неспешно бредущем по бульвару Художников. Убрала уличный шум, зачистила картинки рекламы, всплывающие по мере того, как Лерих продвигался по пешеходной зоне. Я хотела видеть только его и наслаждаться только его голосом. У меня шли мурашки по коже, стоило встретиться с ним взглядом. Темные глаза завораживали. В крупные смоляные кудри хотелось зарыться руками и притянуть голову к себе, чтобы приникнуть к чувственным губам в поцелуе.

Обладателей гибкого тела и утонченных, словно нарисованных художником, черт лица, капризных губ и дерзкого взгляда, называли детьми порока, но я видела в Лерихе божество, спустившееся со звезды. Такой же юный, как и я, он оказался более смел в суждениях и действиях и постепенно сделал из меня такую же – свободолюбивую и раскрепощенную. В круге золотой молодежи, где я вращалась до Риха, после знакомства с ним все выглядело лживым и напыщенным.

– Я тоже скучаю, – я провела пальцем по его щеке. Монитор зумкома ярко вспыхнул. Через некоторое время Лерих почувствовал мое прикосновение и улыбнулся. В ответ мне прилетел поцелуй. Я облизала губы.

– Не делай так больше, – его глаза смеялись.

– Как?

– Не облизывай губы, иначе я пойду дальше. Я вижу тебя всю.

Это Лерих закачал в мой зумком программу, побуждающую мозг думать, что к телу хозяина прикасаются. Подобным режимом пользовались астронавты, надолго отлучающиеся из дома.

Дразня Риха, я медленно прошлась кончиком языка по губам и тут же почувствовала, как невидимые пальцы сжались на моей груди. Я застонала и опять облизала губы.

– Ты нарываешься, детка. Дай только вернуться в отель.

– Но ты собирался встретиться с заказчиком! – я тут же сделалась серьезной.

– Ради тебя я перенесу любую встречу. Такси!

– Что ты делаешь?! – крикнула я, спеша образумить моего порочного друга, но он лишь улыбался. Такси уже везло его в отель.

– Я хочу тебя, малышка.

Я выбралась из шезлонга и торопливо набросила на себя халат. Я загорала у бассейна, не надевая верхнюю часть купальника, но, если Лерих завелся, мне следовало бежать в спальню. Плохо, очень плохо, если кто–то застанет меня стонущую от наслаждения. И еще хуже, если заметят, что у меня появился любовник.

Я скрывала Риха от семьи, как и то, что многое ему позволяю. Мы оба нарушали закон. Первое единение мужчины и женщины, неважно какое – физическое или виртуальное, должно происходить только после заключения брака. Закон древний, не поддерживаемый ни одной из других планет нашей звездной системы, но незыблемый для жителей Персероны, яро соблюдающей чистоту нравов. Только вахи – низшая каста нашего общества, вели себя подобно животным. Но на них давно махнули рукой. Пусть в своих резервациях делают все, что им взбредет в головы.

Вот и мы с Рихом сами не заметили, как вошли в запретную зону. Я уже не была прежней чистой и немного наивной девочкой, хотя происходящее между нами являлось всего лишь результатом качественных иллюзий. На самом деле, если мы встречались где–то в городе, то даже не брались за руки. Делали вид, что нас связывает любовь к искусству. Ходили на выставки, слушали лекции знаменитых историков или бродили по залам многочисленных музеев.

Влюбив в себя и многому научив в плане чувственных наслаждений, Лерих постепенно обрел такое влияние на меня, что я перестала сопротивляться его желаниям. Даже рада была поддаться соблазну познать большее. Я доверяла ему.

Мы познакомились на выставке, где я нечаянно столкнула довольно крупную скульптуру. Та, упав, разлетелась на осколки. Все вокруг замерли – я разбила конкурсную работу, которой предрекали первое место и, как награду – учебу в Межгалактической академии искусств, чей студенткой я уже являлась.

Своей неловкостью я лишила шанса неизвестного, но талантливого скульптора выбраться в высшее общество, к которому принадлежу и я – к далатам. Теперь он надолго, если не навсегда, останется аденцем – представителем обслуживающей касты Персероны. Собрать деньги на любую академию совсем не просто.

Только у низших вахов не было никаких надежд на продвижение по социальной лестнице. Отбросы общества. Им не помогли бы ни деньги, ни связи.

– Я заплачу! – ляпнула я первое, что пришло на ум, с ужасом глядя на отлетевшую мраморную голову старинного божества.

Стоящий рядом молодой человек, на чьем лице выражалось лишь любопытство, как я выкручусь из сложной ситуации, наклонился и шепнул на ухо:

– А любовью заплатишь? Разрешишь поцеловать?

