Чернокнижник. Три принципа тьмы

– Будь я проклят, Пьетро! – Дэмпер удивленно разжал руку, – А я слыхал, будто тебя убили, когда ты в прошлый раз с князем ходил…

Пьетро скривился.

– Не с князем, а со Стальным Ашем, – буркнул он и глубоко вздохнул, – Нет, меня не убили. Я… сумел избежать смерти.

– Так пойдем, поздороваешься с князем, со Стальным Ашем! – наивный страж широко улыбнулся, – С ребятами пообщаешься – с Толей, Шином, Мирко, Бартом…

– Упаси меня Неблис, – буркнул слуга жреца, и сам удивился тому, как легко эти слова слетели с языка. Он… взывает к Неблису?.. Светлые боги, неужели душа его уже настолько прогнила, что он начал поклоняться Богу разврата?!

– Кто? – Дэмпер тряхнул головой и махнул рукой, – Да не глупи ты, пойдем! Чего ты стесняешься? Ты ж, я смотрю, ко дворцу шел – домой, стало быть, возвращаешься, ну, так чего бы…

– Оставь меня, Дэмпер! – Пьетро нахмурился: резкий нрав его, умело подавляемый Донатом, вырвался на свободу, – Мне не до пустого трепа с проклятым чернокнижником, я спешу! Уйди с дороги или, клянусь, хуже будет!

Дэмпер насторожился. Человеком он был умным, умел делать мгновенные, точные выводы, и сейчас понял все довольно быстро… но верить в это не хотел.

Он отступил, неуверенно сжимая рукоять меча.

– Ты говоришь, как предатель…

– Я и есть предатель! – несдержанный экс-страж взорвался, сам же подводя себя под монастырь. Рука его метнулась к поясу, нащупывая меч… Но меч давно был отобран хозяином, не желавшим вооружать слугу. В путь Донат дал ему с собой только коробочку с заветными камнями, которые следовало использовать лишь строго определенным образом, да сам Пьетро припрятал за голенищем сапога кинжал, которым некогда отрезал Мартыну рукав. Предавать хозяина, пытаться напасть на него, он не держал и в мыслях – знал, насколько тот сильнее, – однако, вооруженным ощущать себя хотел.

Сейчас это пригодилось.

Предатель согнулся, выхватывая кинжал из-за голенища сапога и, практически не целясь, метнул его в противника. Тот, до последнего не верящий в предательство старого знакомого, еще только начавший вытаскивать клинок, неловко взмахнул рукою и упал.

Пьетро, такого совершенно не ждавший, торопливо приблизился к нему.

В первое мгновение ему почудилось, что Дэмпер мертв – таким неподвижным, таким бледным он казался, и так сильно хлестала кровь из разорванной шеи, но в следующий миг страж закашлялся, силясь поднять руку, чтобы зажать рану.

Добивать его Пьетро не стал. Несколько мгновений смотрел на сильно раненного, возможно, смертельно раненного товарища по оружию, потом уверенно выдернул из его раны кинжал. Кровь пошла сильнее, и предатель сжал губы, борясь с самим собой.

Он должен был выполнить приказ, должен был отправиться за Акуто… Но совесть подсказывала ему иное решение.

Он нагнулся, подобрал с земли небольшой камешек и, оглянувшись на крайний дом, в котором, ничего не подозревая, продолжали болтать его старые знакомые, размахнулся, запуская камешек в окно. Удостоверился, что стекло в нем брызнуло осколками, что внимание людей, могущих спасти жизнь умирающему стражу, привлечено и, не желая попадаться им на глаза, метнулся в придорожные кусты.

***

Карина осторожно поменяла пропитавшуюся кровью повязку на свежую, смоченную в наспех созданном растворе и подняла мрачное лицо к окружающим ложе раненного людям.

– Паршиво дело, – тихо произнесла шаманка, – Говорить он в ближайшее время не сможет. Крови потерял слишком много – восстанавливаться будет долго. Продолжать путь не в состоянии.

– О продолжении пути и речи не идет! – взволнованный Барт (он, экс-глава разведывательного отряда, всегда относился к подчиненным, как к детям и переживал за них столь же сильно) шагнул, было, вперед, но тотчас же отступил, чтобы не мешать пострадавшему выздоравливать. Губы его дрогнули; в глазах вспыхнула ярость.

– Знать быть, кто, кто напал на него… Почему, зачем, черт побери! Чем Дэмпер мог помешать, кому мог помешать?!

Страж, хрипло, с трудом дышащий на кровати, попытался шевельнуть рукой, но не нашел в себе сил этого сделать и показал глазами на князя, силясь сообщить, что защищал того от предателя… Увы, взгляд его замечен не был.

– Я не могу ничего утверждать, – Фредо глубоко вздохнул, переводя взгляд на разбитое окно, – Но подозреваю, что Дэмпер пытался остановить кого-то, злоумышляющего против нас. Вот только кто разбил окно, привлекая наше внимание, и куда он делся после…

– И откуда знал, что именно наше внимание следует привлекать, – подхватил его брат, поправляя неизменную шляпу, – Ох, чует мое сердце, что это опять происки Доната и этого его прихвостня, – здесь охотник нескрываемо скривился, – Даже обидно, что предатель был частью пророчества…

– Пророчества, патрон?

Шин с Анатолием недоуменно переглянулись: ни о каком пророчестве они не слыхивали, и как-то совсем не подозревали, что Пьетро может иметь к таковому отношение.

Фредо угрюмо кивнул, не сводя взгляда с раненного.

– Кол, стрела и расплавленный меч… – негромко проговорил он и, краем глаза заметив, как отшатнулись стражи, быстро улыбнулся, – Вижу, вы помните, как я упоминал это в ту ночь. Пророчество Безымянного, та его часть, что известна нам, гласит, что, когда кол, стрела и расплавленный меч соберутся вместе, когда взойдет серебряная луна и покажется радуга в ночи – королевство постигнут неслыханные изменения, неизвестно, хорошие или нет.

– Я со своей стороны добавлю, что видеть знамения должен человек, давший имя роду проклятых детей.

Неожиданно раздавшийся из тени голос Эрнесто заставил всех присутствующих вздрогнуть: неблиссер скрывался столь успешно, что все уже и думать забыли о его присутствии. Сейчас же он, будучи посвящен в обсуждаемый вопрос, решил вдруг поучаствовать в беседе.

– Фредо дал название мне и тем, кого я считал братьями и сестрами, – спокойно продолжил мужчина, не замечая реакции друзей, – За то я благодарен ему. К тому же, именно Фредо видел вместе лежащие на земле кол, стрелу и расплавленный меч, однако, я полагаю, что эти предметы, эти слова, должны скорее олицетворять людей, ими владевших.

Шин и Толя переглянулись еще раз. Слова звучали предельно ясно, сообразить, какой предмет кого олицетворяет, труда не составляло, тем более, что оба стража прекрасно знали свое излюбленное оружие.

– Значит… – Анатолий быстро облизал губы, – Значит, я – Меч, Шин – Стрела, а Пьетро… Кол?