На углу Пскопской и Йеллопуху

Как только Макар оставил Надежду в комнате, где не так давно вела трансляцию чайная ложечка, он был выпровожен котом за дверь. Оглянувшись, студент успел заметить, как Исида вытащила из резной шкатулки браслет и, дунув на него, водрузила вещицу, ставшую похожей на обруч, на голову девушки. В воздухе поплыло изображение замка, увитого зеленым плющом.

Больше Макару ничего не удалось разглядеть, так как перед его носом мягко закрылась дверь.

Оставшись в зале с шахматным полом в одиночестве, студент обвел взглядом двери, гадая, за какой из них находится его комната.

«Придется читать все надписи», – вздохнул Макар и по привычке взъерошил волосы. День оказался слишком длинным, хотелось лечь и забыться во сне. Измученным мозгам определенно требовался покой.

От прогулки по Пределу студента отвлек звук тяжелых шагов. Кто–то медленно спускался с верхнего этажа. У Макара засосало под ложечкой. Кого еще явит ему Застава?

Он ожидал увидеть какого угодно монстра, но не Крошку Пиу. Девочка–тростиночка шла по лестнице, почти не видя куда ступает, так как прижимала к животу огромную книгу. Фолиант все время сползал, и Дюймовочке приходилось останавливаться и подталкивать острой коленкой книгу наверх.

– Давай помогу, – Макар подбежал к Пиу, удивляясь, как та вообще могла передвигаться с такой тяжестью.

– Спасибо тебе, Макар, – выдохнула Пиу, потирая руки. – Гугл совсем забыл обо мне. Я понимаю, смотреть мыслеграмму новенькой куда интереснее, чем таскаться со мной.

– Ты зови меня, я всегда готов помочь. Делать мне все равно нечего.

– На Заставе всем занятие найдется, – успокоила Макара Крошка Пиу. Ее большие глаза как никогда были серьезны. – Здесь случайных жителей нет. Каждый несет какую–нибудь миссию. Порой неведомую нам самим. Придет и твой час, Ловец времени.

Макар впервые держал крошкину книгу и ощущения ему не нравились. Стоило дотронуться до потемневшей от времени обложки (она выглядела как загрубевшая, потрескавшаяся кожа), как в душе поселилась тревога, ожидание чего–то страшного, непоправимого. Словно в руках находился не фолиант, а какое–то древнее существо, которому тоже было неприятно, что к нему прикасаются.

«Скоро я стану параноиком. Пора завязывать пугаться», – одернул себя Макар, но передал фолиант с рук на руки с нескрываемым облегчением. Ему даже показалось, что его ладони горят, как будто бы книга сильно нагрелась. Но Гугл, перехватывая книгу, даже не поморщился.

Пока Крошка Пиу проходила в комнату, Макар успел заметить на развернутой в воздухе полупрозрачной картинке мужчину в черной мантии и девушку, на которой почти не осталось одежды. Эти двое страстно целовались.

В этот раз дверь захлопнулась перед Макаром резко, словно дала ему пощечину.

В том, что эти двое любят друг друга, можно было не сомневаться. Глаза мужчины говорили о многом. Он обожал ту, что отдавалась его страсти.

Макар так и брел по дуге зала, забыв, что надо читать надписи на дверях, настолько его взволновало увиденное.

– Ловец, куда потащился? Тебе налево!

Студент даже не понял, кто его окликнул, но послушно повернулся и пошел в противоположную сторону. Минуя лестницу, ведущую наверх, нашел свою дверь.

Не раздеваясь, рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Люстра, вспыхнувшая всеми огнями, как только Макар вошел, медленно погасла, погрузив комнату в темноту. И лишь рогатый месяц с любопытством заглядывал в форточку, да какая–то пичуга в тиши выводила ночную серенаду. Мир за окном казался таким нормальным.

***

Макар лежал на кровати и смотрел, как солнечные лучи мечутся по стене. Свежий ветер поднимал занавески и доносил с улицы шум просыпающегося города. Среди гула автомобильного потока слышалось чириканье воробьев. Где–то недалеко били церковные колокола.

Макар вздохнул и повернулся на бок. Если бы не этот плетеный шкаф и кресло, которые вчера (или позавчера?) Застава сотворила на его глазах, он мог бы подумать, что находится дома, до того были знакомы несущиеся из окна звуки.

Неужели Застава старается, чтобы ему было не так тоскливо, чтобы в новой жизни остались хоть какие–то признаки старой? Ведь кровать именно такая, как Макару нравится: широкая, с жестким матрасом. А за окном…

За окном цвел их с мамой палисад. Вон, посаженные ею ирисы, на груше висят еще незрелые плоды, которые пожелтеют лишь к концу лета. Ветер играет в высокой траве, трогая ее невидимой лапой, в воздухе витают яркие ароматы лета.

Все так реально…

– Грушевич! Грушевич! – позвал Макар и не поверил своим глазам – его пес метнулся откуда–то со стороны калитки к окну, встал на задние лапы и весело залаял, приветствуя хозяина. Лохматый хвост ходил ходуном.

