Крымский роман

«Слишком быстро, слишком в упор – все слишком. Расслабься, Натка, – уговаривала себя она, – и так ты сегодня как истеричная барышня себя ведешь!»

– Наталья Александровна, вы куда едете? – приступил к застольной беседе сосед.

– В Крым. У меня там мама живет. А вы?

– Я тоже в Крым. Отдыхать и работать.

– Вы директор, у вас своя фирма, довольно успешная? – полуутвердительно спросила Наталья.

– Да, некоторым образом. Я даже не спрашиваю, как вы догадались.

– Правильно не спрашиваете, это сразу видно и понятно, – кивнула Наталья и отчего-то сказала о себе: – А я работаю риелтором, купля-продажа недвижимости.

– Значит, маклер. Нравится?

– Нет, – почему-то честно призналась она.

Принесли его заказ. Антон Александрович разлил коньяк по рюмкам, подвинул к ней тарелочку с лимоном.

– За знакомство!

– За знакомство!

Они выпили, и, слава богу, ее отпустило, отступило это пугающее понятно-непонятное странное ощущение, предчувствие чего-то особенного…

– Как давно вы живете в Москве?

– Десять лет в этом году исполнится.

– Привыкли? Как вам город?

– Сначала, в первые годы, было тяжело: слишком холодно, слишком много снега, слишком длинная зима. Да и время было сложное, страшное, вы же помните. Потом привыкла как-то и даже сильно полюбила столицу. Теперь скучаю, когда надолго уезжаю, рвусь назад. А когда возвращаюсь, иду гулять в центр по любимым улицам…

Антон Александрович слушал заинтересованно. Внимательные серые глаза, внимательное лицо, даже короткий ежик его волос казался внимательным…

«Ох, непрост мальчик, ох, непрост! «Глаз востер, как у татарина», – говорила про таких моя бабушка», – усмехнулась про себя Ната.

Зазвонил сотовый, оба принялись доставать свои телефоны. Мелодия была не ее – звонили Антону Александровичу.

«А ему очень подходит – Гимн Советского Союза… ах, извините, России».

– Да, Ринков! – несколько резковато ответил он.

Наталья уставилась на него как на привидение.

Слушая, что говорят на том конце, Антон Александрович удивленно поднял брови, не понимая ее странной реакции.

Детство… все хорошее, как всегда, из детства.

У Сереги дома была совершенно невероятная, огромная библиотека, там были такие чудесные книги: старинные, толстые – с разрисованными переплетами, и тонкие, с удивительными картинками – феями, рыцарями, принцессами, драконами и всякими сказочными рисунками.

Они таскали эти сказки из библиотеки от взрослых, не разрешавших Сереге выносить книжки из дома, и прятались в свой штаб в глубине сада.

Они еще не умели читать и, рассматривая картинки, придумывали по ним свои собственные истории – сказочные, бесконечные.

Первым научился читать Серега, и сначала читал им эти сказки по слогам. Маленькую Натку это ужасно раздражало, потому что если рассказывать сказку медленно и без выражения, то вся сказочность куда-то пропадает!

Она предстала перед старшей сестрой и потребовала, чтобы та немедленно, вот прямо сейчас, научила ее читать, чем вызвала восхищение любящих родителей. Натка очень быстро научилась, ее только смущали некоторые буквы в тех старинных книжках, смысл которых сестра ей не объяснила, но и с этим она справилась. Сама.

Так вот, в одной из этих сказок, которую особенно все любили, был необыкновенный герой.

Он дрался на мечах лучше всех, не носил латы, как все остальные рыцари, и поэтому был быстрее и ловчее других. Он умел абсолютно все – скакать на лошади, прыгать с высоты, плавать – весь джентльменский набор героя.

Как водится, имелась в сказке и принцесса – ну, а куда без нее! Мальчишки дружно утверждали, что она похожа на Натку, прямо точь-в-точь!

Когда они прочитали эту книжку в тысячный, наверное, раз и уже все знали наизусть, то начали придумывать рыцарю подвиги сами. А потом и играть в них.

Конечно, Ната всегда выступала в роли той самой принцессы, а рыцаря пацаны играли по жребию. И неизменно в конце игры спасавший ее становился на одно колено. Слов любви не произносили – так договорились сразу, потому что мальчишкам по дворовому статусу не положено сюсюкать, не по-пацански это, а она была «своя девчонка».

Откуда только ее не спасали!

С деревьев, из сараев, с крыш гаражей, из старых развалин…

Принцесса должна была терпеливо ждать спасенья, изображая нежную и беспомощную деву, но Натка и терпенье в то время не совмещались. Скоро она свела на нет все сцены, связанные с ее «беспомощностью», она слезала с «трона» или выходила из «подземелья» и принимала активное участие в собственном спасении. По мере того как компания росла, менялись и атрибуты игры – мечи, латы и прочая экипировка.

Имя рыцаря из книжки было каким-то сложным, так же, как и у прекрасной принцессы, и они сократили его до начальных букв – Ринк, а Нату стали называть – принцесса Ринка. Но постепенно именно ее стали звать Ринк без всяких приставок и прилагательных, а мальчика, изображавшего героя, называли просто «рыцарь».

По вечерам, когда родители загоняли их домой, мальчишки кричали ей на прощание:

– Пока, Ринк!

Так и прижилось, и даже сейчас, когда прошло миллион лет после детства, мальчишки при встрече называют ее Ринк.

Он говорил довольно долго, требовательным, жестким, начальственным голосом, давая кому-то указания.

Наталья не прислушивалась к разговору, мысленно благодаря господа за то, что он дал ей время отдышаться, выйти из детских воспоминаний и ожиданий, унять свое взрослое сердце. Она обругала себя за то, что расчувствовалась и так реагирует на этого мужчину, и за то, что… испугалась.

«Нервы и гормоны взыграли у девушки», – как говорит один ее коллега.

Быстро запив дурные мысли водой, Наталья подозвала официантку и попросила кофе. С рассольником ей сейчас не справиться – вот никак!

«Бежать, как можно быстрее и дальше!»

Но убежать она не успела.

– Да! Я перезвоню, – довольно жестко закончил разговор однофамилец ее детского рыцаря и спросил по-дружески, участливо: – Что-то вы свой обед не едите… – и предложил: – Еще коньячку?

– А давайте, – махнув на все рукой, согласилась она, отпуская свое настроение вместе с нервами и гормонами на произвол судьбы.