У меня аллергия на оборотней

– Я спокойна и расслаблена. Я ощущаю спокойствие и легкость. Я спокойна. Я спокойна. Я расслаблена. Мое тело расслабилось. Я отдыхаю. Мне приятно и легко. Аленка по очереди расслабляла мышцы рук, ног и проговаривала мысленно каждое движение, делая акцент на то, что тело постепенно все больше расслабляется:

– Расслаблены мышцы левой руки: плечо, предплечье, кисть, пальцы. Расслаблены мышцы правой руки: плечо, предплечье, кисть, пальцы. Мои обе руки расслаблены: они тяжелые, лежат неподвижно, наполняются приятным теплом. Я спокойна. Я расслаблена. Мне приятно и легко.

– Расслаблены мышцы левой ноги: бедро и голень. Расслаблены мышцы правой ноги: бедро и голень. Мои обе ноги расслаблены: в них я чувствую тяжесть, лежат неподвижно, наполняются приятным теплом. Я спокойна. Я расслаблена. Мне приятно и легко.

– Моя спина расслаблена. Мои плечи расслаблены. Мышцы моего живота расслаблены. Голова лежит спокойно и свободно.

Когда она почувствовала, что тело полностью расслабилось, она произнесла мысленно следующую фразу настроя:

– Мое тело полностью расслаблено: в нем чувствую легкость и непринужденность. Мне приятно и легко. Я отдыхаю.

Почувствовав, что она вполне успокоилась, наступило время выхода из аутотренинга:

– Я отдохнула. Чувствую себя посвежевшей. Я чувствую легкость и бодрость во всем теле. Я совершенно спокойна. Я полна сил и готова к действию. Я открываю глаза. Я встаю.

* * *

Аленка встала с дивана, чувствуя себя собранной, и практически спокойной. Волнение, конечно, оставалось, но оно уже перестало отнимать силы, изматывая эмоционально, а наоборот, придавало блеск глазам и румянило щечки в предвкушении приключений. Лак уже подсох. Она подула на него еще раз, больше по привычке, чем действительно с реальным эффектом дополнительного подсыхания.

Настало время прически. Подсохшие волосы, достигающие длины лопаток, Аленка расчесала очень аккуратно специальной щеткой с натуральной щетиной и леской. Леска бережно распутывала волосы на всю глубину, а щетина выпрямляла волосы, придавала им гладкость и блеск. Сделав не менее 50 движений расческой, девушка полюбовалась на результат: гладкие блестящие волосы спадали мягкими волнами на плечи и спину, доходя до лопаток. Выглядело это очень женственно и вполне вписывалось в образ скромного романтизма, который придумала Аленка на этот вечер. И Аленка решила отказаться от первоначальной идеи заплести "колосок" или еще какую-нибудь сложную косу, чтобы не усложнять себе задачу.

А то не зря говорят, что у женщин все просто: прямые волосы надо завить, кудрявые – распрямить, длинные отрезать, а короткие – нарастить.

Макияж был совсем простой – немного пудры, только чтобы лицо не блестело, светлые тени, чуть-чуть карандашом подвести брови, которые у нее, как у блондинки, были все-таки светловаты, тушь в 2 слоя, и на губы светло-розовую помаду.

Настала очередь вечернего платья. Ну, хоть тут Аленке повезло: у нее было всего одно нарядное платье, которое она взяла с собой "на всякий случай", не особо загадывая, что за случай подвернется, а тут вот – целое свидание нарисовалось. И если уж предупредили, что "все по-взрослому", то и выглядеть надо соответственно.

Хотя Аленка и подозревала, что от нее ждут скорее мини-юбки и блестящего топика с декольте и стразах, но у нее, к счастью, таких вещей в гардеробе просто не было. Бабушка не то, чтобы строго следила за нравственностью внучки, но когда-то она сразу еще совсем мелкой Аленке объяснила, что в таких одежках у мужиков уважения к тебе не будет, и ждать его нечего. Если хочешь приставаний – надевай и мини, и топик с декольте. Хочешь, чтоб воспринимали всерьез – надевай серьезные вещи. И девушка прониклась.

Да и как не проникнуться, если Аленка стала свидетелем судьбы соседской девчонки, Катьки, постарше Аленки всего на пару лет.

