Боги поневоле. Наследие Зевса

– Кажется, я говорил, что не уроженец местных земель, – напомнил мужчина, позволяя себе слабую усмешку, – Меня привезли сюда, когда мне было шесть лет. Что было прежде, как я жил до этого – не знаю, я не помню ни единой детали. Смутно вспоминается, что по приезду мне дали что-то выпить… После этого я, должно быть, все и забыл, – он слегка развел руками и, вздохнув, несколько сник, – Конечно, лестно быть султаном, правителем целого острова, носить эту дурацкую шапку… – он ткнул большим пальцем в тюрбан, – Но, признаюсь тебе, Марк, что иногда я тоже ощущаю себя пленником здесь.

– Но ты же можешь уехать? – журналист, теперь и сам посерьезневший, внимательно вгляделся в собеседника. На губах того отразилась кривая, довольно мрачная улыбка.

– Если бы я мог уехать, то не называл бы себя пленником, – в голосе объясняющего столь очевидные вещи султана явственно прозвучало бесконечное терпение гения, беседующего с идиотом, и юноша, моментально уловив его, недовольно сморщился.

– Но кто тебе мешает? Пол, я действительно не понимаю – если ты султан, ты правишь здесь всеми…

– Глупый мальчик. Кто сказал тебе, что ими правлю я? – мужчина, внезапно остановившись, повернулся к парню, насмешливо выгибая бровь, – Да, я ношу тюрбан, да, меня именуют султаном и, – да! – все приказы принимаются от моего имения и подписаны моей рукой. Но, признаться, чаще всего я даже не читаю их. Во-первых, это скучно, да и к тому же для такого есть целый штат приближенных министров, возглавляемых главным советником. Ну, а во-вторых… – он вздохнул и, быстро облизав губы, понизил голос, – Некоторые приказы мне запрещают читать. Велят поставить подпись – я ставлю, но что подписываю, читать не смею. Пойми, Марк… – султан сдвинул брови, – Это не я даю им позволение сделать что-либо. Это они разрешают или не разрешают мне то или иное. Мне приходится испрашивать дозволение совершить что-то, пойти куда-то, сделать нечто, выходящее за рамки закона… Например, оставить в живых парня, непонятно каким образом попавшего на этот остров, – Пол быстро улыбнулся упомянутому парню, и неожиданно насторожился. Марк, не замечая этого, в раздумье куснул себя за губу.

– Так вот, значит, как… Вот кто ты, да? – парень хмыкнул и чуть повел головой, – Политическая марионетка – ни больше и ни меньше! О, Пол, я даже не знаю, сочувствовать тебе или нет, честное слово. Правь ты этим островом, у тебя было бы, наверное, куда как больше головной боли, но зато… – он пожал плечами, – Тебя бы, может, не считали жестоким. Ты чего?

Султан, практически не слушая слов своего гостя, серьезный и нахмуренный, ухватил того за рукав и уверенно, настойчиво потянул к выходу из сада.

– Разве ты не слышишь?

– Не слы… – Марк нахмурился и честно прислушался, – Я слышу ветер, птиц и… – брови его медленно поползли вверх; молодой человек, не веря себе, изумленно воззрился на собеседника, – Женщин? Я думал, они у тебя здесь не водятся.

– А про гарем ты забыл? – мужчина недовольно поморщился и еще раз потянул недавно обретенного друга за собой, – Идем, нам не следует оставаться здесь. Если кто-либо из обывателей увидит хотя бы одну из моих жен…

– Да ты шутишь! – юноша, возмущенный и изумленный сверх всякой меры, решительно высвободил рукав из пальцев спутника, – Где-то в двух шагах от меня, возможно, находятся самые прекрасные женщины, каких только видел свет, а ты предлагаешь мне уйти?? Где они?

– Они… – султан, на миг забывшись, бросил быстрый взгляд на расположенное на некотором отдалении от них странное каменное сооружение, смутно напоминающее древнеримский Колизей, с чьей крыши срывался серебрящийся, переливающийся на солнце водопад и, тотчас опомнившись, замотал головой, – Это неважно, тебе не… Марк!

Журналист, внезапно испытавший острую потребность в совершении безрассудных действий, заметив красноречивый взгляд собеседника, уже метнулся в сторону того самого «Колизея» с водопадом. Он успел пробежать несколько шагов, прежде, чем был вынужден остановиться, услышав оклик.

– Да я только одним глазком, – он невинно улыбнулся, – Ну, что ты такой жадный? Мне же интересно.

– Тебе твой глаз надоел? – сумрачно осведомился Пол, скрещивая руки на груди, – Или, может, оба сразу? Марк, никто не должен видеть жен султана, кроме самого султана! Нарушителя ждет кара и кара жестокая, а я не хочу…

Юноша закатил глаза и, начиная испытывать некоторое раздражение, упер одну руку в бок.