– Груше–е–евич! – Макар перевесился через подоконник, чтобы дотянуться до головы собаки, но уперся лбом в невидимую преграду. А Грушевич, гавкнув еще несколько раз, убежал.

Макар опять позвал собаку, но небольшая сценка появления Грушевича повторилась с точностью до деталей, как будто хозяин пса смотрел один и тот же отрывок любительской съемки.

– Мама! – решился крикнуть Макар. Сердце в ожидании забилось так сильно, что он положил ладонь на грудь, желая удержать его. Хотя и понимал, что Застава насылает иллюзию, но так желал обмануться.

Но нет, мама не появилась. Лишь собака откликалась всякий раз, стоило свистнуть. Вскоре это занятие Макару надоело, и он опять вернулся к размышлениям.

А что еще оставалось делать?

По всему выходило, что Застава – живое магическое существо, умеющее потакать желаниям своих узников. Но Макару все равно было странно, что пленники Междумирья не ропщут и не ищут путей освободиться. Неужели всех все устраивает? После вчерашнего разговора с котом, стало понятно, что Бай–юрн потерял связь со своим миром, и боится возвращаться туда, где все изменилось. Он слишком долго живет…

Бессмертие – дар Заставы. Не в этом ли приманка и утешение, для тех, кто перешагнул Предел?

Но долголетие в тюрьме – есть ли на свете худшее наказание?

Если еще вчера Междумирье напоминало Макару дурку, то с появлением Хочь–Убея – ревностного стража интересов Заставы и, как намекал Бай–юрн, штатного палача, все стало гораздо сложнее и страшнее. Прямой бунт невозможен. Нужно действовать тихо. Слушать, запоминать, прикинуться смирившимся, усыпить бдительность Заставы, но искать выход из плена.

«Застава живет на Земле более тысячи лет». Из этой простой фразы Макар выделил два важных факта. Первый: Застава не всегда паразитировала на его мире, а значит, кто–то или что–то поселило ее здесь. Если понять, что произошло охренеть сколько лет тому назад, то, возможно, найдется ответ, как можно выселить хищницу. И второй факт: Застава «живет». А всему живому свойственно умирать. Если не удастся «выселить» Заставу, то нужно будет найти способ ее убить. Бай–юрн подчеркивал, что жители Заставы хоть и условно бессмертны, но погибают от фатального ранения. Может быть, и у Заставы есть своя игла, на конце которой находится смерть – на ум пришло подходящее сравнение с еще одним «бессмертным».

Макар усмехнулся. Ну что же. Раз его не хотят выпустить на волю добровольно, он будет искать у Заставы яйца. Или что там еще было у Кощея? «И тогда посмотрим, кто кого».

Обследовав помещение, Макар обнаружил небольшую душевую комнату с привычным унитазом, и тут же воспользовался благами цивилизации. Обмотав после купания бедра полотенцем, студент с сомнением осмотрел свою одежду, повертел в руках ненужный сотовый телефон. Бай–юрн уже предупредил, что Пскопская связь на Заставе не работает. Вспомнив, что в комнате есть шкаф, направился к нему.

Полки порадовали наличием нескольких пар спортивных штанов, джинсами и майками без всякого рисунка, как Макар любил. На плечиках во втором отделении висели рубашки и деловой костюм. Макар рассеянно оглядел свой гардероб, соображая, для чего ему может понадобиться шикарная тройка с жилетом.

– Скажи спасибо Хочь–Убею, – голос Окси донесся от входной двери. – Что–что, а одежду он выбирать умеет. Привезет, какую захочешь, хоть брендовую.

Макар от неожиданности закрутился белкой, ища скинутое полотенце.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он, одной рукой придерживая сползающее полотенце, другой вытаскивая первые попавшиеся треники. Его уши пылали.

– А попка у тебя ничего такая.

Наглости девицы не было предела. Она прошла в комнату и бесцеремонно села на кровать. Сложив ногу на ногу, Окси покачивала туфелькой без задника, удерживающейся лишь на кончиках пальцев.

– Но ты не бойся, – донеслось уже из–за двери – Макар закрылся в душевой и быстро натягивал штаны. – Мне Пскопской не нужен, я принца жду. Они через Заставу табунами ходят.

Когда Макар, собрав грязные вещи, вышел, по его фигуре пополз оценивающий взгляд Окси.

– Разве что для тела могу себе позволить, – она привычно сдула упавшую на глаза прядь и облизала губы. Макар, не желая того, заметил, что Окси была без бюстгальтера. На лице нежданной гостьи появилась понимающая улыбка, а у Макара загорелись не только уши. Чтобы скрыть смущение, он отвернулся к шкафу и торопливо натянул майку.

– Где можно постирать вещи? – спросил он.

– Бугеру отдай, он утилизирует. Застава не скупится на одежду и еду. Она, можно сказать, щедрая, главное ее не злить. Иначе тоже в подвале окажешься, – Окси протяжно вздохнула. – И за что наказали? Не дают красивой девушке расслабиться. А тело молодое ласки требует.

Окси легла на кровать и, закинув вверх руки, потянулась. Короткая юбка поднялась выше. Макар впервые пожалел, что любимые розовые штаны Окси остались у гоблинского принца.