Нарисуй Италию

– Надеюсь, твой отец достаточно уверовал в серьёзность моего предупреждения, и не тронет тебя, а потом ты уедешь. Поступишь куда-нибудь, и он до тебя не доберётся.

Нелли оттянула край футболки, разнервничалась. Необходимостью определиться с институтом на неё давили и Ялицкие, и ЖанЭд.

– Я ещё об этом не думала, – она улыбнулась и тут же ойкнула, губа лопнула и закровоточила. – Про «руку сломаю» было очень достоверно. Я тебе поверила. А ведь производил впечатление миролюбивого человека, откуда только зверь вылез?

– Ты можешь не улыбаться? Губа так никогда не заживёт.

– Не могу, – она снова ухмыльнулась, оттянула рукав и приложила край футболки к нижней губе. – Оно само лыбится.

Алексей достал из кармана джинсов мобильный.

– Запиши мой номер. Если вдруг понадобится помощь или… – он глазами указал наверх, – отец опять возьмётся тебя воспитывать, звони, не раздумывая.

– Я без телефона.

– Тогда диктуй свой.

Нелли продиктовала цифры, заглядывая в светящийся экран в попытке рассмотреть, что у него на заставке. Ожидаемого фото девушки не обнаружилось, только морской пейзаж: пирс, врезающийся в штормовое море.

– Я тебе позвоню, сохрани мой номер.

Он убрал телефон в карман, поднял взгляд на Нелли. Она стояла на несколько ступенек выше, внимательно его разглядывала.

– Можно попробовать добавить ультра-зелёную акварель, остальное не трогать. Пусть будет чб.

– Понимать бы ещё, о чём ты говоришь, – он отступил назад. – Спокойной ночи.

Алексей успел спуститься на целый пролёт, когда Нелли его окликнула.

– Алексей Евстахиевич! – дождавшись, когда он остановится и поднимет лицо, поблагодарила: – Спасибо.

Алексей невольно улыбнулся.

– Теперь я верю, что ты вполне воспитанная. Может, и правда рыбью вилку опознаешь. Хотя бы с третьей попытки.

8 глава. Нодар

Нелли стояла у доски, высоко подняв голову, с лёгким презрением на лице. Кроме неё никто и не знал, как тяжело ей давалась эта маска безразличия и высокомерия. Как бы старательно она ни изображала наплевательское отношение к публичному порицанию, унижение на глазах одноклассников удовольствия не доставляло.

Людмила Константиновна бесновалась.

– Простейший пример уровня девятого класса! На ЕГЭ будет в три раза сложнее. Такое ощущение, что я вас ничему не научила. Пустой лист! Пи на два не может разделить, позор.

Нелли оглянулась, внимательно присмотрелась к исписанной доске. Почерк, конечно, не каллиграфический, но это и не урок русского языка, главное, всё понятно и правильно. Хотя теперь она уже в этом сомневалась. Класс притих, спорить никто не осмелился. Учительнице математики оказалось по силам перевернуть законы геометрии. Людмила Константиновна поняла свою ошибку ещё несколько минут назад, но не могла и не хотела её признать. Злилась ещё больше оттого, что не права, и это могут заметить другие ученики, вот и прикрывала свою оплошность буйным нападением на Нельку. Кузнецова всегда её раздражала вызывающим видом и откровенной скукой на лице, не прикрытой ради уважения к её возрасту и статусу.

Нелли пожала плечами. Сцена унижения затянулась, пора было уже завершать линчевание нерадивой ученицы. Класс тоже устал, некоторые втихаря потянулись к телефонам. Сергей в открытую рубился в морской бой с соседом по парте. Его пример подтверждал правило, что учителя у себя под носом не видят учеников. Бермудский треугольник какой-то. Взгляд математички мгновенно выхватывал любого, кто подозрительно шевелился или слишком широко улыбался, но Сергей и его друг превратились в невидимок.

По коридору проходил учитель биологии, заглянул в открытые настежь двери.

– Добрый день.

Одиннадцатый «В» зашумел, вставая в качестве приветствия.

