В огне аргентинского танго

У Протасова было много женщин, разных. И много разного секса – одна великолепная, неподражаемая Флоренсия чего стоит! Но никогда он не испытывал ничего и близко подобного тому, что пережил сегодняшней ночью с этой девочкой!

И даже дело не в самом физическом акте, хотя и он был совершенно потрясающий и уникальный, – даже теряя разум от страсти, Глеб где-то на краю сознания все время помнил, что она маленькая, и пытался ее оберегать. И это придавало невероятной чувственной и неповторимой изысканности их соединению, однако было и какое-то мощное единение другого порядка, душевное, что ли, словно они слышали, чувствовали и понимали друг друга без слов, что-то, что он не мог бы сформулировать, уловить – и это потрясло его до глубины души.

Такого опыта он никогда не переживал в своей жизни.

И теперь просто не знал, что с этим делать. И что делать с Лизой, не знал. Менять свою жизнь Протасов не собирался, его вполне устраивал этот глухой медвежий угол и та жизнь, которую он себе тут организовал и к которой уже привык.

Он осторожно, чтобы не разбудить ее, выбрался из кровати, постоял, посмотрел на эту Спящую красавицу. Не удержался, кончиками пальцев дотронулся до розового соска, наклонился, поцеловал совсем легонько в губы и стремительно вышел из комнаты.

Лиза проснулась оттого, что солнце добралось до ее ушка, чувствительно его нагрело и переместилось на веки. Она потянулась с удовольствием, открыла глаза и обнаружила, что одна в кровати и, соответственно, в комнате.

– Доброе утро! – пришлось здороваться с самой собой.

За одной из дверей в комнате обнаружилась вполне себе современная ванная, совмещенная с санузлом.

А приняв душ и выйдя из ванной, она обнаружила свою сумку у кровати на полу и разулыбалась такой милой заботе Протасова.

По дороге в кухню и в самой кухне Лиза никого не встретила, а посредством беглого осмотра и призыва:

– Эгей! Есть кто живой?

…выяснилось, что в доме она совершенно одна. Ну, собственно, и ладно! Лиза без длительных поисков обнаружила на столешнице выстроенные рядком, явно приготовленные для нее молотый кофе, турку, а открыв крышку стоявшей на плите сковородки, еще и теплые, подогретые куски вчерашнего пирога, на столе крынку с молоком, вазочку с медом, тарелку с большими кусками домашнего сыра…

– Душевное вам мерси! – поблагодарила она тех, кто позаботился о ней, и приступила к варке кофе.

А когда мыла за собой посуду, в кухню вошли Глеб с Николаем, экипированные несколько экзотично на ее взгляд, но вполне объяснимо, как оказалось:

– А мы с уловом! – похвастался Коля, поднимая в обеих руках двух здоровенных карпов.

– Ого! – восхитилась Лиза. – Откуда красота такая?

– У нас тут недалеко, километров тридцать, есть большое озеро, в котором разводят рыбу хозяйственные ребята, организовавшие бизнес на рыбалке, вот ездим, ловим иногда, – объяснил Протасов.

А Лиза слушала, смотрела на него, улыбалась и думала:

«Подойдет, поцелует, обнимет? Или все – ночь прошла, погасли свечи? Или при Коле не станет афишировать изменение в наших отношениях?»

Ответа не получила. Одна из рыбин вдруг резко изогнулась и дернулась.

– Ах, ты ж! – закричал весело Николай, но рыбину не удержал, и она хлопнулась на пол и начала биться, а Протасов принялся ее ловить.

Лиза расхохоталась, – так уморительно это выглядело. В кухню влетела Верочка и кинулась помогать Глебу. Но рыбка так просто врагу сдаваться не собиралась. Тут проснулась и ее сестрица в руке у Коли и тоже принялась извиваться, а он пытался ее схватить двумя руками, и у всех у них были такие уморительные выражения лиц.

И получилась куча мала!

У Лизы от смеха даже слезы брызнули, но она сообразила достать из кармана джинсов смартфон и снимать эту комедию положений, сквозь смех комментируя происходящее.

Наконец рыбин поймали, сгрузили в большой короб мойки, и вся троица вздохнула с облегчением. А Лиза, закончив «репортаж» с места событий, убрала телефон в карман и бодро заявила:

– Я очень люблю рыбу, особенно свежую!

Верочка пообещала как-то по-особому приготовить двух речных красавиц, мужчины попросили кофе и перекусить, и пока они перекусывали, а Лиза пила за компанию с ними вторую чашку кофе, она вытащила из Протасова обещание показать ей все свое хозяйство «вот прямо сейчас, как только допью».

– С чего предпочитаешь начать осмотр? – спросил он, когда они с Лизой вышли из дома.

– С бани, – твердо заявила она и пояснила: – Кирюха мне уши прожужжал, какая у тебя баня необыкновенная, и нахваливал страшно.

– Ну с бани, так с бани, – согласился Глеб и повел ее по дорожке через участок.

– Рассказывай, чем она такая уникальная, твоя баня, – потребовала Лиза.

– Автономностью, как и все у нас тут на хуторе есть, – сказал он.

– А-а…?

– Сейчас покажу, – перебил он, распахивая перед ней дверь даже не бани, а, пожалуй, банного комплекса. – Прошу.

Большую часть научно-популярной лекции об устройстве этого современного банного комплекса Лиза запомнила смутно, ибо, как только они вошли, Глеб обнял ее, поднял, оторвав от пола, и поцеловал ну очень сексуально и многообещающе, а после посмотрел в глаза и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Волшебно, – прошептала Лиза.

– Ничего не болит после вчерашнего, я не перестарался?

– Даже если болело, ты только что провел серьезную анестезию и можно смело все начинать сначала.

– Я уже старенький, – усмехнулся он, – и такое «все», которое было ночью, могу и не потянуть вот так сразу.

– Проверим экспериментальным путем? – предложила язвительно Лизавета.

– Чуть позже, – пообещал Протасов, поставил ее на место, одернул на ней одежду и перешел на деловой тон: – Ну что ж, продолжим.

Он показал ей, как и обещал, все свое хозяйство, и Лиза была так поражена и удивлена, что постоянно восхищалась и задавала массу вопросов, и не уставала повторять, что он гений какой-то, и Протасов плавился от тепла и светлой радости, и от присутствия этой женщины рядом, и даже несколько красовался перед ней, демонстрируя свои достижения, и глубоко поражался себе, так неожиданно ожившему, почувствовавшему вновь вкус жизни. Пусть и не до конца.

В конюшнях Лиза «зависла».

– Боже! – восхитилась она, увидев Зорьку. – Какая она красавица!

– Не перехвалите, – пробурчал Витяй, тут же оказавшийся рядом, но не смог скрыть явного довольства и гордости, словно нахваливали его ребенка. – Она хоть и смирная девочка, но с норовом, с характером!

– А можно ее погладить? – сияя глазами от восторга, спросила Лиза.

– Так а чо ж, можно, – подошел он ближе и подхватил лошадку под уздцы, – а вот еще ежли б ей яблочка, так она б довольна была. Ну и Малышу, а как же.

Лиза было сорвалась бежать в дом за яблоками, но Глеб успел ее вовремя остановить, ухватив за локоть, и достал из карманов куртки четыре краснобоких, чуть подвядших уже яблока:

– Я же знал, куда мы идем, – усмехнулся он.