Море в облаках

– Розы требуют заботы, вы разве не знали? – дед остановил руку бабушки с лопатой.

– Знала, конечно! Целый год я с ней мучаюсь, а толку, как видите, нет. Этим летом даже цвести не собирается. И колючая какая! Подойти к ней нельзя, сразу начинает шипами колоть.

– А давайте я буду приходить к вам, и заботится о ней? Не хочу хвастаться, но я неплохой садовник, может, и с вашей розой справлюсь?

– Приходите, если очень хочется. Только платить я вам не буду, – строго сказала бабушка. Она вообще привыкла быть грозной и ответственной, несмотря на свой довольно юный возраст.

– Денег мне за розу не надо, это я по доброй воле буду делать. А вот за веранду неплохо было бы награду получить, – улыбнулся дед.

С того дня так и повелось – каждый вечер после работы, дед заходил к бабушке, пробирался в дальний угол сада и ухаживал за розой. Спустя неделю, на ней появились бутоны, да не один, а сразу – три. Роза оказалась кустовой, и дед, потирая руки, говорил бабушке, что через год у неё будет целый розовый куст. На что она отвечала довольно холодно, её больше интересовали цветы неприхотливые, простые и яркие.

Но дед оказался хитрым парнем, ведь бабушка приглянулась ему, и он не мог уже отказаться от неё. Я видел их фотографии в молодости – она была необычайно красивая, статная, с длинной толстой косой. Понятно, что нельзя было не влюбиться в такую девушку. Как-то раз, уже под конец лета, дед снова заходил вечером в сад, а на обратном пути застал бабушку сидящей на новенькой веранде с чаем. Она из вежливости пригласила его к столу.

– Чудесный сегодня вечер, – заметила она по всем правилам хорошего тона.

– Да, замечательный, – отвечал дед. – И ваша роза, кстати, тоже чудесно себя ведет. Видели, сколько цветов на ней? И разрослась, как положено.

– Не понимаю, что вы с ней такого сделали?

– Ничего особенного, просто заботился.

– Я тоже это делала, но результата не было. У вас наверняка есть какой-то секрет, расскажите мне? Не хотелось бы делать вас садовником для одного цветка.

– Всё очень просто. Секрет любой заботы, как и любого дела, – в любви. Без неё ничего не выйдет. Ваша роза ни разу меня не уколола за всё лето, а почему? Потому что я к ней нежно и ласково подхожу, жалею её, разговариваю. Цветы, они ведь живые. Любому живому существу приятно внимание и ласковое слово. Больше ничего, никакие удобрения оказались ей не нужны, ни жара, ни ветер не вредят. Потому что она знает, если что-то случится, я приду и помогу, – дед допил чай и улыбнулся.

– Вы так говорите, будто это не цветок, а человек.

– Конечно. Женщина. Такая, как вы. Красивая, но упрямая. С шипами. Защищается, потому что боится, что из-за её красоты кто-нибудь возьмет и сорвет цветок.

И тут бабушка вспыхнула, щеки её заалели. Дед попал в самую точку. Он обладал удивительной способностью видеть людей насквозь. Ему никогда нельзя было соврать или чего-то недоговорить. Но и врать ему никогда не хотелось, потому что если он и ругал, то с любовью. И тогда в душе внутри всегда просыпалась совесть. Вот и бабушка не смогла ничего ему ответить.

Через год они поженились, и дедушка подарил своей возлюбленной на свадьбу ещё один розовый куст, который они вместе высадили рядом с той самой розой. А потом были другие новые цветы, так и случилось, что рядом с домом они устроили большой розарий. Он и сейчас там есть, правда, всё больше ухаживают за ним мои родители»

– Вот такая история, – задумчиво закончил Жан.

– Непонятная, – ответила Офелия.

– Ну как же? Чего тебе непонятно?

– Она какая-то странная, твоя бабушка.

– Почему?

– Оставила колючий неприглядный цветок, мучилась с ним.

– Но ведь из него вышел чудесный куст!

– И что? Я никогда не стала бы так долго ухаживать за безнадежным цветком. Это скучно!

– А что бы ты с ним сделала? Сразу бы вырвала с корнем? – Жан даже раскрыл глаза ещё шире от удивления и возмущения.

– Конечно! Вот смотришь на такой цветок и думаешь, как он портит весь вид. И представляешь, что он умирает, болеет и хочет поскорее покинуть этот мир. А ты издеваешься над ним, кормишь насильно… Мне проще представить, как он засох, чем увидеть целый розовый куст, выросший из одного цветка.

– Так здесь суть ведь не только в цветке, Офелия! Ну, ты же не маленькая девочка, должна понимать.

– Объясни, – Офелия, сорвав травинку, стала слушать объяснения Жана.

– Бабушка до встречи с дедом тоже была как эта роза. Совсем одинокая и грустная, с шипами – строгостью, важностью. Никого к себе не подпускала, за помощью обращалась только в крайнем случае. И ничего её не изменило. Только дед со своей заботой и вниманием. Отогрел её сердце, как и сердце розы! А цветник – это же наша семья, большая и дружная, которая выросла из чувств бабушки и дедушки, благодаря их заботе. Эх! Ты, наверное, ещё слишком маленькая, чтобы это понимать.

