Книга 3. Без названия

Лекс посмотрел на Дашу: уведи его.

– Артур Георгиевич, пожалуйста, на несколько слов, – Даша не стала дожидаться ответа и вышла в коридор, предоставив возможность Лексу разбираться с представителями вышестоящих органов. Артур вышел. Оставшиеся женщины стояли в замешательстве.

– Будет лучше, если вы вернетесь к своей работе, – Лекс говорил спокойно, пожалуй, умиротворяюще.

– Мы…

– Не стоит. Ничего не случилось – никто не пострадал, потому что здесь, по счастливой случайности, цивилизованные представители Бланки, – Лекс улыбнулся.

– А кто нецивилизованные? – поинтересовалась одна из женщин.

– Мой отец, мой старший брат.

– Что бы они сделали?

Лекс рассмеялся, но отвечать не стал.

– Я считала, что к нецивилизованным, в первую очередь, относится Юлиус Станиславович.

– Бросьте. Юли, если вам и насолил, то не со зла. Он нормальный, понимает человеческие слабости, может наорать, нахамить – на эмоциях. Теоретически, Артур Георгиевич догадывается, что человек имеет право на слабость.

– Ваш отец?

– Он … иной, – улыбался Лекс.

Иной человек вспоминал. В очередной раз чертил узор: Рихард – Ася – Юля – Глеб. В середине Данила. Очередная петелька в полотне жизни.

Если бы не случай с Данилой, Лекс по-прежнему вел себя спокойно, не давая людям повода для разговоров о нем, однако необходимо отвлечь от необъяснимого, ладно, плохо объяснимого. Он решил отвлечь собой, вернее, не совсем собой – слишком контрастно – Соней.

Соня, сколько себя помнила, никогда никому не давала себя в обиду. Нет, не так. Ни у кого не возникало мысли попробовать ее обидеть, задеть шуткой. Дело не в том, что она дочь Бланки, не в том, что у нее братья, которые, разумеется, заступятся – она сама даст сдачу кому угодно – был бы повод. Так было. До Лекса.

Сегодня все началось с самого утра. Началось все дома. За завтраком он с самым наглым видом забрал ее бутерброд, прямо из руки. Пока она приходила в себя от подобной наглости, Лекс его попросту съел, да еще по носу щелкнул. Братья переглянулись, но сочли за лучшее промолчать. В школе на первой перемене он, проходя мимо, дернул Соню за хвостик. Она от неожиданности даже ойкнула, а он, состроив рожицу, помахал рукой. Не бежать же вдогонку (вон как Артур смотрит), а так хотелось (прям, как двинуть ему!). Однако сцена в столовой показала, что утренний бутерброд и хвостик – мелочи, на которые не стоит обращать никакого внимания. Соня, как обычно, села за стол с братьями, уже пододвинула к себе тарелку.

– О, каша, да еще манная. Обожаю, – Лекс нагло уселся рядом с Соней, забрав и тарелку, и ложку, опять прямо из руки, как утром.

– Каково черта? – не выдержала Соня.

– Что какого? Не видишь, я есть хочу, – Лекс отправил очередную ложку в рот.

– Так иди и возьми свою тарелку.

– Я уже взял.

– Это моя.

– Она не подписана.

Братья, что сидели напротив, переводили взгляд с Сони на Лекса и наоборот, но, как и утром, молчали. Соня между тем стукнула Лекса кулаком по плечу.

– Ты чего дерешься? Не даешь мне спокойно поесть.

– Это ты не даешь мне спокойно поесть, – Соня разозлилась не на шутку: он сейчас получит по полной.

– Зачем тебе есть? Хочешь стать толстушкой? Может, еще и прыщавой толстушкой? К тебе так никто на пушечный выстрел не подходит, боится то ли когтей, то ли яда – уж не знаю, чего в твоем арсенале больше.

– Ну, все, ты труп! – констатировала факт Соня – довел ее.

Однако она не рассчитала, какая реакция у Лекса. Пока она произносила эти слова, он оказался в дверях столовой.

– Ой, боюсь! Пойду памперс поменяю, – смеялся Лекс.

– Урод!

Соня бежала за ним с явным намерением убить взглядом, больше оружия на данный момент у нее не было. Лекс ворвался в кабинет директора.

– Прости, – он встал за креслом Даши, которая просматривала бумаги.

– Убью! – Соня ворвалась в кабинет, широко распахнув дверь.

Пока она бежала за Лексом, не обратила внимания, что он скрылся в кабинете директора – кабинет и кабинет. Увидев перед собой маму, девочка пришла в еще большую ярость: ничтожный червь – спрятался за ее же маму, в кабинете директора школы. Ну, она ему сейчас задаст такую трепку.

– Мама, я его убью, ей богу.

– За что?

– Он заслужил, честно.

– Можно подробнее.

– Утром он слопал мой бутерброд.

– Просто съел, – Лекс показал язык.

– Мам, он бесит меня.

– Соня, нельзя ли изъясняться нормальным языком? – строго спросила мама.

– В школе дергает за хвостик. Меня никто не дергает. Сейчас съел мою кашу.

– Каши стало жалко? Жадина!

– Мама, вот опять. Рожи корчит.

– Ябеда – корябеда, зеленый огурец, на полу валяется – никто его не ест.

– Мама!

– Я поняла. Сядь. Соня, садись. Саша, в чем дело?