– Но мне ты их покажешь сам! Это уже совсем другое, у тебя есть…

– Право? – мужчина, безрадостно усмехнувшись, приблизился к своему неразумному собеседнику, насмешливо глядя на него, – Единственное право, какое у меня есть – это лишиться головы после такого фокуса, парень. А мне она, как ни удивительно, очень дорога, хоть и украшена этой дурацкой шапкой, – он дернул головой, от чего тюрбан едва не слетел с нее.

Марк несколько сник. Надежда хоть как-то разнообразить безмятежное существование в стенах дворца начинала казаться эфемерной, стремясь обрести статус несбыточной мечты.

– Но… – он все еще пытался отстоять свое смутное право полюбоваться на гарем, – Там же есть водопад… Если я аккуратненько загляну сквозь него, меня же никто не заметит! Я хочу сказать – за водопадом же есть проход?

– Есть, – отстраненно отозвался султан, опять переводя взгляд на пресловутое здание с водопадом, и потирая подбородок. На лице его отразилась странная задумчивость, и гость его, немного выпрямившись, насторожился. Несбыточная мечта вновь неуверенно ступила на пьедестал надежды, начиная потихоньку топтаться на нем.

Пол размышлял. Появление чуть больше недели назад в его окружении шебутного журналиста уже успело переиначить весь привычный и, не скроем, довольно скучный уклад жизни венценосного правители и, признаться, ему это нравилось. Настроенный поначалу в его отношении несколько враждебно, Марк быстро стал ему самым настоящим другом, другом, которого у султана никогда не было, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь… Другом, которого хотелось сберечь.

Сейчас этот самый друг предлагал приключение, быть может, рискованное, а в перспективе даже и опасное, но в целом довольно захватывающее и интригующее. Самому Полу прежде тоже не доводилось подсматривать за своими супругами исподтишка, выглядывая – кто бы мог подумать! – из-за струй водопада. Что-то в предложении журналиста определенно было, и султан, в полной мере сознавая грозящую им обоим опасность, тем не менее, уже начинал склоняться к согласию на это безумное предложение.

Марк, пристально за ним наблюдающий, немного склонил голову набок. Мысли султана проступали у него на лице, будто отпечатываясь жирным шрифтом, лицо его навевало ассоциации, ни больше и ни меньше, как с газетной передовицей, и все сомнения, побеждаемые естественной (как полагал парень) жаждой риска, были видны так ясно, что юноша, следя за ним, мысленно уже поставил своей надежде уютный стульчик и приготовил ее к произведению в чин уверенности.

Наконец, Пол решительно тряхнул головой. Тюрбан от этого движения немного съехал, и мужчина, чертыхнувшись сквозь зубы, поправил его, чуть приподнимая подбородок.

– Хорошо, – вымолвил он и, подтверждая свои слова, еле заметно кивнул, – Я бы сказал – под твою ответственность, но, увы, ответственность все равно ляжет на мои плечи. Только, Марк, я предупреждаю – без опрометчивых действий! Ясно?

– Ясно, – молодой человек, не скрывая улыбки, воодушевленно кивнул.

– И мы только посмотрим, никакого близкого знакомства!

– Само собой, – парень, старательно напуская на себя вид оскорбленной невинности, легко пожал плечами.

– И ты должен слушаться меня, если скажу – уходим немедленно!

– Я на все согласен, – Марк поднял руки, демонстрируя капитуляцию, – Вообще говоря, я просто надеюсь за счет твоих жен разнообразить свои сны. А то надоело и днем, и ночью играть с тобой в шахматы… – он хмыкнул и решительно двинулся вперед, слегка обгоняя султана.

За последнюю неделю сны его и в самом деле обрели довольно явственный оттенок затасканности и серой скуки. Пол, силясь развлечь гостя, все пытался обучить его какой-нибудь настольной игре, приволакивал то нарды, то шахматы, то шашки и, при учете того, что кроме шахмат парню пока ничего не давалось, веселил игрой в последние. Шахматы Марку осточертели до зубного скрежета и, вероятно, именно по этой причине, уже третью ночь являлись ему и во снах.

Мужчина вздохнул и, прибавив шагу, поспешил нагнать прыткого приятеля, дабы не позволить ему совершить чего-нибудь глупого и опрометчивого.

«Колизей» находился относительно недалеко и, ввиду быстрого шага, который Марк, к тому же, так и норовил ускорить, добрались они до него довольно скоро. Журналист замер, осторожно подкрадываясь к кустам, растущим по бокам от водопада и, вытянув шею, постарался заглянуть в проем, скрытый массой ниспадающей воды. Султан, не желая оставлять парня ни на секунду, последовал его примеру. Подсматривать за собственными женами ему еще не доводилось и, говоря откровенно, необычность и непривычность этого занятия мужчину интриговала.

