Новые райские кущи

Она, конечно, выскажет бабушке все, что думает об этой ее затее с появлением Ярослава, но позже. А может, и не выскажет. Даже скорее всего не выскажет, подумав, пришла к выводу Соня. Абсолютно бесполезное занятие объяснять Эльвире Аркадьевне степень ее заблуждения и жестокость такого поступка.

Поэтому в данной конкретной ситуации спорить с бабушкой Соня не собиралась, а была с нею даже согласна: чай – это то, что сейчас нужно, прямо в самый раз. – Уж кому-кому, а ей точно требуется небольшая пауза. Да и перекусить от нервов и с дороги не мешало бы. А с неприятностями и проблемами потом можно разобраться.

Родня за спиной у девушки загомонила, зашепталась, видимо, делясь впечатлениями и размышлениями по поводу устроенного хозяйкой неожиданного «представления», но высказывать свое мнение Эльвире Аркадьевне никто не ринулся, а постепенно потянулись за Софьей в столовую.

Разумеется, кроме Дашки. Дашка-то как раз шепотом что-то выговаривала бабушке, но та лишь отмахнулась от девочки, заспешив следом за гостями.

На центральном месте напротив двери, во главе стола, в отсутствие хозяина дома расположилась Эльвира Аркадьевна, остальная же родня рассаживалась произвольно, в некоторых случаях объединяясь по семейным интересам.

Софья оказалась на левой стороне столешницы между Дашкой и Еленой, женой Владимира, в свою очередь сидевшего между женой и Ярославом Олеговичем. Который по указанию бабушки занял место по левую руку от ее «царствующей» особы.

Помощницы по хозяйству под руководством Людмилы Аристарховны принесли пузатые керамические чайники с чаем разных сортов – черным, зеленым, с добавками и травками.

Народ засуетился, разливая горячий напиток по чашкам, увлеченно выбирая и накладывая закуски себе на тарелки, проигнорировав и начисто позабыв и неясную причину, по которой здесь оказался.

Ели-пили, закусывали, говорили о чем-то пустом и неважном, рассказывая друг другу про дела свои семейные и свои мелкие проблемы, словно сбегали, отодвигали на неопределенное «потом» это самое «происшествие» непонятной этимологии.

К слову сказать, с Эльвиры Аркадьевны станется закрутить какую угодно интригу и придумать мифический повод, чтобы собрать родню и воплотить известную только ей одной идею, – подумалось привычно обличительно в адрес бабушки Софьи, то и дело изучающе посматривающей на нее (при этом Соня очень старалась ненароком, даже мимолетно не скользнуть взглядом по сидевшему рядом с той приглашенному гостю).

«Нет», – вздохнув и осторожно, чтобы не звякнуть фарфором о фарфор из-за мелкой предательской дрожи, поколачивавшей все тело от напряжения, в который раз мысленно одернула себя Соня, опустив пустую чашку на блюдце. Это она от обиды от пережитого краткого шока наговаривает. Бабушка Эля, конечно, еще та стер… интриганка, но столь крутой кураж-вираж с наймом охраны, выдергиванием младшей дочери с мужем из Питера и, главное – непонятное явление Ярослава замутить Эльвира Аркадьевна не способна. Хотя бы в силу продуманной осторожности и четкого понимания ограничений своих возможностей и уровня ресурсного влияния.

А посему…

– Ну что ж, – оборвала размышления Софьи Эльвира Аркадьевна, – вижу, вы все перекусили, утолив первый голод. Позже вам будет предложен полноценный обед, – не спросила, а констатировала факт и дала отмашку к окончанию чаепития бабушка. – Сейчас девочки уберут, и мы сможем спокойно поговорить.

Как по волшебству, именно на этих ее словах «девочки» и Людмила Аристарховна закатили в столовую сервировочные столики, на которые молниеносно переставили все со стола, и столь же стремительно покатили тележки на выход. Замыкая процессию трех «девочек», экономка шустренько собрала со стола в комок льняную белоснежную скатерть, улыбнулась Софье и поспешила за горничными. А, покинув помещение, плотно закрыла за собой дверь.

– Итак, – дала старт серьезному разговору Эльвира Аркадьевна, – я собрала вас здесь, чтобы сообщить…

– К нам едет-таки ревизор! – перебила ее, рассмеявшись, Дашка. И, увидев, обращенные на нее осуждающие взгляды родных, пояснила: – Ну а что? Прикольно же: «К нам едет ревизор», всегда хотела это сказать. А то вы какие-то все душные, напряженные.

– Если «ревизор», – сделав упор на этом слове, холодно отчеканила Эльвира Аркадьевна, – приедет к нам до того, как мы разрешим возникшую непростую ситуацию, то всем нам – я подчеркиваю: всем! – станет очень невесело. Или, как ты изволишь выражаться, Дарья, «настанут конкретные кранты».

