Ломаные линии судьбы
Посмотрела в глазок, подивилась неожиданной гостье, но открыла.
– Здравствуйте, Аглая, ещё раз, – усмехнулась Элла и спросила: – Разрешите пройти? У меня вопрос на пару минут, не больше.
– Да, конечно, проходите, – распахивая дверь пошире и отступая в сторону, пригласила Глаша.
– Я вот по какому делу, – сразу же приступила к изложению причины своего визита девушка. – Мне презентовали два билета в театр на завтра, но так получилось, что у меня и моего друга, к сожалению, никак не получится пойти. Я хочу попросить вас сходить в театр с Антоном вместо нас. Он очень обрадовался этой неожиданной возможности, но попросил, чтобы я вас уговорила, ему кажется, что вы на него за что-то обижаетесь.
– Да ну, что вы, – возразила Аглая, – ни на что я не обижаюсь.
– Аглая, – положив свою ладонь поверх Глашиной руки, перешла девушка на доверительный тон, – вы на Антошку не обижайтесь, он у нас несколько диковатый. Много учился, ему нравилось учиться, и одновременно работал, поэтому с девушками начал встречаться довольно поздно, да и выбирал подруг в основном таких, что попроще, без особых претензий и ожиданий. О том, как следует ухаживать за серьёзными, умными и утончёнными девушками, понятия не имеет совсем. Но он добрый парень, а вами очень сильно увлёкся.
– Это всё, конечно, приятно, – испытывая неловкость от признаний совершенно незнакомой девушки, перебила её Глаша, – но у меня завтра несколько важных дел, и я пока не знаю точно, как они распределятся по времени.
– Аглая, – мягко возразила Элла, приводя весомый аргумент, – Большой театр. «Жизель».
Глаша посмотрела на неё прямым, изучающим взглядом. «То есть у мальчика подгорает, он изволил влюбиться в нормальную девушку, а не в профурсетку какую-нибудь безбашенную, и сестрица взялась помочь братцу. Ну-ну, – хмыкнула про себя иронично Аглая. А потом подумала: – Большой театр. “Жизель”».
– Ах, – выдохнула она наигранно-бессильно перед масштабом предложения и повторила: – Большой. «Жизель». Не устою, пожалуй, перед таким соблазном. Пусть будет театр, раз такая невероятная оказия подвернулась.
– Отлично! – обрадовалась Элла и протянула Аглае билетную карточку: – Вот ваш билет.
– Сколько я вам должна? – спросила Глаша, рассматривая заветную, недостижимую мечту миллионов людей: билет в Большой театр.
– Ну что вы, разумеется, ничего, это был презент, – уверила её Элла и заспешила попрощаться: – Ну всё, я пошла. До свидания, Аглая!
И шустренько выпорхнула за дверь.
– До свидания… – задумчиво рассматривая билет, протянула вслед Глаша, захлопывая за Эллой дверь.
Всё-таки странно это как-то. Незнакомая девушка преподносит билет в Большой чужому человеку, хотя могла бы продать его за о-о-очень приличную сумму.
Но чего не бывает, пожала плечами Глаша и, подхватив с пола пакеты с продуктами, пошла в кухню.
Как водится, у Коломийцева возник какой-то срочный, неотложный вопрос на службе, а Шагина не терпящие отлагательств дела поймали, когда он уже выходил из своего кабинета. Словом, как бы ни намечали очень занятые мужчины уйти со службы пораньше, но за столик в ресторане они смогли сесть только в начале девятого вечера.
Искренне радуясь встрече, поздоровались честным, сильным мужским рукопожатием и обнялись, похлопав друг друга по спинам, после чего, чуть отстранившись, порассматривали друг друга и снова обнялись. Обычный мужской ритуал.
– Раздобре-е-ел, – посмеивался над другом Игорь.
– Это да, – погладил себя по наметившемуся животу Сергей, соглашаясь, – есть такой момент. – И развёл покаянно руками: – Сам понимаешь: работа сидячая, нервная, а тут ещё жена окончила какие-то кулинарные курсы и пристрастилась печь потрясающую сдобу, пироги с пирожками, вот мы с детьми и набираем вес. Это ты у нас молодой, холостой, свободный, аки орёл, да к тому жеспортсмэн, – хохотнул Коломийцев. – Вон какую мышцу накачал за годы своего увлечения.
– Да не до спорта с увлечениями сейчас, – отмахнулся Игорь. – Живу бы быть с такой работой.
