Хочу видеть тебя

Молча обошёл его и, открыв только багажник, достал бутылку воды. Небрежно бросил ему в руки.

– Рожу отмой для начала. Мне после тебя салон чистить не хочется. А потом поедем, – я стих, обдумывая, как быть, и решительно кивнул сам себе. – Но не домой, а туда, где ты девушку сбил.

– Чего?! – Илья нервным движением открутил крышку, пытаясь стоять ровно, хоть ему это удавалось с трудом. – Я не поеду туда! Мне не нужны проблемы.

Я стрельнул в него уничтожающим взглядом и холодно произнёс:

– Хочешь ты того или нет, проблемы у тебя уже есть. Причём, довольно крупные. Только до тебя это никак не дойдёт!

– Да что ты заладил…

– Я не собираюсь тебя уговаривать, Илья. Ты можешь остаться тут, и подождать какого-нибудь осла, который закроет глаза на то дерьмо, в которое ты вляпался. И станет твоим соучастником. А я поеду в посёлок и выясню, что сейчас с девушкой.

Загороднев отвернулся, пробурчав себе под нос какие-то ругательства, склонился, неуклюже плеснул воды на голову, и ладонями растёр лицо.

– Чёрт с тобой, – прохрипел он невнятно. – Поехали. Но учти, если хоть одна живая душа узнает – я тебя в порошок сотру! – добавил с угрозой. – Машину у меня угнали, ясно?

Я не ответил. Прикрывать его зад я не намерен. Для этого у Загороднева есть папочка. А мне вообще не следует лезть в это дело.

– Садись, – я открыл дверь своей машины, когда Загороднев вытер лицо своей же футболкой.

Тот скривился, будто я его заставил выпить смертельный яд, плюхнулся в кресло, вальяжно раскидывая при этом ноги, и хлопнул дверью. Я дал по газам сразу, как только сел за руль, и машина снова понеслась по ночной трассе вперед, со свистом разрывая воздух.

– Адрес перекрёстка вбивай в навигатор, – я сунул свой телефон Илье и вновь сосредоточился на дороге.

Тот пьяно квакнул и принялся неуклюже стучать по экрану.

– Готово.

Мы ехали молча. В небе появились слабые просветы, и оно окрасилось в сизый цвет. Вокруг стало гораздо светлее – ночь уступала раннему утру. Путь оказался недолгим, уже через десять минут я притормозил у перекрестка, к которому нас привёл навигатор. Это был довольно широкий проспект, вероятно, он считался в посёлке основным, потому что остальные дороги тут напоминали узенькие закоулки. Глазами обнаружил машину скорой помощи, мигающей в набравшем силу рассвете проблесковым маячком. Рядом стоял автомобиль ДПС, и двое мужчин в форме разговаривали с маленькой горбатой старушкой.

– Доволен? – протянул Загороднев с неким подобием улыбки. Уверен, у него в данный момент поджилки тряслись, до того сильно дрожал его голос, но, тем не менее, он старался казаться эдаким бесстрашным пофигистом. – Тут уже и без нас разобрались. Поехали!

В который раз смерил его презрительным взглядом и приоткрыл дверь.

– Оставайся в машине, – выдавил сквозь зубы и вышел в утреннюю прохладу.

Я шагнул на потресканный, заросший сквозь выбоины травой тротуар, и направился к светофору. С застывшей в жилах кровью осмотрел перекрёсток – к счастью, на нём не было накрытого покрывалом тела. Значит… жива?

Старушка что-то запричитала полицейским, замахала руками и, резво закивав головой, отошла от них. Я воспользовался случаем и направился в её сторону.

– А что тут произошло, бабуль? – обратился к ней, как только она отдалилась от мужчин на значительное расстояние.

– Девочку нашу сбили, Вероничку, – жалобно поделилась старушка, прикладывая ладонь к сердцу. – Совсем ведь ещё молоденькая!

– Насмерть? – едва шевеля языком уточнил я.

– Нет-нет, живая она! Вот только в «скорую» погрузили, ехали долго с Мирного! У нас же тут нет больницы, так, поликлиника с двумя врачами. Вот, с центральной ждали… Господи, дай бог, чтобы всё обошлось.