Та уже лет с 14 обзавелась вполне себе женскими формами, и стала их нещадно эксплуатировать – мини, декольте, босоножки на высоченных каблуках на платформе, дикий макияж "прости, хосспади" – в общем, полный комплект малолетней дурочки. В таком "боевом прикиде" соплячка выглядела на все 18. Не понятно, куда смотрела Катькина мама, но такое поведение, конечно же, девушку до добра не довело – Катю подкараулили пацаны из ее же школы, затащили в подвал и изнасиловали ввосьмером.

Мало того, что первый раз, так еще и порвали девушке все внутри нещадно, бахвалясь друг перед другом собственной крутостью и трахая с извращенной жестокостью, хотя и было соплякам по 15–16 лет. Под конец, была засунутая во влагалище и разбитая там бутылка из-под шампанского, и девчонку бросили без сознания в подвале, а сами разошлись по домам.

Обнаружили ее уже утром следующего дня, когда Катька, истекая кровью, смогла вылезти на порог подвала. Удалили все: и матку, и часть кишок, и часть влагалища, где были осколки стекол. И, хотя такой жуткий случай не остался без возмущения общественности, но в числе насильников оказались сынки высокопоставленных шишек, поэтому дело замяли.

Лечилась Катька долго, 3 месяца в больнице, потом год дома. Долечивала ее бабушка Елена. Редко, когда целительница жалела своих пациентов, потому что считала, что болезни – это следствия наших поступков, поэтому и надо измениться человеку в лучшую сторону, убрать негативную программу – и болезнь уйдет. А тут, приходя домой, плакала после каждого сеанса. Говорила: "Слишком сильно девчонка поплатилась за свою наивность и глупость. И за мамкину тоже. Если бы мать надоумила правильно обращаться с мужчинами – глядишь, и обошлось бы".

А что касается насильников – то, хотя уголовного дела на них и не завели, но пошла у них в жизни сплошная "черная полоса". В поселке им жизни не стало – били их при каждом удобном случае всех вместе и по отдельности, так что родителям пришлось срочно увозить своих отпрысков в другие города под предлогом поступления в институты. Но и там каким-то образом информация об этом преступлении всплывала, девушки их сторонились, а парни-сокурсники продолжали кулачный "воспитательный процесс" при каждом удобном случае. И такое повторялось при смене института, города и даже региона – месяц спокойной жизни, а потом "слава настигала героя". При устройстве на работу кто-то доводил до руководителей фирм информацию о том, что соискатель работы – насильник, и в работе им отказывали. Потихоньку один за другим все, кто участвовал в том преступлении, не выдерживали прессинга общественности – кто спился, кто подсел на наркотики. Два высокопоставленных сынка еще держались, работая на фирмах своих отцов, но и там к ним отношение было соответствующее.

Насильники пытались прийти попросить прощения у Катьки, типа, может, тогда "черная полоса" закончится, но мать Кати с помощью соседей спустила их с лестницы, велев даже во двор не заходить. Предлагались большие деньги, чтобы Катя с матерью переехали в другой город, но и Катя, и ее мама от денег категорически отказались, мол, теперь пенсия по инвалидности Катерине до конца жизни обеспечена, и за это насильникам "спасибо", а больше никаких дел Катя с ними иметь не хочет. Катька так и жила в соседнем с Аленкиным доме, ходила в бесформенных джемперах и широких штанах, так что было непонятно, парень это или девушка. Естественно, что она мужчин после этого боялась, как огня, и уменьшала свою привлекательность как могла.

Даже и без этой истории Аленка не особо стремилась играть на мужской похоти, а уж после такого наглядного жизненного урока тем более стала тщательно следить за своим гардеробом и поведением.

Поэтому сейчас ее платье было, хотя и из блестящей лиловой ткани, но с очень скромным декольте, скорее только намеченным, чем четко обозначенным. Даже ее заветный кулончик в таком скромном вырезе был незаметен, поэтому Аленка и не подумала его снять.

Короткие рукава-лепестки, длинная летящая юбка – девушка была похожа на фарфоровую статуэтку в этом платье.