– Ну как же, смотрели прямой репортаж и вас, Игорь Борисович, рядом с президентом лицезрели! – И Сергей похвалил с удовольствием: – Хоро-о-ош!
– Кто? – рассмеялся Шагин. – Я или президент?
– Оба! – поддержал друга, рассмеявшись следом за ним, Коломийцев.
– Ну что, пойдём сядем, – махнул рукой в сторону зала Игорь. – Я подсуетился на всякий случай и столик зарезервировал.
– Вот всегда ты был продуманным, Игорёк, – заметил Сергей. – Не зря тебя на такой объект забрали.
– Не зря, – согласился с таким утверждением Игорь.
Сели за уютный и удобный столик на двоих в небольшой нише у окна, сразу же сделали заказ проводившей их к столику официантке.
– За встречу махнём? – изучая меню, спросил Коломийцев со слышным сомнением в голосе.
– Не, Серёг, – отказался Игорь и пояснил: – Вторые сутки почти не сплю, если сейчас хоть стопарик махну, могу тут же и вырубиться, а ещё дела есть.
Выбрали блюда, сделали заказ и отдали меню официантке. Только когда девушка отошла от их столика, Коломийцев поддержал Игоря в трезвости:
– Мне тоже ещё обмозговать кое-что надо, да и за рулём. – И предупредил строгим, начальственным тоном: – Но в другой раз оба не отвертимся.
– Знаешь, – признался Игорь, – пока в промышленность не сунулся, и на встречи время находилось, и на девушек, даже на кино с театром, а последние года полтора даже спать некогда.
– Зато какой комбинат вы подняли, – с огромным уважением произнёс Коломийцев, усиливая свои слова мимикой и жестом. – Это что-то грандиозное. Моща!
– Это точно, – согласился Шагин, – моща. Вторую очередь запустили под камеры и президентскую отмашку, за пару месяцев в штатный режим войдём, а там хоть немного дыхание перевести можно будет и нормальная работа начнётся, без авралов и гонки. – Он усмехнулся. – Надеюсь.
– Не жалеешь, что из СК ушёл?
– Вот ни разу, – честно ответил Шагин и добавил: – И что из адвокатуры ушёл, ни минуты не пожалел. Во-первых, интересно: другая юриспруденция, совсем иная область знаний, производственные процессы и циклы пришлось изучать. А во‑вторых, масштабы грандиозные, уровня мировых рынков. – Вздохнув, он сам себя остановил: – Ладно, в пару слов не расскажешь. Что мы на бегу перекидываться будем. Мне вон тебя расспросить интересно про повышение, про Светку и мальчишек, тоже не на пять минут разговор. Давай уж на самом деле встретимся без суеты, Гарика с Сёмой выдернем и посидим, нормально пообщаемся вчетвером, за жизнь-дела поговорим.
– А давай организуемся, – с энтузиазмом подхватил идею Коломийцев. – С мужиками я завтра сам созвонюсь, и постараемся все друг под друга подстроиться.
– Всё, забились-договорились, – постановил Шагин, – и заднюю не даём. Дела делами, а жизнь – она ту-ту, как говорит Муза Павловна.
– Ага, помню эту её присказку, – улыбнулся тёплым воспоминаниям Сергей. – Ты ей от меня привет передай.
– Вот сегодня и передам, – пообещал Шагин. – Как раз после кафе к ней и собираюсь ехать.
Официантка принесла их заказ, и, пока расставляла его на столе, мужчины помолчали.
– Ну что, приятного аппетита, – пожелал другу Игорь и признался: – Я голодный до озверения, в обед толком поесть некогда было.
– Та же история, – солидаризировался с ним Сергей.
И замолчали оба на какое-то время, пока утоляли первый, самый неприятный, подсасывающий голод. И, только справившись с салатами и горячим блюдом, приступили к беседе, ради которой, собственно, и встретились.
– Ну что, – поинтересовался с довольным, благодушным от тёплой сытости видом Шагин, откидываясь на спинку стула. – Удивишь чем-нибудь по нашему делу или ничего там интересного нет?
– А вот ты знаешь, есть, – покивал интригующе Сергей.
– Порадуй, – предложил иронично Шагин.
– А вот этого как раз и не обещаю, – стал в момент серьёзным Коломийцев. – После твоего звонка поспрашивал наших про это дело и как-то озадачился всерьёз, а поговорив с Викторовым, так и вовсе сильно подивился. Оказывается, главный взял это дело под свой личный, особый контроль. Казалось бы, с чего? Ну, грохнули бывшего братка, честного бизнесмена Витю Чащина бывшие же дружки, так с ними такое часто случается, издержки прошлой профессиональной занятости, так сказать. Подумал я, прикинул и пошёл прямиком к главному с вопросами, раз уж дело у него на контроле. И выяснились ещё более интересные нюансы.