Геннадий Александрович махнул рукой.

– Сидите, сидите. Не отвлекайтесь. Что у вас тут за шум? В соседних кабинетах слышно.

Людмила Константиновна страдальчески вздохнула.

– Полюбуйтесь. Одна из лучших учениц класса. Твёрдая хорошистка, а по алгебре иногда и на отлично успевала. Не могу теперь понять: за что я ей оценки ставила? Пустая голова. Что тогда ждать от двоечников на ЕГЭ, если Кузнецова у доски дуб дубом? А ещё это… – она взмахнула рукой и обратилась уже к Нелли. – Что за вид! Ты же девушка, а выглядишь, как, я извиняюсь, пропойная алкоголичка. Страшно представить, где ты была накануне.

– А вы не представляйте, поберегите своё воображение, – огрызнулась Нелли. Ей надоело играть роль канализации, куда математичка сливает плохое настроение и озлобленность на весь мир. Отчитала её перед классом как последнюю идиотку, а теперь ещё и в глазах любимого учителя выставила тупицей.

– Вот оно, нынешнее поколение. Никакого уважения к старшим. Садись, два, – закончила Людмила Константиновна.

– Нелли, после уроков зайди ко мне в кабинет, – Геннадий Александрович выглядел огорчённым. – Вы всё-таки двери прикройте, а то урок математики распространяется на весь этаж.

– Душно. Так хоть чуть-чуть сквозняк гуляет.

Но двери всё-таки закрыла.

Едва прозвенел звонок, Нелли одним движением сгребла всё с парты в рюкзак и потянула Виталину за руку.

– Быстрее, не успеем.

Вита нарочно медленно выровняла учебники и уложила в сумку.

– Не надоело тебе следить за ним?

– Об этом поговорим уже на месте. Некогда.

Они поднялись по лестнице и завернули в рекреацию перед классом ОБЖ.

Нелли отодвинула в сторону горшок с цветком и уселась на подоконник, Витку установила перед собой, старательно занавесилась распущенными волосами, чтоб подбитый красный глаз не был виден со стороны.

Как раз закончился урок у параллельного одиннадцатого «А». Нелли знала, что учитель ОБЖ задерживает после звонка, была у него такая привычка, поэтому чтобы увидеть Нодара, нужно было лететь сюда со всех ног. Дверь открылась, в коридор хлынули ученики. Нелли затаилась, невольно задержала дыхание. Вот он! Нодар вышел в числе последних, увлечённый разговором с лучшим другом Яриком. Они, кажется, о чём-то спорили, оба разгорячились, никого вокруг не видели.

Нелли знала каждую чёрточку во внешности Нодара. Могла нарисовать его не глядя, в полной темноте. Она и не задумывалась, красив он или нет. Это же её Нодар! А Ялицкие называли его коротышкой, за что ни единожды от Нельки получали пальцем между рёбер. Ей нравилось в нём всё. Невысокий, даже коренастый, с выразительными чёрными глазами и рано сформированной мужественностью. В каждом движении, во взгляде и в рассудительной речи чувствовались уверенность и основательность. Виталина называла его мужичок-с-ноготок, и посмеивалась над его педантичностью и привычкой застёгивать рубашку на все пуговицы. Как и Нелька он оказался самым старшим в своём классе, но по другой причине. Целый год он пропустил, провалявшись в больнице с переломом обеих ног, а потом долго восстанавливался и передвигался на костылях. К великому огорчению Нельки, в сентябре он попал к «ашкам», а не в её класс. Удивительно, но его никто не дразнил и не обзывал второгодником, с уважением к Нодару относились даже учителя.

Нелли проводила его влюблённым взглядом. Только они скрылись за углом, как она шумно выдохнула, приложила ладони к горящим щекам.

– Какой он феноменальный.

Виталина осуждающе покачала головой.

– Кузя, хватит уже выставлять себя в невыгодном свете, о твоей симпатии вся школа знает, кроме разве что самого Нодара. Странно, что ему ещё никто не напел, что у него есть личная фанатка-маньячка.

– Думаешь, не напел?