Из-за стены, пробиваясь сквозь шум водопада, донесся веселый звонкий смех, рассыпавшийся вокруг сотней серебристых отголосков.

– Да-да, тот сероглазый красавец! – смеясь, проговорила, на удивление, по-английски, какая-то девушка, обращаясь, видимо, к другой, – Я его видела как-то мельком – картинка!

– Еще скажи, что он лучше господина, – фыркнула в ответ другая. Первая вновь весело рассмеялась.

– Не берусь судить, но он… – она неожиданно перешла на неизвестный Марку язык, и парень, приосанившийся, было, снова ссутулил плечи. Тем не менее, беседы девушек о, без сомнения, его персоне, ему польстили.

– Слышал? – он ухмыльнулся, подмигивая стоящему рядом султану, – Похоже, твои жены готовы уйти ко мне.

– Тогда вас казнят всех вместе, – меланхолично отозвался Пол и, бросив взгляд на несколько размытые водой женские фигуры, поморщился, – Пойдем?

– Но я же их еще не видел! – «сероглазый красавец», крайне недовольный попытками так скоро нарушить его полное удовольствия созерцание, чуть сильнее вытянул шею, – Сейчас, я только… – голос у него пропал.

Совсем рядом с проемом, за которым он прятался, прошла девушка и молодой человек, глупо заулыбавшись, как-то сразу забыл, что собирался сказать.

Красавица, не заметив его, мимолетно провела тонкими пальчиками по воде, набравшейся в подобие маленького бассейна с той стороны, и удалилась. Марк, не скрывая восхищенной улыбки, проводил ее взглядом.

Его спутник, значительно больше следящий за самим юношей, чем за девушками, коих видел многократно, сморщился, будто прожевав до крайности горькую таблетку. Столь явный интерес Марка к его женам султану не нравился, причем не столько по причине естественной в такой ситуации ревности собственника, сколько из-за беспокойства за жизнь и здоровье глупого наблюдателя.

Время длилось и длилось, совершенно не собираясь заканчиваться. Пол, скрестив руки на груди, созерцал Марка, а тот, восторженный, как мальчишка, не мог оторвать взгляда от скрытых за пеленой воды девушек. В целом, реакция его была закономерна и вполне объяснима – в гареме султана действительно были собраны самые прекрасные цветы со всех концов земли, но самому венценосному господину ситуация нравилась все меньше и меньше. Каждую секунду он опасался, что стража, призванная ограждать от посягательств этих женщин и девушек, обнаружит здесь двух любопытных; каждое мгновение вздрагивал от любого мимолетного звука.

– Кто это?.. – голос Марка, прозвучавший уже не столько восторженно, сколько растерянно и тихо, вырвал его из невеселых размышлений о том, то случится, если их схватят.

– Где? – Пол, удивленно взглянув на своего спутника, перевел вновь взгляд на струи водопада, силясь рассмотреть ту «кто», о которой шла речь. Журналист, не говоря ни слова, вытянул руку вперед, указывая на сидящую на краю каменного пьедестала, в нише которого и образовывался неглубокий бассейн, юную девушку с длинными черными волосами и удивительной красоты синими глазами. Она и в самом деле была очаровательна, вся дышала свежестью молодости, вся словно светилась изнутри – прекрасная, изысканно-нежная, изумительная, – пожалуй, едва ли не самая чудесная роза в этом цветнике. Нежный овал ее лица, аккуратные его черты, тонкие, четкие, словно высеченные рукою скульптора из живого мрамора, чем-то напоминали лицо самого Марка, но были куда как прелестнее и нежнее; яркие губы и едва-едва тронутая загаром кожа, кою девушка старательно прятала от солнца, дабы сохранить ее белизну, вкупе с огромными глазами в обрамлении густых ресниц дополняли портрет работы великой художницы – самой природы, и уступали место творению не менее талантливого скульптора, высекшего стройную, точеную фигурку.

– А, это… – султан нахмурился, припоминая имя красавицы – одной из многих, что проходили перед его взглядом каждый день, и, наконец, вспомнив, буркнул, – Мара.

– Мара… – на губах молодого журналиста возникла мягкая, мечтательная, нескрываемо влюбленная улыбка, и мужчина, заметив ее, всерьез заволновался.

– Довольно! – он резко дернул парня за рукав, решительно оттаскивая его от тайного проема в стене «Колизея», – Нам пора возвращаться. И не вздумай спорить! – он воздел указательный палец и погрозил им юному неслуху, – Мы отправляемся во дворец и точка. Живо!