Чудная Деревня. 1. Начало. 2. Скользкие вершины. 3. Русалочье озеро

От его ярости и порыва гнева и злобного крика, – я двойник, – буквально отлетела к печке, зацепив в полете стол с громким шумом. Он чувствовал мой страх и уже наслаждался им, и вдруг я посмела кричать на него и сомневаться в его силах, смеяться над ним. Я снова почувствовала вспышку яростного гнева и желание его наказать меня лично, он почуял меня близко и это свело его с ума. Это страшно буквально увидеть его мысли в которых он уже рвет меня на кусочки, наслаждаясь моими криками.

Сильный удар и засов слетел, дверь распахнулась, и Змей ворвался ураганом в охотничий домик с торжествующим криком. Он смотрел на меня с ненавистью и вожделением, протянул ко мне руки и … за дверью послышался шум. Змей растерянно оглянулся тяжелая входная дверь за ним захлопнулась, и тут же застучали топоры особыми гвоздями, забивая ее совсем, навсегда. Руны на стенах внутри и снаружи активировались запечатав дом надежно.

Змей страшно закричал,– Не может так быть, это Ловушка!!!

Стены охотничьего домика вдруг вспыхнули ярким, жарким огнем, одновременно по всему периметру. Он с криком кинулся на меня – двойника, убить меня, утащить за собой. Я быстро разорвала нить, связывающую меня с двойником и почувствовала, как там в охотничьем домике я двойник рассыпалась мелкой пылью при прикосновении ко мне Горыныча, и тут же очнулась в щели под холмом. Меня зазнобило сильнее, а в ушах у меня страшный крик Змея. Мне показалось, что он умирал очень долго целую вечность и его крик уже явно разносился по всей округе. Чувствовала, как он горит прогорает насквозь и страшную его боль, и ненависть ко всему миру, даже когда он стал рассыпаться разлетаться пылью и сажей его разум был еще жив, тогда я только поняла, как тяжело убить волшебников и чародеев. Сил у меня не было никаких, а от ужаса и страха я буквально вдавливала себя в мягкую землю, закрыв глаза, стараясь стать меньше и незаметней, слиться с землей, спрятаться от всех. Слышала еще долго шум борьбы и крики, всполохи магических заклинаний, сотрясающие воздух где-то там около уже сгоревшего охотничьего домика, но встать не могла. Я, не знаю сколько я еще пролежала в этой яме, мне показалось что очень долго, от резкого большого выхода силы у меня сильно кружилась голова. С трудом выползла из щели, и качаясь как пьяная поднялась на ноги, оступилась упав на колени и поползла карабкаясь на холм. Уже почти рассвело, все вокруг было бесцветным серым, времени прошло совсем не много. Большое кострище на месте охотничьего домика догорало, и жар от него шел далеко, а от запаха меня замутило. Чем они его так распалили,– мелькнула у меня дурацкая мысль, – ведь избушка прогорела за несколько минут которые мне показались вечностью. Несколько мужчин стояли у кострища вороша его и что-то рассматривая и еще трое лежали на земле неопрятными кучами. Нет не трое четверо, и как раз около него четвертого тела стояли мужчины склонив печально головы. Я подошла ближе, спотыкаясь и почему-то хромая. Один из мужчин обернулся, это был Питирим и он увидев меня крепко обнял.

– Ты все сделала правильно, девочка, я так рад, что ты жива,– говорил он поглаживая меня по голове.

– А, кто это лежит, – я шагнула вперед, вырываясь из его объятий, мне вдруг снова стало страшно, появилось чувство что случилось что-то непоправимое.

Питирим помрачнел по-прежнему удерживая меня в руках,– Иван Ваныч погиб,– сдавленно произнес он.

Я оттолкнула его, вырвалась и сделав шаг упала перед телом Иван Ваныча на колени.

– Может можно еще…, – слова застряли у меня в горле, – Спасти его.

Помочь ему уже никто не мог, целой у Иван Ваныча осталась только голова, а тело было распорото, раздавлено и как-то перекручено. Я смотрела на кучу тряпья и мяса не понимая, что это все что от него осталось, и что ехидного, немного вредного, но очень дорогого мне Иван Ваныча, который столько сделал для нас и для меня лично, ни разу не сказав нет на любую просьбу о помощи – больше нет.