– Викторов, – предположил Игорь.
– Умный ты, скучно с тобой, – усмехнулся Коломийцев. – Да, Викторов. Я тебе уже говорил, он мужик-то неплохой, дельный и следователь толковый. Только он к нам из Курска перевёлся, да и учился не в столице и наших московских раскладов не знает. Ему фамилия Шагиных и имя Муза Павловна ничего не говорят: ну старушка свидетельница, ну соседка убиенного, подшил её показания к делу и забыл. Сам с ней не беседовал, удовлетворился протоколом дежурного следователя с места преступления. А второе: не поспешил он начать серьёзно копать и прокачивать инфу в том направлении, из-за которого главный-то, собственно, и взял убийство на контроль. А именно с этого и следовало начинать в первую очередь.
– Дела давние, когда убиенный был молод и горяч? – усмехнулся Игорь и поделился своим предположением: – «Кубышка» бригадная всплыла или что-то более кручёное?
– Я ж говорю, неинтересно с тобой, – ответно хмыкнул Коломийцев. – Да, дела давние, тех самых минувших дней. Вводить в курс не буду, сам понимаешь, секретность, но скажу так: Витя Чащин по кличке Батый два месяца назад после встречи с бывшими коллегами, с которой он еле ноги унёс и чуть не отдал богу душу, резко деятельно раскаялся в своих прошлых криминальных проступках и принял решение о добровольном сотрудничестве с органами финансовой безопасности, и не только с ними. И понимаешь, там ребята из РУБОПа в паре с финансистами закрутили такую комбинацию, что смерть Чащина именно сейчас по разным причинам не выгодна никому, ни им, ни бывшим «коллегам» Батыя. Очень невыгодна, – повторил с нажимом Сергей. – Понятно, что мы отработаем все версии его убийства и бывших «друзей» в том числе. Но по раскладу пока никак не вырисовывается их причастность. Ну а поскольку дело на контроле главного, то Викторов и начал слишком уж старательно отрабатывать те версии, что на поверхности.
– Эксцесс исполнителя, – кивнул понимающе Шагин.
– Он самый, – покивал и Коломийцев. – Андрей у нас сотрудник новый, и хоть с крепким послужным, но понятно, что ему необходимо проявить и показать себя на новом месте, вот и старается. Ясно, что девочка эта, Аглая, никаким боком к убийству отношения не имеет, так что можешь Музу Павловну успокоить, никто её протеже не обидит.
– Ты, как я понимаю, доложил о моей первой просьбе навести справки по Чащину и о второй, о наезде на девушку?
– Правильно понимаешь, – кивнул Сергей.
– И что, дело Викторову оставили? – посмотрел изучающе на Коломийцева Игорь.
– Вообще не понимаю, на фиг ты ко мне обращаешься, если сам всё прокачал и заранее знаешь, – покрутил, посмеиваясь, головой Коломийцев. – Главный передал дело мне. Честно говоря, я вообще не понимаю, почему его изначально отдали Викторову. Тут же явный московский расклад тянется с девяностых, связи-завязки, выходы бывшей братвы, а он по местным ОПГ не информирован, реалий тех давних и нынешних и завязок, из них выросших, не знает.
– Подсуетился кто-то за человека, явно же двигают карьеру, раз в столицу протолкнули, а тут дело, которое имеет потенциал стать резонансным, – предположил Шагин.
– Наверняка, но не суть. Мало ли кого и кто толкает и кто за кем стоит, к делу это отношения не имеет. Тем более что теперь его передали мне.
– А знаешь, Серёг, не поздравлю, – очень серьёзно произнёс Игорь. – Что-то мне подсказывает: фиговое это дельце, мутное слишком.
– Да сам чувствую, что явно фигня тут какая-то, – чуть скривился Коломийцев. – Но так вышло, что с твоей подачи я вот вписался, – развёл он руками, смиряясь с неизбежным.
– Упс, – хмыкнул иронично Шагин, изображая извинение.
– А раз уж ты меня под эту фигню подвёл, то давай выкладывай свои мысли-размышления. Не поверю, что ты не прикидывал, что там за расклад с трупом этим, – по-дружески, но всё-таки потребовал Коломийцев.
– Ты дело уже принял? – уточнил Игорь, остро глянув на товарища.