И, обведя всех сидевших за столом (за исключением Ярослава) давящим тяжелым взглядом, Эльвира Аркадьевна продолжила свою речь:

– Чтобы предотвратить возможные неуместные замечания, сразу перейду к сути: из сейфа пропали сокровища Октябрьских.

– Что значит – пропали? – Бабушке не удалось-таки предотвратить то самое неуместное замечание, прилетевшее от сына Алексея.

– Выражусь более ясно: из сейфа в кабинете главы рода были похищены сокровища Октябрьских.

– А…

– Помолчите! – холодно лязгнула голосом Эльвира Аркадьевна, останавливая всякого пожелавшего что-то еще вякать.

О да, это она умела – припечатать голосом так, что прямо э-эх! Ей бы погоны и эскадроном командовать – лошади бы честь отдавали. Очередной раз язвительно хмыкнув про себя, Софья посмотрела на родственничков: а что, прониклись. Вон глазки прячут, румянчик неловкости по щечкам разлился.

– Давай, бабуль, жги! – махнула рукой широким жестом Дашка и хохотнула: – Теперь тебе точно никто не помешает. Забоятся!

Ну да, Дашку каким угодно голосом и гневливыми громыханиями не проймешь, для нее авторитетов не существует напрочь. Современный ребенок восемнадцати годов, что вы хотите? У них концепция мира и жизненная установка: все равны и в принципе имеют право на все, – не удержавшись, улыбнулась Софья, посмотрев на развеселившуюся сестрицу.

– Сокровища были похищены. – Эльвира Аркадьевна одарила строгим взглядом Дарью и продолжила: – При обнаружении пропажи я немедленно известила начальника службы безопасности компании Павла Егоровича. Посоветовавшись, мы обратились в охранное агентство, с которым много лет сотрудничает Павел. Они помогут провести предварительное расследование, по результатам которого мы примем решение о дальнейших действиях и шагах.

По столовой прокатилась сдержанная волна недовольства, но все вмиг замолчали, когда Эльвира Аркадьевна продолжила:

– Изложу факты. За сутки до отъезда Павел завершил оформление своих деловых вопросов и документов и, как обычно, когда он отбывает надолго, для моего душевного спокойствия проверил и показал мне содержимое всех футляров с драгоценностями, а также некоторые важные документы, касающиеся недвижимости и находящиеся в сейфе. Весь следующий день он провел в сборах и подготовке к отъезду и сейф более не открывал. Утром же следующего дня он уехал. Через сутки после его отъезда я легла в клинику для проведения планового обследования и прохождения курса укрепляющих процедур, откуда вернулась через двенадцать дней. На следующий день после моего возвращения у нас была назначена запланированная с нашим ювелиром обычная процедура осмотра и чистки драгоценностей, составляющих сокровища Октябрьских. Юлий Маркович прибыл в усадьбу, я отрыла сейф, и… мы обнаружили пропажу всех футляров с сокровищами, а также валюты, завещания Павла и некоторых важных документов о собственности и недвижимом имуществе. Первым моим порывом было сообщить в полицию, но, посовещавшись с Евгенией, – легкий пасс ручкой направо, в сторону невестки, сидевшей рядом с ней, – с Юлием Марковичем и Дмитрием Васильевичем, начальником охраны Павла, мы пришли к общему мнению, что не стоит спешить с обращением в органы. На данный момент специалистам охранного агентства (как выяснилось, имеющего еще и розыскное направление) и Дмитрию Васильевичу удалось установить со всей достоверностью, что ни взлом, ни проникновение в усадьбу посторонних людей не имели места. Это первое.

– Обалдеть! И первого более чем достаточно. Но, оказывается, есть еще и второе? – не удержалась от реплики тетя Маша.

– Второе, – проигнорировав возглас Марии, продолжила Эльвира Аркадьевна. – Евгения, – снова легкий пасс рукой в сторону молчавшей все это время невестки, – не захотела оставаться одна в усадьбе на время отъезда мужа и меня и приняла решение пожить в Москве вместе с дочерью. Дарья, как вам известно, постоянно проживает в московской квартире, поскольку учится в институте. Таким образом вышло, что на период моего отсутствия на участке постоянно находились только охранники из службы безопасности нашей фирмы, которые проживали в гостевом доме, в саму же усадьбу не заходили.

– А Людмила Аристарховна и горничные? – поинтересовалась Глафира.