Я дернулась, собираясь влепить хаму пощечину, но не смогла. Я была поражена его природным магнетизмом. Такого еще не случалось, чтобы я, завидев мужчину, пусть и красивого, застыла, открыв рот! Он всего лишь улыбался, а я смотрела на него, как мартышка, собирающаяся по доброй воле прыгнуть в пасть ко льву.

– Тогда нам придется пожениться, – ответила я, понимая, что со мной флиртуют.

– За пять минут до аннигиляции?

Я не нашлась, что ответить. Не ожидала, что человек, так похожий на истинного далата, рожден аденцем. Не подозревала, что передо мной стоит автор работы, а не просто зритель, заигрывающий с симпатичной девчонкой, иначе не ляпнула бы про женитьбу. Да, природа порой играет злую шутку, и породистые экземпляры появляются не только у высшей касты.

Как бы ни был хорош аденец, наш закон строг. Он никогда не позволил бы заключить брак между представителями разных каст. Каждая компания должна играть в своей песочнице. И если обнаружится, что кто–то пошел на нарушение и создал смешанную семью, его ждет социальная аннигиляция. То есть, люди, преступившие черту, пополняют низший клан вахов, а их дети навсегда утрачивают возможность пробиться наверх.

Только это обстоятельство давало понять, как сильно мы рисковали. Но у нас имелось оправдание, пусть и не принимаемое людским законом – любовь.

Я сама дала Лериху доступ к моему зумкому, объясняя немыслимый поступок желанием загладить вину и уговорить скульптора взять деньги. Я готова была немедленно оплатить учебу в Академии, но он отказался. Как отказывался и после, сколько бы я ни предлагала.

– Мне ничего не надо. Я выбыл из конкурса, но получил возможность видеть тебя. У меня замирает сердце, когда я жду твоего ответа на звонок.

На такие слова у меня тоже замирало сердце.

Где–то с неделю мы перезванивались, а потом все же встретились. Благодаря долгим разговорам на расстоянии, мы сделались настолько близкими, что поцеловались на первом же свидании. Украдкой, прячась в тени парка. Зато после, используя зумком, мы позволили себе гораздо большее.

Со временем наши виртуальные ласки становились все откровеннее, и месяц спустя мы уже не стеснялись друг друга. Встречаться на людях или где–то в отеле мы не посмели бы – полиция нравов была начеку, но вот зумком предоставлял нам полную свободу. Пусть не по–настоящему, но я чувствовала не только прикосновения Лериха, но и запах его духов.

А он хотел большего.

Я знала, что отец убьет меня, если я только заикнусь, что мой парень аденец, поэтому держала наши отношения в тайне. Надежда была лишь на то, что однажды Лерих собственным талантом пробьется в высший круг, и нам не будет нужды скрываться.

– А если мы сбежим на Софру? – у Риха загорались глаза, когда он убеждал меня, а прежде всего себя, что есть более быстрое решение нашей проблемы – перебраться на соседнюю планету. – Там нам не откажут, зарегистрируют брак. Поставим твоего отца перед фактом, а он не бросит на произвол судьбы свою дочь.

– Всю жизнь болтаться на чужбине? Как бы не был силен мой отец, здесь мы сделаемся изгоями. Зачем что–то выдумывать, когда есть легальный способ узаконить отношения? – увещевала я.

– Академия слишком долгий путь. И бездна бы с ними, деньгами, я бы за год заработал на первый взнос, заказы есть, но семь лет прятаться и не сметь дотрагиваться до любимой женщины?

На нашей планете все сделано для того, чтобы в высшее общество попадали только те, кто достоин, а Академия вместе с дипломом давала прямой вход в мир далатов.

Из–за разбитой на выставке работы я чувствовала себя виноватой, поэтому уступала, когда Рих продвигал наши отношения дальше – все ближе к запретному краю.

– Может, пора попробовать по–настоящему? – спрашивал он меня, после очередного сеанса ласк. Мне самой нравились наши тайные игры, но одно дело доставлять друг другу удовольствие виртуально, совсем иное, когда придется лечь реальную кровать, где нас могут застукать в любой момент.

– Подождем еще чуть–чуть, – отвечала я. – Может, после выборов что–то изменится. Я конечно, желаю своему отцу победы, но его оппозиция сильна и обещает смягчение законов.

– Я слышал, младший сын лидера оппозиции влюбился в аденку и вынужден был перебраться на Софру. Там много наших. Если закон изменят, они все вернутся.

– Было бы здорово, – я послала своему тайному любовнику поцелуй и выключила зумком.

На самом деле я сомневалась, что мой отец проиграет. Позиции консервативного общества хоть и пошатнулись после массовых выступлений аденцев и вахов, требующих равноправия, по–прежнему мощны. Деньги решают все. Никто не уступит. А значит, Лериху все же придется штурмовать Академию.