На углу Пскопской и Йеллопуху

– Видимо эльфы не догадываются, что артефакт «Познай истину» находится у нас, – Исида стянула с головы Окси обруч, дунула на него и, когда он стал не больше браслета, уложила в шкатулку. – Иначе Хард убил бы ее.

Окси сидела в кресле, словно сдутая резиновая игрушка.

– Как он мог? – прошептала она.

– Как ты могла? – Исида, услышав всхлип попаданки, затряслась от злости. Она, рисуя в воздухе зловещие символы, подняла над головой Окси руки, но сторк перехватил их и сжал до боли.

– Не кричи на нее. Не видишь? Знаменитый эльфийский поцелуй. Против него не устоять.

– Я же устояла, – огрызнулась Исида.

– Я не применял магию. Ты знаешь.

– Так, обращаюсь ко всем, кто хочет спасти Крошку Пиу! – гном согнал расстроенную Окси и встал на кресло, чтобы быть вровень с остальными. – Сейчас наша основная цель – вернуть книгу! Позовем Макарку…

– Он не придет. Макар больше нам не доверяет, – сторк Игеворг положил раскипятившемуся Гуглу руку на плечо. – Мы все знаем о пророчестве «Заставу спасет Ловец времени», но по иронии судьбы, именно сейчас Капец утратил свой дар.

– Навсегда?! – ужаснулась Галатея.

– Как–то нехорошо получилось, – Бай–юрн почесал за ухом. – И Дагару не угодили, и Капец силы потерял.

– Дагару не угодили?! Не забывай, что это его брат книгу стащил! – рявкнул гном. – Воспользовались добротой Мэи, пробрались к нам, словно лисы в курятник. Типа курочку свою назад взять, а сами, выходит, не только за девчонкой охотились. Им еще и золотое яичко подавай.

– Ведь знали, что лорд Дагар охотник за артефактами! Знали! – Бай–юрн чуть не плакал. – И прозевали самый значимый для нас!

– Так он специально эту дурацкую свадьбу устроил! Попались мы на отвлекающий маневр! – подхватил гном. – Уши развесили, «горько» кричали!

– Но все так натурально выглядело! – Галатея повела плечом. – Надя счастлива, Дагар влюблен.

– Прекратите кричать, – не повышая голоса произнес сторк. Его услышали и быстро свернули митинг. Замораживающий взгляд Главнокомандующего, остановленный на секунду на каждом, заставил поежиться. – Пора признаться, что все мы чувствовали фальшь. И я, и Сапфир прекрасно знали, как выглядит жертва, попавшая под эльфийское заклятие любви–подчинения, но проигнорировали этот знак, считая, что потеря какой–то попаданки не стоит вражды с могущественным кланом.

– А в итоге, этот могущественный клан обхитрил нас, – заключил Бай–юрн. – Выходит, Макарка – молодец, пусть через выгорание дара, но вернул любимую, а мы потеряли его доверие и прошляпили книгу.

– На всякого мудреца достаточно дуры–Окси, – вздохнул Гугл. – Но что мы будем делать? Смотреть, как угасают Крошка Пиу и Мэя? Ладно, мы. Разбежались по другим мирам и дело с концом. Заставы гибли и не раз, но нам выпал такой редкий шанс – жить рядом с богиней, быть причастными к чуду рождения Колоса, а мы его профукали. Мэя открылась нам, хотя после ухода бесов могла и не признаваться, что она и есть тот самый таинственный Колос, а мы не оправдали ее надежд. Можно сказать, убили собственными руками. Не будет Колоса, не будет разбросанных по мирам Зерен, не будет новых Застав, да и старые со временем вымрут.

– Разрушится связь между мирами… – Сапфир подошел к матери и обнял ее.

– … и вновь воцарится хаос, – закончила она.

– Уведите Окси, – вдруг приказал сторк.

Гугл кряхтя слез с кресла, подставил Окси плечо и поволок мало что соображающую блондинку из комнаты.

За дверью столпились беспокойные жители Заставы.

– Что происходит? Что с Крошкой Пиу? Она умирает? Почему исчезла дверь на Пскопскую сторону? Нашей Заставе пришел конец? – послышались встревоженные голоса.

– Отведите Окси к себе, – гном передал девушку подскочившим пограничникам. – И, это, останьтесь кто–нибудь с ней. Не наложила бы девка на себя руки. А нам еще Аравай–абу дождаться надо бы…

Гугл плотно закрыл за собой дверь и вернулся к столу, вокруг которого расселись сообщники.

– Есть единственный выход из катастрофической ситуации, – прошептал сторк Игеворг, хотя видел, что Галатея и Исида сотворили покров тишины. – Мы обладаем тем, что Дагар жаждет заполучить. И это что–то по значимости дороже «Книги судеб».

– И что же это? – простодушно спросил гном, но увидев, как на него посмотрели остальные, заволновался. – Нет–нет! Так нельзя. Мы не можем еще раз разлучить их.