– Да, из-за его передачи и задержался, – подтвердил Сергей.
– Сам понимаешь, я не обладаю информацией: ни экспертиз, ни показаний не видел, документов по делу не изучал, поэтому не могу дать объективной оценки, – напомнил реалии Шагин, но всё же поделился своими умозаключениями: – Оснований полагать, что убили Витю Батыя не профессионалы, и даже не бывшие друганы, и не профи по заказухе, более чем достаточно: не тупо же прибили и не прикопали где-то по тихой грусти, и привет. Нет, его явно показательно пытали и оставили на месте казни. И что-то подсказывает мне, что действовали дилетанты. Причём весьма продуманные, непростые и дерзкие дилетанты, допустившие пока только одну ошибку, даже скорее глупость, за которую можно зацепиться и потянуть и, может, кое-что интересное и вытянуть.
– Какую ошибку? – мгновенно подобрался Коломийцев, сделав «стойку», почувствовав нутром своим следовательским важную информацию.
– Скажу и сдам все чужие секреты, – пообещал Шагин, усмехнувшись метаморфозе в состоянии и поведении друга, вмиг преобразившегося из расслабленного, довольного и сытого, лениво развалившегося мужичка в опасного, собранного, резкого хищника, вставшего на след. – Только придётся договариваться, товарищ следователь.
– О чём? – прищурившись, посмотрел на Шагина острым, изучающим взглядом Коломийцев.
– О девочке Аглае, – вздохнул тягостно Шагин.
– А чего о ней договариваться? – подивился Сергей. – Что она непричастна, понятно, а подписку о невыезде я уже официально отменил, может свободно перемещаться, куда хочет. Но ты же понимаешь, что она проходит основным свидетелем и показания в суде ей всё равно придётся давать.
– Вот о том, чтобы девушка и дальше продолжала оставаться только в этом статусе, мы с тобой, друг Серёга, и будем договариваться, – объяснил свой запрос Шагин.
– То есть она что?.. – склонив вопросительно голову набок, протянул удивлённо Коломийцев.
– Нет, – уверенно произнёс Шагин и покрутил отрицательно головой, – она «ничего», но девочка забрала улику с места преступления.
– Да тьфу ты! – в сердцах ругнулся Коломийцев и раздражённо спросил: – Дура, что ли?
– Как раз таки нет, умная, – вздохнул тягостно Шагин.
И приступил к пересказу того, что поведала ему «не дура» Аглая Зорина.
Аглая засиделась с ноутбуком над разработкой эскизов – эта часть её работы была первым и очень захватывающим этапом создания будущего изделия. Даже не первым, а, скорее, вторым – первым этапом шёл момент, когда Глаша изучала человека, которому предназначалось изделие. Разговаривала, наблюдала за его поведением, отмечая особенности характера, речи, движений, мимики, мыслей-убеждений, даже запахи, присущие только ему.
А потом… потом Аглая приступала к первой ступени настоящей магии: она создавала в своём воображении некую заготовку, стараясь мысленно как бы «срастить» её, соединить с личностью человека. Своим внутренним взором она творила произведение, словно в 3D-проекции, меняя, добавляя или убирая какие-то элементы. И только после того, как находила некую базовую основу, устраивающую её, приступала к эскизам. Впрочем, все последующие этапы её творчества и колдовства над изделием были не менее захватывающими, всякий раз поглощавшими Аглаю целиком и полностью.
По-хорошему давно бы следовало лечь спать, да куда там – ещё ни разу благие намерения отойти ко сну хотя бы до половины одиннадцатого вечера не были реализованы Аглаей в жизнь, так и оставаясь лишь намерениями. Нет, она честно пробовала, пару раз завалившись в кровать в десять часов вечера, – ага, только ничего не вышло. Поэтому, зная, что обязательно увлечётся, напрочь позабыв о всяком времени, Аглая поставила будильник на смартфоне на одиннадцать часов, наивно надеясь, что сможет оторваться от эскизов по его сигналу.
Ну да, ну да. Отложить и спатеньки? Три раза «Ха!».
Оторваться, понятное дело, не смогла, только совсем не дребезжание вибрирующего смартфона и не рингтон, привязанный к зуммеру будильника, вырвал Аглаю из творческого процесса, а звонок в дверь.
– Ну, здравствуйте-приветики! – подивилась и ругнулась одновременно Глаша, разозлившись, что её оторвали от дела, и глянула время на экране. – Без десяти одиннадцать! Кого там принесло?