– Он, умер достойно,– послышались голоса в толпе. – Встретил своего давнего врага, тот прислуживал Змею и убил его, спас нас. – Иван Ванович убил его и погиб сам в бою, защищая нас.

Питирим поднял меня за плечи,– Все хорошо Елена. – Он, знал, что умрет и это был его выбор. – Давай собирайся нужно идти в деревне волнуются.

– А Олька, – вдруг вспомнила я, – она жива?

– Ее сразу как здесь все началось, оборотни освободили, – да домой уже давно отвели, – снова сказал кто – то из толпы.

Столько незнакомых новых лиц, откуда они все взялись, – удивилась я. На скорую руку носилки сделали из молодых деревцев незнакомые парни. На них осторожно положили тело Иван Ваныча, закрыв сверху плащом. Мужчины рывком подняли носилки на плечи и медленно пошли к деревне.

– Алексей проводи Елену до дому, да сдай на руки Любаве, а мы тут еще задержимся, приберем, – скомандовал Питирим молодому парню который стоял около него.

Подняв на него глаза я его узнала. Алексеем оказался парень, который сначала выдернул меня из лаза под избушкой, и затем запихнул в щель под дерево. Было видно, ему тоже хочется остаться с остальными и не нянчиться со мной, он скривился, но не ослушался, направился ко мне. Да и я могла бы дойти сама мне и хотелось побыть одной немного, но спорить с Питиримом мы не посмели. После сумасшедшей ночи я еле двигала ногами казалось, все силы покинули меня, и я не шла волочилась. Алексей, – если я замедлялась бесцеремонно хватал и тащил меня за руку, нетерпеливо и раздраженно дергая меня как куклу. Как только мы подошли к деревне я увидела Любаву в толпе женщин и повернулась к ней. Она тоже увидев меня плача кинулась ко мне и тут же обняла крепко, ощупывая меня не ранена ли я. Алексей тут же ушел с явным облегчением от выполненной работы. А мы в обнимку с Любавой пошли домой, я первый раз видела ее такой плачущей растерянной и тоже заплакала вдруг осознав, что у меня теперь есть только она из родных мне людей. Во дворе нашего дома я остановилась, виновато глянула на Любаву.

– Любава, я пойду, смою грязь и пепел, в дом нести такой груз я не хочу,– тихо прошептала я, пытаясь отряхнуть одежду, тем более от меня пахло дымом.

Она поняла и молча кивнула, но осталась дожидаться меня во дворе охраняя. От моей одежды несло гарью и смертью, я сняла все вещи с себя и затолкала их все в печь. У печи всегда были заготовлены пучками сухие веточки для розжига и дрова. Подожгла печь подбросила дров – пламя полыхнуло ярко, снова напомнив мне страшную ночь. Встала под душ смывая с себя, грязь копоть, и ночной страх, снова и снова намыливая себя, мне казалось запах гари так и будет на мне вечно, я откашлялась, выплевывая черноту. Еле держась на ногах замотала волосы полотенцем накинула халат и пошла в дом. Любава ждала меня у дверей бани, она снова обняла меня и проводила в дом и довела меня до моей комнаты. Дождалась пока я лягу, и какое-то время сидела рядом держа меня за руку и ласково поглаживая по голове. Мне стало спокойно и уютно от ее ласки, – я уснула.

Во сне вдруг почувствовала на себе взгляд. Открыла глаза темно почему-то вокруг, а уже ведь должно быть утро или вечер, я снова запуталась. В комнате я была не одна, надо мной склонился рассматривая меня Иван Ваныч. Я знала он мертв и меня это не пугало, он пришел попрощаться. Как-то он изменился внешне став совсем другим, выше ростом, да и плечи расправились и живот его куда то пропал. Он выглядел моложе и соответственно стройнее, а лицо без морщин спокойное и даже красивое.