– Наверное… Просто у меня нет такой семьи, я живу только с отцом. Мне не понять, как это – когда вокруг тебя много людей и все тебя любят, – Офелия вздохнула.

– Вокруг тебя же целый город людей! Неужели только отец тебя любит? Ни за что не поверю!

– Ну… – Офелия задумалась. Одноклассники совершенно точно не испытывают к ней теплых чувств, соседи, продавцы в магазинах?

– Чего ну? Бабушки там, дедушки? Друзья? – Жан даже заерзал на месте от нетерпения. Он казался Офелии похожим на жука, которые всё время мечется и шевелится в попытках рассмотреть мир вокруг.

– Нет никого, – она пожала плечами.

– Не верю я тебе, ты просто не видишь.

– Вот уж не правда! Одноклассники меня дразнят всё время, говорят, что я вру; бабушки и дедушки очень-очень далеко и слишком редко меня видят, остальные – просто чужие. Нет, мы разговариваем, улыбаемся, но они не могут меня любить.

– Выдумщица, действительно, – Жан сорвал цветок ромашки, который рос рядом и протянул Офелии. – Вот, держи. Будем считать, что я твой друг, и я тебя люблю!

– Глупости какие! – фыркнула Офелия, но цветок взяла.

– Это ты говоришь глупости и думаешь – тоже. Тебе скоро школу заканчивать, а ты самых простых вещей не видишь. Вот я знаю, что ты сегодня покупала булочки с корицей. А эта милая женщина, которая тебе их постоянно продает, совершенно точно тебя любит, хоть самую каплю. Поэтому всегда тебе улыбается и кладет самые свежие и лучшие булочки в корзину, – Жан едва удержался, чтобы не показать по-детски Офелии язык.

Девочка широко раскрыла глаза, и с удивлением смотрела на нового знакомого. Откуда он так много знает про неё. Офелия испугалась, отец говорил ей, что разговаривать с незнакомцами очень опасно. Но она и подумать не могла, что этот смешной мальчишка может чем-то ей навредить.

– Я пойду, пожалуй, – произнесла Офелия, поднимаясь.

– Испугалась? – весело спросил Жан.

– Конечно! Меня папа предупреждал! У тебя тут в засаде кто-нибудь сидит, наверняка. Сейчас ты заговоришь меня и всё, – Офелия пятилась назад.

– Вот глупая. Скажи, зачем мне быть опасным? А? Это же совершенно неинтересно! – Жан отвернулся и безразлично добавил, – можешь идти домой, конечно. И продолжать фантазировать про всякие ужасы. А я буду играть с мячом, сто лет его в руки не брал!

Жан подошёл к дереву и выудил из-за ствола большой красный мяч. Офелия молча наблюдала за его ловкими движениями и ужасно хотела присоединиться. Вообще, она считала себя достаточно взрослой для того, чтобы играть с мячом. Но этот был чрезвычайно красивым, новеньким и блестящим, как карамелька. Никто ведь не увидит, что она играет. В ней боролось желание поиграть и страх, навеянный мыслями о возможной опасности.

– Лови! – Жан бросил мяч в Офелию, будто и забыл, что она собиралась уходить.

Девочка поймала мяч и держала его в руках. Он был тяжелым, крепко-надутым и теплым, нагретым жарким летним солнцем. Сейчас Офелии надо решить, что сделать: оставить мяч и пойти домой, или же остаться и попробовать поверить Жану. И она решила остаться. Ловко подбросив мяч, она отбила его рукой. Мальчишка весело рассмеялся и принял игру. До самого вечера они бегали по поляне, перекидывая друг другу мяч, кидали его в самодельную цель на дереве, а иногда просто сидели молча и отдыхали. Офелия давно так весело не проводила время, она уже и забыла, каково это – играть с ровесниками.

Когда солнце стало золотить верхушки деревьев, а со стороны моря подул прохладный ветер, девочка стала собираться домой. Неожиданно она загрустила от того, что день закончился и нужно прощаться с Жаном. Он оказался хорошим мальчишкой, добрым и веселым, даже когда он назвал её глупой, то у неё не возникло чувства обиды, потому что в глубине души она знала, что его слова – чистая правда. Так сложно было признаться, что есть на этом свете люди, которые относятся к Офелии по-доброму. Гораздо приятнее было думать, что она одна-одинешенька на всём белом свете и только папа действительно дорожит ей и добр к ней. Ведь тогда можно вернуться домой с грустным лицом или даже с веселым, но всё равно забраться к нему на коленки и быть приласканной. Да, Офелии нравилось, когда папа жалел её, проявлял лишний раз внимание и заботу. Тогда ей казалось, что всегда можно быть маленькой девочкой, скромно улыбаться знакомым и просто жить. Она всеми силами сопротивлялась взрослению, потому что вырасти значило бы перестать мечтать и придумывать, перестать жить в сказке. А все её попытки казаться взрослой были бравадой, как малыши в песочнице хвалятся, что они уже большие.

– Тебе, наверное, пора домой? – спросил Жан без капли грусти.