Отложив в сторону ноутбук, она поднялась с дивана, недовольно пообещав гостю неведомому:
– Если Антоша, то ну его, понимаешь, на фиг: пошлю вместе с сестрицей и Большим театром. Или в Большой театр.
Решительно прошагала в прихожую и посмотрела в глазок.
И откровенно обалдела – да ладно! Что, Игорь Борисович Шагин собственной персоной! Ну ни фига себе! И снова прильнула к дверному глазку.
Фига там или ни фига, да только господин Шагин, таки реально находившийся по ту сторону двери, протянул руку и снова позвонил в звонок, а Глаша, чуть не подскочив от громко задребезжавшего прямо над головой звука, кинулась торопливо-суетливо отпирать замок.
– Доброй ночи, Аглая, – поздоровался и улыбнулся устало Шагин.
– Здрасте, – протянула Глаша, не выходя из ступора, и спросила не в лад, невпопад: – Вы ко мне?
– А что, взрослые дома есть? – усмехнулся с натугой Игорь Борисович.
– Да! – спохватилась Аглая, сообразив, что тупит не по-детски, и тут же исправилась: – То есть нет! То есть… – Она ужасно разозлилась на себя и пригласила гостя нежданного: – Короче, проходите!
И, распахнув дверь пошире, отступила в сторону, пропуская мужчину в дом.
– Извините, что настолько поздно, но я же обещал сегодня вечером рассказать, что удастся выяснить по вашему делу, – пояснил цель своего почти ночного визита Шагин.
– Проходите в гостиную, Игорь Борисович, – заперев за ним дверь, предложила Аглая и поинтересовалась: – Вы не голодны? Могу предложить ужин.
– Благодарю, но нет, – отказался гость. – Только что отужинал, а вот от кофе вашего не откажусь.
– Проходите, – повторила приглашение Аглая. – А кофе я сейчас сварю и принесу вам в комнату.
– Тогда лучше в кухню, – попросил Шагин, – вы будете кофе варить, а я коротенько расскажу новости.
– Хорошо, – согласилась с таким предложением Аглая.
В кухне Шагин с ее позволения снял пиджак и повесил его на спинку стула, на который и сел.
– Я сейчас, – заспешила Глаша, включая чайник, доставая турку, упаковку с кофе и фрукты в сахаре с полок, торопясь побыстрее приготовить угощение гостю.
А когда развернулась от столешницы к Шагину, чтобы уточнить его пожелания к напитку, то так и застыла с туркой в одной руке и со стеклянной банкой, в которой хранила фрукты, в другой. Пока она тут металась переполошенной белкой, Шагин, сложив одну на другую ладони на столе, уткнулся в них лбом, и похоже, что… Да ладно, заснул, что ли? Вот так мгновенно, за минуту?
Аглая поставила на стол турку с банкой, подошла к мужчине и осторожно потрясла его за плечо.
– Игорь Борисович, – позвала она.
– А… да! – подхватился тот, глянул непонимающим взглядом на девушку, в следующую секунду сообразив, где он и почему, потёр с силой ладонями лицо и, посмотрев более осмысленно, объяснил: – Двое суток почти не спал. Извините, Аглая, кажется, я переоценил свои силы. – И предложил: – Давайте так поступим: я сейчас пойду к Музе Павловне и посплю, а завтра рано утром зайду к вам, и мы побеседуем.
– Не надо вам никуда ходить, – решительно заявила Аглая. – Муза Павловна в это время, как правило, уже спит, незачем её тревожить. У меня есть отличный диван, просто замечательный, потому что очень удобный, я и сама на нём иногда сплю вместо кровати. Если вы захотите перед сном принять душ, то всё необходимое для этого у меня тоже имеется.
Он посмотрел на девушку долгим изучающим взглядом, что-то там думая и решая про себя, и, видимо, нарешав, произнёс:
– Давайте.
– Что? – попросила уточнений Аглая.
– Необходимое для душа, что у вас там есть.
Аглая провела его в ванную комнату и принялась показывать и объяснять, где что находится.
– Вот здесь, – она выдвинула ящичек длинного шкафа-пенала, – стерильные зубные щётки в упаковках, выбирайте любую, какая вам понравится. Здесь, – она выдвинула другой ящик, – одноразовые станки, но очень хорошей фирмы и качества, удобные и отлично бреют, если вам надо сейчас или удобней утром. Вот здесь, – она распахнула дверцу другого шкафа-пенала, – мужские шампуни, гели, кремы после бритья и всякая разная парфюмерия, в том числе и в одноразовых упаковках, и здесь же одноразовые банные тапки.