– Елена не грусти, – я пришел проститься с тобой, и не вини себя, я все знал, что будет со мной. – На мне много грехов было, да все простилось, за мой выбор, за моих учеников. – Я ухожу навсегда, но за тобой присматривать буду,– знай это. – Я так к тебе привязался, и ты мне помогла найти увидеть свою дорогу, и с тобой я изменился и получил прощение за все что делал.

Он улыбнулся приобнял меня и растаяв облачком ушел вверх, я же только почувствовала, как воздух вдруг уплотнился около меня заледенел и ветром рассыпался, запахло озоном.

Я проснулась теперь уже окончательно, села на кровати оглядывая комнату. Значит, это был только сон грустно поняла я и стала торопливо одеваться. Вечерело, и за окном снова было серо. Любава внизу по звукам куда – то собиралась, я быстро спустилась полуодетая вниз чтобы она не ушла без меня.

И точно Любава стояла у двери увидев меня спросила, – ты как себя чувствуешь?

–– Хорошо, Любава я Ивана Ваныча видела во сне, он проститься со мной приходил, он ушел в свет.

Любава вздохнула,– его хоронить скоро будут, ты пойдешь со мной?

– Да сейчас оденусь и с тобой, подожди меня немного, пожалуйста.

Через несколько минут мы пошли с ней к дому Иван Ваныча. На улице уже темнело, со всех домов тянулись люди где по одному, где по нескольку человек собираясь у дома Иван Ваныча. Небольшое кладбище у деревеньки было неподалеку, но там хоронили только прах, а тело вечером в день смерти сжигали на погребальном костре. Тоже традиция для детей ночи. Когда мы подошли ко всем я немного удивилась увидев столько людей и очень много незнакомцев.

Ко мне из толпы вынырнула Олька и обняла,– все хорошо, не переживай за меня,– шепнула она мне. – Я знаю, ты волновалась, но я только напугалась немного, так стыдно что я снова натворила.

Толпа плавно выдвинулась вперед мы с Любавой влились в нее и все медленно пошли на берег реки. Там на небольшой утоптанной площадке стоял большой высокий сруб, набитый дровами, наверху которого уже лежало тело Иван Ваныча плотно завернутое в саван. Мы женщины стали все полукругом чуть поодаль, а мужчины взяли приготовленные факелы и поджигая их от небольшого костерка вставали в круг у погребального сруба. Несколько минут тишины и вдруг ночь как-то резко опустилась на землю, закрыв все вокруг плотным покрывалом темноты, даже звезд не видно было.

Мужчины стали двигаться вокруг погребального сруба притоптывая в такт, а женщины тихо запели. Ушел в мире, ушел в мире ты под светлую луну. Не печалься – не печалься – все грехи ушли с тебя. Огонь чистит – огонь чистит и грехи твои сгорят. В новом свете – в новом свете начинаешь жизнь опять.

Мужчины подожгли сруб со всех сторон и бросив все факелы в огонь присоединились к нам окружив нас. Вдруг рядом, защелкали, – запели птицы, а небо очистилось от туч и ярко осветило площадку огромной луной и яркими звездами.

Хороший знак,– зашептали в толпе, – Душа с птицами в свет ушла. – А небо то как очистилось! – Звезды, птицы и луна, давно так хорошо никого не провожали.

Когда сруб прогорел и осыпался, мы пошли к дому Иван Ваныча на поминки. Из большой комнаты вынесли все лишнее и поставили столы, чтоб смогли сесть все разом жители и гости, друзья Иван Ваныча. Во главе стола сел наш лидер – ведьмак Питирим рядом с ним Домовой. Домовой Иван Ваныча был очень необщительным, и хоть я видела его часто, – имени его не знала, при встрече я с ним здоровалась, а он лишь изредка кивал головой. Ну – у нечисти тоже разные характеры, как и у людей.

Когда все сели за стол, Питирим встал и произнес,– нас сегодня всех за одним столом собрала общая беда Змей Горыныч мог уничтожить всех нас. – Но мы победили, хоть и очень дорогой ценой потеряв нашего товарища. – Без него скорее всего итог, этой битвы был бы другим и погибших намного больше. – Он знал, что погибнет если пойдет и не колебался считая свой поступок личным долгом и своим выбором вкладом в наше будущее поколение. – Да пребудет его душа в свете, и еще, – добавил Питирим немного растеряно глядя на всех. – Иван Ваныч оставил завещание и сделал каждому жителю подарок на долгую память о нем.