Фиолетовые босоножки на среднем каблуке, фиолетовый пояс и фиолетовый же клатч дополнили образ. Аленка прошлась еще раз по комнате – не жмет ли где, не трут ли босоножки? Повертелась перед зеркалом – всё ли в порядке?

В клатч – ключи, телефон, деньги, бумажные носовые платки – мало ли что? А бумажные платочки – практически универсальное средство. И макияж размазанный подтереть, и руки вытереть, и… да мало ли моментов, когда они пригодятся. Пусть будут.

Все, Аленка была полностью готова. До 7 вечера оставалось еще 10 минут – как раз, чтобы дойти до общаги, и отдышаться в фойе.

Глава 9. Как прокатиться на машине своей мечты

К общежитию Аленка подошла где-то без трех минут в семь часов. Макса еще не было видно, и Аленка юркнула в вестибюль. На вахте сидела не просто вахтерша, а сама комендантша, и настроение у нее было сумрачное. Увидев Аленку, она помрачнела еще больше, видимо все-таки запомнив девушку, на которую так сурово сорвалась. А Аленка вспомнила, что утром, второпях, она не уведомила "комендру" о своем выезде, и значит, та еще считает ее своей подопечной.

– Комната 215, кажется? – комендантша буркнула еле слышно, и сняла ключ с доски, на которой висели ключи от всех комнат. – Что не заходишь? С соседкой не хочешь контактировать? Так нет ее еще. А нарядная-то ты какая, будто на свидание собралась.

Аленка поняла, что это комендантша так пытается оправдаться за свой срыв. Она улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Не надо ключа, я сейчас снова уйду. Спасибо. И сегодня меня не будет – у родственников буду ночевать. Так что не теряйте меня.

В этот момент входная дверь открылась и в вестибюль влетела Софья в развевающейся синей юбке и пестрой блузке с широкими рукавами, и с распущенными огненными локонами, а за ней степенно прошествовал Макс в светлом классическом костюме, из-под которого виднелась белая рубашка. Причем, Аленка на уровне подсознания заметила, что, хотя движения у мужчины казались нарочито медленными, а Софья двигалась резко и быстро, у стойки с ключами они оказались одновременно. Ни один из них еще пока Аленку не заметил.

Макс спросил:

– А в 215-ю комнату можно подняться вместе с сестрой? Я ненадолго.

Вахтерша хмыкнула:

– Если вы за ней, то вот она, уже готова. – И кивнула головой, показывая в направлении Аленки, оказавшейся сидевшей в кресле за их спиной. – А если ты, дорогуша, ЭТИХ родственников имела в виду, то очень не рекомендую начинать так рано.

Макс с Софьей синхронно оглянулись, и увидели покрасневшую чуть не до слез Аленку.

Мужчина на несколько мгновений оторопел, потом в его глазах мелькнуло узнавание.

– Аленка? Ого! Вот это вид! – вокруг Аленки уже мельтешил "ураган Софи" – Я тебя еле узнала! Ты выглядишь просто отпадно! Прикид – самый ништяк!

Макс поморщился на слова сестры:

– Софья, что за жаргон? Аленка, перевожу ее слова: ты прелестна как веточка сирени в мае, такая же нежная и хрупкая. – Он уже подошел к девушке, и, неожиданно для нее, взял ее руку и легонько коснулся губами запястья.

Аленка почувствовала, словно он не поцеловал, а обжег ее своими губами. Кровь в месте поцелуя, кажется, вскипела. И девушка, не успев отойти от слов комендантши, вновь зарделась.

– Ути-пути, какие мы галантные. – Раздался насмешливый голос комендантши. – Забирайте свою красавицу, и чтобы доставили в целости и сохранности, где взяли! И не поздно – мы в 23 закрываемся. Ясно? – Женщина грозно посмотрела на Макса, и тот вдруг усмехнулся и сказал:

– Понял, верну в целости и сохранности.

После чего согнул руку в локте, и галантно предложил её Аленке. Она уцепилась за предложенный локоть, и пошла на негнущихся ногах, вся смущенная от того, что оказалась в центре внимания и гиперопеки.

Выйдя из общежития, девушка спохватилась:

– Ой, сумочку забыла! – и упорхнула обратно в вестибюль.

Софьи уже не было – наверное, умчалась наверх.