На углу Пскопской и Йеллопуху

– О, об этой попаданке не переживайте, – устало махнула рукой Мэя. – Рано или поздно она найдет своего принца. Сколько их еще побывает на Заставе!

– Как раз через три месяца у нас будет соприкосновение с миром Фей, – Крошка Пиу уже сидела на руках Хоча и прижимала к груди «Книгу судеб», – а там каждый второй принц на белом коне. А какие красивые! Глаз не оторвать. Даже у меня голова кружится, когда на них смотрю.

– Да, весьма прыткие ребята, – подтвердил Хочь. – И большие любители блондинок.

– Только Окси не знает, что ее поджидает в Царстве фей, – доверительно зашептала малышка. – Они всех попаданок сначала отправляют в «Школу настоящих фей», а там учителя прививают знания с помощью розог. Все фейские жены вышколены до образа истинных леди! «Будьте любезны, разрешите ответить, позвольте следовать за вами», – хихикнула Пиу. – Словарный запас нашей Оксаны резко повысится.

– Самое то, что нужно Окси, – поддакнул метаморф, громыхая по лестнице следом за Макаром с Надей. – Но боюсь, для нее во всем Царстве розог не хватит. Как бы школу не разгромила. И не научила учителей заводскому сленгу. Глядишь, через год–другой все феи начнут говорить «хамло, давай хряпнем гоблинки, отвали».

Когда Макар и Надя, держась за руки, вышли из гаража, их встретила гомонящая толпа. Увидев незнакомцев, пограничники расступились, образуя длинный коридор, тянущийся до выхода из кафе, где, словно в почетном карауле, стояли две ведьмы.

– Ловец времени, Ловец времени, – неслось ото всюду.

Макар не стал задумываться, откуда они узнали, что он Ловец. Его глаза выискивали среди провожающих тех, кто был ему близок и когда–то в «прошедшем будущем» считался другом.

Петра и Мурила стояли в дверях кухни и как всегда держались за руки. Макару хотелось подойти и обнять их, но он не решился отпустить ладонь Нади. Он чувствовал себя Орфеем, за которым следовала Эвридика, и казалось, что стоит лишь расцепить пальцы, и Надя навсегда растворится в странном месте под названием Междумирье.

Окси, уперев руки в бока, смотрела на незнакомцев с ухмылкой. Поймав на себе взгляд Макара, с вызовом сдула с глаз крутой завиток волос.

За барной стойкой Сапфир до блеска натирал бокалы. Посмотрев на Макара через стекло одного из них, он озорно подмигнул.

Гугл стоял рядом с Бай–юрном. Пушистый хвост кота обхватывал ногу коротышки.

«Будто стреножил непоседу», – Макар улыбнулся старым друзьям. Гном сдернул с головы поварской колпак и вытер им глаза, полные слез.

«Неужели помнит?» – пронеслась шальная мысль, но запах свежерезанного лука, донесшийся с кухни, отмел все сомнения.

Над головами пограничников черной громадой возвышался Бугер. Проходя мимо него, Макар не удержался, чтобы не провести пальцем по каменной поверхности, и мог бы поклясться, что услышал громыхающий звук, так похожий на смех. Уже подходя к двери, студент обернулся на Точильщика, и несколько раз моргнул от неожиданности. На широкой спине Бугера красовалась свежая формула любви М+Н=Л.

– Пора прощаться, Капец – времени ловец, – произнесла Крошка Пиу.

Макар протянул руки, и малышка оказалась в его объятиях.

– Я тебя никогда не забуду. И Заставу, и всех вас.

– Т–с–с! Никому не говори, – девочка прижала палец к его губам.

– Клянусь, – серьезно ответил Макар. – Мы не скажем. Но будем помнить. До самой смерти.

Крошка Пиу громко рассмеялась.

– Прощай, дружище! – Хочь крепко пожал руку и, не дожидаясь ответных слов, направился в гараж.

«Он волнуется за Мэю. Тяжелая ночь выдалась не только у меня».

– Будете поблизости, милости просим, – перебила его размышления Галатея.

– Нет уж, спасибо. Лучше вы к нам, – привычно ответил Макар и тут же осекся. – Э–э–э, к нам не стоит.

Пришел черед мило улыбнуться Исиде.

– До свидания, Ловец времени, – она протянула руку, но не отпустила его ладонь, когда Макар ответил на рукопожатие. – Скажи честно, если бы Застава отпустила вас сразу, мы бы так и не узнали о ждущей ее гибели?

Гомон стих. Стало слышно, как муха бьется в стекло. «Книга судеб» с грохотом упала на пол. Гном наклонился за ней, тихо чертыхаясь.

– Узнали бы, – произнес Макар. – Я написал вам письмо.

Цепкая рука разжалась.

– Прощай, Ловец.

Сторка Игеворга среди провожающих не было. Но Макар совсем не жалел, что не встретился с холодным эльфом. Чего он не мог сказать об Аравай–абе. Гоблинский принц занял особое место в его сердце.

– Прощайте! – обернулся Макар напоследок, и две руки, его и Нади, в прощальном жесте взметнулись вверх.

Эпилог

– Я буду скучать по ним, – произнес Хочь, видя из потайного окна гаража, выходящего на Пскопскую сторону, как двое – Ловец времени и Надежда, расцепив объятия после долгого поцелуя, поспешили прочь от дверей «Приюта проходимцев».

– Когда–нибудь они вернутся, – Мэя подошла к метаморфу сзади и обняла его. – Как поймут, что выглядят младше своих взрослых детей, так и вернутся.

– Записанные в «Книгу судеб» не стареют, пока книга находится рядом…

– Да. Поэтому Застава и не отпускает назад никого из Пскопских. В мире без магии трудно объяснить феномен супер–долголетия.

– Или ты вынужден всю жизнь прятаться, или вернешься туда, где тебя ждут, – метаморф приложил горячий лоб к прохладному стеклу. За окном пошел дождь. Макар и Надя сели в подъехавшее такси. – Думаешь, мы их дождемся?

– Мы – нет. А вот остальные обязательно узнают о Ловце времени и его Надежде. Их будут любить как героев, спасших Колос. Я думаю, они станут следующими, кто заменит королев шахматного Предела. На Заставе впервые появится король. Я не завидую сторку Игеворгу. Ему придется потесниться. Жаль, что мы этого не увидим.

– Ты уже готова уйти?

– Да, скоро. Мы не пустим бесов на Заставу, а значит магии для рождения Зерен хватит.

– Где мне тебя искать в этот раз?

– Как всегда, на одной из Застав. Колос прорастет из Зерна.

– Знать бы из какого…

– Сердце подскажет, – она погладила пальцами браслет с бьющейся красной вязью букв.

Хочь повернулся к любимой и провел ладонью по ее лицу. Мэя задержала его руку, прижалась к ней. Ее взгляд мерцал от накопившихся слез.

– В последний раз я искал тебя так долго…

– Не грусти, милый. Мне тоже мало тех мгновений, что мы проводим вместе, ведь тысячелетие – песчинка по сравнению с бесконечностью разлуки. Но мы должны быть благодарны этому миру. В другом, полном магии, расставание наступило бы быстрее.

– Я благодарен.