Поминки были недолгими и печальными, говорить никто не хотел, все еще не осознали потерю и растеряно поглядывали друг на друга. Жители деревеньки все были вымотаны и раздавлены последними событиями. После трапезы, присутствующие стали чинно по одному выходить из дома отвесив поклон на выходе фотографии Иван Ваныча поставленной на небольшой столик в углу у выхода. Домовой стоял рядом и каждому на выходе тоже с поклоном вручал что-то из вещей Ивана Ваныча, казалось, что все подарки он достает прямо из воздуха. Мы, – это несколько молоденьких ведьм, Питирим и его ученик Алексей, кузнец Михей, Любава и я, – задержались на уборку стола и посуды. Я сначала помогала убрать посуду со стола, и затем встала мыть ее, а Любава тоже встав рядом принимала ее и протирала. Кто-то расставлял по местам уже чистую посуду, ведьмы быстро убрали столы в комнатах. Помыли везде полы, а мужчины унесли лишнюю мебель и расставили что осталось по местам. Ведьмы вышли перед нами, а когда и мы с Любавой поклонились и стали выходить Домовой вручил Любаве очень красивую вазу для цветов.

Любава заплакала, – надо же он знал, что она мне нравиться и не забыл об этом,– растрогалась она прижимая вазу к груди.

А мне Домовой поклонился и произнес,– Иван Ваныч, оставил тебе Елена много книг.

Я растерялась и не знала, что сказать, весь вечер я старалась просто не расплакаться, а подарок мне он уже сделал. Книги – это хорошо, но как я их потащу сейчас и вообще мне казалось это совсем не важным и не нужным.

А Домовой вдруг улыбнулся мне и сказал, -я попросил мужчин, идущих в вашу сторону отнести по связке книг к твоему дому. – Так что тебе их тащить не продеться и не переживай он давно хотел тебе их отдать, да все как-то не решался и это сейчас к месту. – А, вот это Иван Ваныч попросил передать лично тебе, – и протянул мне небольшой объемный пакет плотно замотанный бумагой и запечатанный сургучом.

Я поклонилась Домовому, вытерев слезы, все-таки не удержалась и расплакалась, вышла из дому.

Питирим ждал нас с Любавой у крыльца,– все забрали? – Возвращаться сюда уже нельзя,– пояснил он мне,– у нас так принято, если хозяин умер, то дом после поминок закрывают и до следующего владельца входить в него нельзя. – Почему так я не знаю,– отмахнулся он от меня,– и кто будет следующим хозяином тоже не знаю. – У колдунов свои секреты, я же только буду следить за исполнением его завещания.

Он проводил нас до дома и уже у калитки сказал,– завтра к обеду к вам зайду, – поговорить нам с тобой нужно.

У калитки обернутые в бумагу и старые газеты лежали кипы книг. Питирим помог нам перетаскать их в дом и быстро ушел к себе домой.

– Вот и до рассвета недолго, – сказала Любава,– ложимся отдыхать, слишком тяжело нам пришлось за эти сутки. – Завтра уже посмотришь, что тебе оставил Иван Ваныч.

Несмотря на то, что спала я недолго проснулась ну почти рано в девять утра, и тут же услышала шум внизу, Любава тоже уже была на ногах. Быстро оделась и схватив пакет спустилась к Любаве, она как раз искала место для вазы, и все ей было не хорошо.

– Не терпится посмотреть, – спросила она рассеяно, пристраивая вазу у окна и окидывая ее придирчивым взглядом.

– Ага,– я быстро распечатала увесистый пакет и вытащила сначала плотный конверт с документами, а затем серебряную очень изящную небольшую шкатулку и письмо обычного размера. На конверте почерком Ивана Ваныча было написано коротко, – Елене. Я так заволновалась почему-то и сразу взяв конверт в руки присела на стул не решаясь его распечатать.

Любава присела рядом, и сказала, – не томи, открывай и читай.

Я распечатала письмо и вытащила лист бумаги на котором аккуратным почерком Иван Ваныча было написано.