– За несколько дней до отъезда Павла Людмила Аристарховна слегла с гриппом и все это время проболела, находясь у себя дома. Горничным мы с Евгенией дали короткий отпуск, в связи с чем всю обеспечивающую жизнедеятельность усадьбы аппаратуру перевели в экономный режим работы, а усадьбу – закрыли и, можно сказать, практически опечатали. Единственный, кто заходил в дом, – это Федор Петрович, наш разнорабочий и помощник, и даже не в сам дом, а в бойлерную пристройку, для проверки оборудования. Всем вам известно, что на участке установлена глобальная система безопасности. Но вряд ли кто-то из вас знает, как именно она устроена. Дело в том, что весь приусадебный участок «простреливается», как говорят специалисты, камерами видеонаблюдения. То есть на участке вокруг дома, а также на прилегающей к забору территории на расстоянии тридцати метров нет ни сантиметра, который бы не попадал в зону видеонаблюдения. Но в доме оно отсутствует везде, кроме прихожей и гостевого холла. Даже в кабинете, где находится сейф, наблюдения нет. Таково было твердое решение самого Павла Егоровича.

– То есть увидеть, кто потырил ваше сокровище, не получится, – с ехидцей усмехнулся Леонид.

– Нет, – Эльвира Аркадьевна недобро посмотрела на него, – в самом кабинете увидеть вора не получится. Зато можно пересмотреть все записи с видеокамер и отдать их на экспертизу, которая подтвердила бы их подлинность, отсутствие монтажа и вмешательство сторонних компьютерных программ или иного взлома.

– И что это значит? – поинтересовался дядя Валя, поутратив блеска в глазах и задиристости настроения.

Эльвира Аркадьевна с ответом не поспешила, а, обведя тяжелым изучающим взглядом всех сидевших за столом, помолчала, несколько театрально затянув паузу и нагнетая атмосферу. Видимо, почувствовав тот предел, за которым начнутся вопросы и негодования, она все же оповестила:

– А это значит, что украсть сокровища Октябрьских мог только тот, кто побывал в усадьбе за те трое суток. Между моментом, как Павел Егорович закрыл сейф, и до момента моего отъезда и консервации усадьбы. – Снова помолчала, обведя очередным свербящим взглядом родственников, и внесла главное и основное уточнение: – Это три. И это плохое три, потому что люди, побывавшие в усадьбе за этот период, сейчас здесь присутствуют. И, чтобы выяснить, кто именно украл сокровища, не вынося при этом сор из семьи, я и собрала вас.

– Ну ни хрена себе у нас тут трабл замутился… – ошарашенно протянула Дашка и резко заткнулась под строгим взором бабушки.

– Дарья! – не удержавшись от назидания, резко осадила внучку Эльвира Аркадьевна. – Оставь, будь любезна, неуместный сленг для своей подростковой компании. Человеку, уважающему русский язык, сентенции из американизмов и завуалированной ругани режут слух.

– Да кому сейчас до политесов! – возмутилась Дашка. – Все сидят и матерятся про себя, поверь, еще и позаковыристее! – И напомнила форсированно-наигранно: – Але, ба! Нас обокрали! На минуточку, скоммуниздили охренительное семейное добро-богатство! А ты тут топишь за чистоту языка!

И именно после этой отповеди Дашки, произнесенной бесшабашным, почти веселым голосом, попавшей в «крутой замес-интерес», как она любит выражаться, все собравшиеся в полной мере осознали то, о чем именно сообщила им Эльвира Аркадьевна.

И тишина заполнила собой столовую…

В юности Софья была уверена, что классификация тишины, как то: «гробовая», «давящая», «тяжелая», «звенящая», «легкая», «романтическая», «многозначительная» или еще какая-то там – все есть чистой воды литературный (как правило – заезженный) штамп и не более того. Но как показал дальнейший опыт ее жизни, это мнение девочки Сони было ошибочным. Тишина на самом деле имеет разные свойства и по-разному воздействует на человека. Одно дело, когда в абсолютно пустом помещении просто покинуто тихо, и совсем другое – когда в нем находятся ошарашенные люди.

В данный же момент над столом повисла напряженная, странная и какая-то… растерянная, что ли… неопределенная, но ощутимая плотная тишина.

– Подожди, мама! – разбивая давящее на нервы затянувшееся молчание, первым возмутился Алексей. – Ты что-то путаешь. Этого просто не может быть, поскольку сейф у Павла известной швейцарской фирмы и закрывается на специальный код, буквенный пароль и ключ в придачу. И никто из нас даже близко никакого пароля вместе с тем кодом не знает.

Он обвел присутствующих вопросительным взглядом в ожидании поддержки, которая не преминула последовать практически мгновенно.

– Конечно, не знаем! – возмутилась тетка Мария с горячей убежденностью. – Да и на кой нам эти пароли и коды? Павел – хранитель, он отвечает за сохранность ценностей. И никому и в голову не придет ни за каким надом открывать его сейф!

– Да, мам, – поддержала старшую сестру Глафира, – как-то ты поспешила с такими чудовищными обвинениями. Не секрет, что ключ от сейфа только один, а код и пароль известны лишь Павлу и тебе. Мы же не медвежатники какие-то, чтобы взламывать сейфы. Ужасно неприятно слышать, что ты числишь всех нас потенциальными преступниками.

– Домушниками, – хохотнул дядя Валя, поддержав Глафиру.