– Через пять дней на Заставу прибудут вампиры. Я уверен, что Дагар придет с ними, – сухо продолжил сторк, недовольный тем, что его перебили. – Его девиз «Никогда не делюсь тем, что принадлежит мне» и лорд ему слепо следует. Мы можем обменять Надежду на Книгу. Проводник дороже мнимого долголетия, даруемого «Книгой судеб». Даже вписав свое имя на ее страницы, ты не можешь быть уверен, что проживешь века. Достаточно какому–нибудь врагу отсечь тебе голову. А ходить по мирам с помощью Гердхока, который я заметил на шее ректора, гораздо выгоднее.

– Нет, нет, нет! – Затряс тяжелой головой гном. – Макар мне друг. Я не могу! Это подло!

– Перестань причитать! – сидящая рядом Исида схватила Гугла за бороду, моментально превратившись в ведьму. Появившиеся длинные когти легко могли бы располосовать его лицо до кости, а сделавшиеся ядовито–зелеными глаза – испепелить. Гном вспотел, но не в силах был отвести взгляд от плывущих по воздуху волос шахматной королевы. Увидев животный страх повара, Исида пришла в себя. Вернулся прежний цвет глаз, исчезли когти, а волосы были деловито собраны в пучок. Проведя ладонями по аккуратной прическе, ведьма спокойно продолжила свою речь, как будто только что не случился устрашающий выпад. – На кону жизнь богини и Содружества. Думаешь, лорд Дагар позволит Макару и Надежде остаться вместе? Как только Крошка Пиу впала в летаргический сон, из которого никогда не выйдет, если не вернуть книгу, исчезли все двери, ведущие на Пскопскую сторону. А это было единственное место, где могли укрыться земляне. На Йеллопухской стороне Дагар легко найдет их. Макару при любом раскладе не жить, если мы не отдадим Надежду.

– Сейчас нам всем предстоит сделать выбор, – сторк Игеворг поднялся, заставив всех смотреть только на него. – Обменять Надежду на Книгу и жить здесь долго и счастливо или остаться на Заставе и погибнуть вместе с Крошкой и Мэей. Есть еще один вариант, равносильный смерти – всю оставшуюся жизнь прыгать по мирам и Заставам, чтобы спрятаться от мести эльфийского клана. Что ты выбираешь, Гугельгогенн? Жизнь или смерть?

Гном низко опустил голову, но краску стыда, разлившуюся по лицу, ему скрыть не удалось.

– Жизнь, – прошептал он.

– А ты, Бай–юрн?

– Ну, если учесть, что Надя, получив очередной эльфийский поцелуй, забудет Макара и будет счастлива с ректором, то я однозначно выбираю жизнь.

Каждый последующий, на кого был нацелен холодный взгляд сторка, тоже выбрал жизнь, хотя ответил не так пространно как кот. Сложенные в единый узел руки голосующих предрешили судьбу влюбленных.

Глава 25. Надежда умирает последней

Когда смотровая комната опустела, из шкафа вылез Макар. Сделал несколько шагов и остановился. Ноги не держали. Тяжело облокотился о спинку стула и опустил голову на руки.

Из оцепенения его вывели возбужденные голоса столпившихся на Пределе пограничников. Предварительно проверив, находится ли шапка–невидимка на голове, Макар выглянул за дверь.

Жители Заставы слушали Гугла, эмоционально реагируя на его призывы к спокойствию. Окружив гнома плотной стеной, они избавили студента от нужды прятаться от бывшего друга. Внимательно оглядевшись и не найдя других участников тайного совета, которые могли бы его опознать, Макар невидимой тенью скользнул к комнате Надежды.

– Да, Застава в опасности. Сторк Игеворг принимает меры. Прошу набраться терпения, в ближайшие четыре–пять дней ситуация выправится, – гном уверенно отвечал на вопросы собравшихся.

«Значит в моем распоряжении всего четыре дня», – подумал Макар и стукнул условным знаком в дверь. Она тут же распахнулась, выдавая нетерпение стоящей за ней девушки.

–Что? Что ты узнал? – От волнения горло Нади перехватило, и она закашлялась.

Макар молча пододвинул платяной шкаф к двери и только потом поднял на волнующуюся подругу глаза.

– У нас больше нет друзей на Заставе. Нас предали.

***

За окном Надиной комнаты опустилась очередная, третья из отведенного срока, ночь. Стихли голоса разбежавшихся по домам детей, среди которых была маленькая Вера – именно такую картину видела Надя изо дня в день. Сначала она изводила себя, пытаясь докричаться до сестренки, а потом привыкла и задумчиво наблюдала за детскими играми. Классики, прыгалки, прятки… Видимо таково было ее наказание за то, что более года не вспоминала об оставленной где–то в ином, прежде любимом мире родной душе.

– Почему Застава так издевается над тобой? – спросил Макар, впервые увидев полные слез глаза Надежды, наблюдающие за девчушкой, прыгающей на одной ноге. – Это бесчеловечно.

– А тебе не кажется, что мы сами наказываем себя? Застава лишь проецирует нашу боль. Ты мучаешься, ничего не зная о матери, я – о Верочке.