И пояснила наличие в хозяйстве столь широкого спектра предметов мужской гигиены:
– Это квартира брата и его семьи, а Лёшка у нас ужасный эстет, обожает дорогой качественный парфюм и всякую красоту для душа-ванны. Вы пока выбирайте, а я вам сейчас принесу свежее полотенце и чистый банный халат, – расширила она своё гостеприимство.
– Спасибо, – поблагодарил сдержанно Шагин.
А потому что ни на какие словеса «по древу» он уже совершенно точно не был сейчас способен, даже удивляться был уже не в состоянии, настолько сильно его вырубало. Честно говоря, Игорь сильно сомневался, что потянет полноценное принятие душа, но понимал, что надо, слишком уж утомительный и напряжённый день у него сегодня выдался – много суеты, встреч, поездок и дел. Одним словом – надо. Но бриться – не, это уже точно ему не по силам в данный момент.
– Вот. – Приоткрыв дверь в ванную, Аглая протянула полотенце и вафельный мужской банный халат в упаковке. Поинтересовалась: – Вам что-нибудь ещё нужно?
– Нет, благодарю, – отказался Шагин, – всего достаточно.
– Тогда, как закончите, можете сразу ложиться спать, я вам там всё постелю и устрою.
– Спасибо, – поблагодарил Игорь ещё раз.
Утром Аглая стояла у дивана и рассматривала крепко спящего мужчину.
Он лежал на животе, отвернув голову к диванной спинке, засунув обе руки под подушку и скинув во сне с себя одеяло, чем предоставил прекрасную возможность обозревать его великолепное тело.
М-да, приходится признать, что именно таким это тело и было – великолепным. Ну а каким оно ещё может быть у Мужчины Мечты, не шарик же на тонких ножках, хотя… и такие мужчины, наверное, являются чьей-то мечтой, пусть даже и сильно меркантильной, но и на них найдутся любительницы.
А этот… ну красавец же! Прямо-таки скульптурные плечи и спина с проработанными, чётко прорисованными, тренированными мышцами, качается он, что ли? А что бы ему не качаться, к слову сказать, сейчас всякий метросексуал и хоть немного симпатичный-эротичный мужичок качается на радость себе и барышням.
А вот эта конкретная прекрасная спина спящего мужчины перетекает в классные ягодицы, упакованные в трусы-боксеры известной фирмы, братец её Лёшка такие труселя тоже сильно уважает и предпочитает всем остальным. А из-под труселей тех тянулись стройные, длинные, сильные ноги, отличной формы, не перекачанные ни на грамм.
Как человек творческий, занимающийся художественным изобразительным искусством, Аглая откровенно любовалась гармоничной красотой мужского тела, с удовольствием разглядывала спящего гостя, пользуясь его бессознательным состоянием, то бишь глубоким сном этого самого тела.
Вчера Аглая постелила ему на диване и ушла в спальню, чтобы не мешать и не смущать человека, и слышала, как гость, быстро ополоснувшись, прошёл в гостиную, лёг на диван и затих. Причём он даже не ворочался, пытаясь устроиться поудобней, – такое ощущение, что просто рухнул на диван и мгновенно отрубился.
Ну, заснул и заснул, и слава богу. Надо честно сказать, что и на самом деле выглядел Шагин замученным и уставшим до предела: тёмные круги под глазами, желтизна на висках, покрасневшие белки глаз… И как-то вдруг проступили, обозначились морщины, практически незаметные в их первую встречу, так поразившую Глашу.
Аглая подумала-прикинула и решила, что надо всё же поухаживать за гостем по более расширенной программе, коль уж пригласила человека переночевать, и позаботиться о его вещах, раз накормить и угостить ничем не представилось возможности. Особенно если учитывать тот факт, что, даже будучи вымотанным до предела, господин Шагин пришёл, выполняя данное ей обещание.
Достойно же? Ещё как достойно.
Ладно, не суть, хотя, конечно, это важно, что мужчина держит своё слово, но ведь не только за это она решила за ним поухаживать, а ещё и потому, что Глаше просто было приятно. Нет, не так – поухаживать заэтим мужчиной ей было особенно приятно.
Выбравшись из кровати, Аглая тихонько, на цыпочках прошла в большую комнату и, кинув быстрый взгляд на спящего гостя, собрала со стула его одежду, которую он там пристроил, и так же осторожно вышла из комнаты, медленно прикрыв за собой дверь.