Облегчённо выдохнул и позволил себе взглянуть на «скорую». В тот же момент машина  глухо скрипнула и тронулась с места, увозя пострадавшую от рук пьяного идиота, с которым меня, словно в наказание, столкнула жизнь.

– А где виновник? – голос вырвался с хрипом.

– Скрылся! – со злобой визгнула старушка, блеснув, казалось бы, бесцветными глазами. – Но ничего, поймают! У нас тут камера хорошая стоит, новая. Мне Павел Степанович, майор наш, поведал, что номер машины уже выяснили, так что, вычислят и накажут! – с нотками гордости и веры в справедливость добавила она.

– Было бы здорово, – искренне высказался я, посмотрев на Загороднева через лобовое стекло.

– А ты, милок, откуда будешь? – вдруг спросила она, подозрительно прищурившись.

– Я к другу приехал, – пожал плечами. – Увидел «скорую», решил узнать, в чём дело.

– А у нас тут горе, милок, горе, – всплеснула руками старушка. – Ну, пойду я, помолюсь за Вероничку. Лишь бы живая осталась, лишь бы оправилась!

С этими словами бабулька зашаркала в сторону старенького подкосившегося забора, за которым, скорее всего, был её дом, а я развернулся и пошёл к машине.

– Ну, что там? – каркнул Илья, как только я нырнул в салон. – Все живы – здоровы?

Я прищурился, пробегая по его раздутой побитой роже брезгливым взглядом.

– Звони бате, Илья. Попал ты в этот раз. Тебя уже ищут.

Глава 2

Вероника

Я находилась в каком-то странном месте, запертая внутри большой прозрачной сферы. Снаружи – небо, усыпанное бесчисленным количеством звёзд, а внутри – вода. Большой шар, полностью заполненный жидкостью, в центре которого находилась я, и пустая звенящая тишина, окутывающая меня со всех сторон. Уши были словно заложены, на них давила вода. Я не понимала, как тут оказалась, и почему мне так сложно пошевелиться. Иногда мне удавалось проплыть к краю сферы, и я могла различить странные звуки снаружи. Монотонный писк, чей-то голос, который было невозможно разобрать из-за толщи воды, редкие стуки. Они вызывали во мне смутный страх, заставляющий с трудом возвращаться обратно – в центр шара. Но больше всего я удивлялась тому, что я могла дышать под водой. Просто делать вздох – и ничего не чувствовать, кроме глотка воздуха. Странного, наполненного примесями медикаментов.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем шар внезапно лопнул, и всё погрузилось во тьму. Тело стало ощущаться по-другому, невесомость исчезла, а кожа стала чувствовать тёплый воздух. Ко мне вдруг пришло осознание – я просто сплю. И что сейчас настало время проснуться.

– Скажите, когда ей уже станет лучше? Вы понимаете, я не могу постоянно приезжать, больница в пятидесяти километрах от нас!

Недовольный голос тёти Веры был первым, что я услышала, когда открыла глаза. Вернее, мне показалось, что я их открыла, но, по факту, ничего не увидела. Лишь серое мутное пятно. Я попыталась снова. Чётко ощутила взмах собственных ресниц, движение век и зрачков, но перед глазами продолжала стоять непроглядная пелена.

– Давайте вы не будете повышать голос в реанимации, – раздался другой женский голос, тихий и усталый. – Здесь лежат особо тяжёлые пациенты. Свои недовольства вы можете озвучить в министерстве здравоохранения. У меня и так нехватка персонала, а те, что дежурят, делают для пациентки всё возможное.

Я зажмурилась и снова открыла глаза. Бесполезно – перед глазами мерцал серый экран старого сломанного телевизора.

– Тётя Вера? – позвала я испуганно, и услышала сбоку суетливую возню.

– Ника! – облегчённый вздох. – Ну, слава богу!

– Как вы себя чувствуете? – подключился второй голос.

– Тётя Вера, что у меня на глазах? – спросила я, пытаясь поднять руки, но мою попытку моментально пресекло мягкое прикосновение прохладной ладони.

– Пока подключена система, руки поднимать нельзя, – снова прозвучал голос незнакомки.

А параллельно с ним заговорила и тётя: