Проклятие с шипами

– Значит, ты позволишь снова взглянуть на кольцо?

– У меня нет выбора, – последовал короткий ответ.

… Mae'r melltigedig gall un fod yn melltithio ei hun.

Дерек, хмурясь, по одной букве набирал сложную, довольно длинную фразу, выгравированную тонким, витиеватым шрифтом внутри кольца, напряженно соображая, где ставить пробелы. Несколько предыдущих попыток оказались неудачными – слова, вне всякого сомнения, были переданы неверно и приходилось набирать их заново, стараясь не допустить ошибок.

– Опять ничего, – парень устало опустил плечи, потирая переносицу, – Я уже не знаю, как набирать!

– Перестань нервничать, – Кевин, привыкший в своей жизни разбирать неудобочитаемый почерк медицинских работников, немного повернул кольцо к свету, вглядываясь пристальнее, – Тут, по-моему, апостроф после «e». Вот это, в начале – «mae’r»… Здесь, – он уверенно ткнул пальцем в экран. Дерек, недоверчиво нахмурившись, всмотрелся в напечатанную им фразу, благополучно забракованную интернетом и, вздохнув, пожал плечами. Ему уже было все равно – на успех он почти не рассчитывал. Дело казалось проигранным уже сейчас, больной виделся обреченным, и надежда таяла, как масло на сковородке, не оставляя по себе даже запаха…

Он добавил требуемый символ и, поморщившись, вновь отправил запрос.

– О… – на экране замелькали обнаруженные варианты, схожие с тем, что интересовало молодого человека; появилась ссылка на перевод странной фразы. Дерек нахмурился, подаваясь вперед и с жадностью читая столь неожиданно открывшуюся информацию.

Глаза его скользили по строчкам; говорить он пока ничего не спешил, друзьям приблизиться и посмотреть тоже толком не позволял, поэтому последние, изнывая в ожидании, мялись за его спиной, непрестанно переглядываясь. Во всеобщем волнении участия не принимал лишь Арчибальд – он вновь стоял возле окна, на сей раз сунув руки в карманы не снятого в помещении пальто и безмолвно смотрел на улицу. Ему претило это дружеское сборище. Будучи по натуре индивидуалистом, предпочитая всегда вести одинокое существование, он сам, не сознавая этого, противопоставлял себя обществу, всеми силами старался отстраниться, отгородиться от друзей и, как полагал Кевин, это тоже нельзя было считать в достаточной степени нормальным. Как ни крути, а человек – существо социальное и слишком сильно отстраняться от общества не следует.

– «Проклявший да будет проклят сам», – прозвучал задумчивый голос Тедерика, и Молле вздрогнул, резко оборачиваясь.

– Что?..

Парень удивленно оглянулся на него через плечо. Такой реакции он, судя по всему, не ждал.

– Перевод фразы. Это валлийский, нет ничего удивительного, что из нас никто ее не понял. Что-то не так?

Арчибальд медленно провел ладонью по лицу, силясь сбросить наваждение.

– Я… еще когда лежал в больнице, Кевин, помнишь? Я спрашивал, не могут ли лекарства, что мне кололи и давали принимать вызвать галлюцинации. Был момент… я читал газету, какую-то научную статью, и вдруг прочитал фразу… «Проклявший да будет проклят сам» – она не имела никакого отношения к теме статьи, я не знаю, откуда выхватил ее! Фраза была странной и броской, я запомнил, пересказал Доминику, когда пришел к нему, но… Я и представить не мог, что она выгравирована на моем кольце! Дьявол… мне перестает это нравится, – он нахмурился, устремляя внимательный взгляд на юношу, – Что там еще? Есть хоть что-нибудь?

– Есть, – Тедерик Янг медленно опустил подбородок, опять обращая внимание к монитору ноутбука, за которым искал необходимую информацию, – Это надпись с одного из склепов на старом кладбище Кардиффа. Кладбище почти заброшено, ничего особо примечательного на нем нет, кроме этого самого склепа. Он стоит там с незапамятных времен, и кто похоронен в нем, неизвестно – имена давно стерлись. Говорят, что никто не знает фамилий этих родов… – он вздохнул и, качнув головой, продолжил, – Фраза выбита над входом в склеп. Но входил ли кто-нибудь в него когда или же нет – неизвестно.

– Над входом в склеп… – Арчи безрадостно усмехнулся и, покачав головой, мрачновато процитировал, – «Оставь надежду, всяк сюда входящий»[6 -

Данте Алигьери, «Божественная комедия»]*. Что ж, похоже у нас появилась зацепка – конкретное место! Осталось только сравнить карту этого района с картой на кольцах – и, пожалуй, можно отправляться в путь. В Уэльс. В Кардифф…

***

Шон с размаху упал в глубокое кресло и, закрыв глаза, устало откинул голову на его спинку. Пожилая женщина, с улыбкой глядящая на него, тихонько вздохнула и, покачав головой, присела на стул, стоящий неподалеку.

– Что же тебя опять так утомило, мой мальчик?

Рэдзеро лениво махнул рукой и вновь уронил ее на подлокотник.

– Я улетаю, бабушка. В Уэльс. В Кардифф! Завтра.

Бабушка молодого человека удивленно приподняла брови.

– Завтра? Шон, даже тебе не достать билеты так скоро, как же…

– Я ведь лечу не один, – парень поморщился, открывая глаза и взирая на собеседницу, – Мы летим большой компанией – я, Пол, Кевин, его новые друзья… Один из них, Карл Еж, сказал, что билеты сможет достать в любой момент и, если говорить откровенно, я склонен ему верить. Слишком много слышал о нем.

Женщина немного склонила голову набок. В интонациях внука она разбиралась хорошо, поэтому сейчас легко могла угадать то, что пряталось за его словами.

– Судя по всему, слышал не самое хорошее?

– Он преступник, бабушка! – Диктор усмехнулся, разводя руки в стороны, – Я, конечно, не претендую на звание самого законопослушного человека города, но все-таки, боюсь, мне до него далеко… – он внезапно помрачнел, – А ему далеко до Альфы. Знаешь… – он тяжело вздохнул и, немного подавшись вперед, облокотился на собственные колени, созерцая пол под ногами, – Меня всегда называли одним из самых опасных людей Чикаго. Меня и Треса… нас ставили на одну планку. Люди боялись меня, продолжают бояться, считают меня безжалостным и жестоким… А мне неожиданно довелось столкнуться с людьми, которые определенно опаснее меня и, должен заметить, приятного в этом мало. Ты знаешь мое кредо – я никогда не убиваю невиновных. Сапфир… – молодой человек глянул на свою правую руку, украшенную массивным перстнем с пронзительно-синим камнем на нем, – По-прежнему подсказывает мне, кто достоин кары. Но и Еж, и Альфа убивают людей, не задумываясь о том, виновны ли они в чем-нибудь! – он поднял взгляд, глядя на бабушку почти растерянно, – И, если Карл, по крайней мере, интеллигентен и холоден, он, как я слышал, не слишком любит марать руки сам, оставляет все это на совести подчиненных, то вот Альфа… грязной работы не чурается. Я ведь слышал о нем, – парень нахмурился, – Он должен был бы сидеть сейчас, ему дали пожизненное после того, как он убил неимоверное количество людей, пытаясь добраться до Доминика Конте. Но он сбежал, перебив при этом половину тюремной охраны, сбежал и убил еще нескольких человек… Его схватили, а он бежал снова и теперь, мне кажется, его даже не пытаются искать. Не знаю уж, как он этого добился… Он как дикий зверь, как хищник, и я искренне недоумеваю, как Кевин мог связаться с таким человеком! А теперь нам предстоит лететь вместе с ним в Великобританию и, по-моему, неприязнь он внушает только мне.

Повисло молчание. Бабушка молодого человека раздумывала, пытаясь понять, как реагировать на столь внезапные откровения, прекрасно понимая сомнения внука и не представляя, как разрешить их. Шон ждал, сверля взглядом пол. Бабушке он доверял абсолютно и беззаветно, рассказывал ей всегда и обо всем и, как правило, всегда мог рассчитывать на мудрый совет, которому обычно и следовал. Но сейчас, видимо, случай был излишне исключительным.

– Знаешь, Шон… – она, наконец, подала голос, задумчиво изучая собеседника взглядом, – Любая бабушка на моем месте прореагировала бы однозначно, запретив тебе отправляться в это опасное путешествие с такими опасными людьми рядом. Любая, но не я… Скажи, зачем вы летите?

Блондин хмыкнул и, откинувшись вновь на спинку кресла, скрестил руки на груди.

– А вот об этом я хотел бы спросить как раз тебя. Что это за история с Эреем, причем здесь Восточная долина? Почему ты сказала, что «такой человек должен жить», когда речь шла о человеке, лежащем в больнице под опекой Хилхэнда? Кто он?

Женщина вздохнула и, мрачнея, отвернулась, очень явственно решаясь – рассказать или нет. Принять более или менее однозначное решение было весьма затруднительно – выдавать чужую тайну не хотелось, однако, видя и зная, что внук отправляется спасать того, кому эта тайна принадлежала, приходилось, видимо, пренебречь этикой.

– Мистер Эрей… – она сжала губы, все еще колеблясь, – Его я знаю уже очень давно. Он был, наверное, единственным, кто, кроме тебя и меня, знал о нашей тайне, а впоследствии даже начал иметь к ней отношение… Хорошо, – она внезапно решилась и, выпрямившись, сдвинула брови, серьезно взирая на внука, – Я расскажу тебе, что знаю, и объясню, почему его болезнь так взволновала меня. Я не стану сейчас углубляться в теории создания мира, судить об их правильности или неправильности – нам сейчас это неважно и не интересно. Я скажу лишь о том, что знаю… – она тяжело вздохнула, – Я знаю, что мир, наш мир, зародился на востоке. Там, где восходит солнце, там, где начинается день, когда-то, очень-очень давно, из почвы вдруг начал бить источник, давший начало водам Земли, давший начало жизни на ней. Вокруг него зазеленела трава, вокруг него проросли деревья, образовался самый настоящий оазис, райское место, прекрасное и вечно юное. Неизвестно, кто и по какой причине окрестил этот оазис долиной, расположенной на Востоке, однако, название закрепилось. Долина оказалась отгорожена от большого мира, она стала недоступна людям с дурными помыслами, она стала местом мира и покоя, окружающего источник. Однако, существовать без влияния человека она, увы, не могла – кто-то должен был ухаживать за растениями, кто-то должен был следить за населяющими ее животными, и кто-то должен был охранять источник. Так Восточная долина стала королевством, так появился король, в чьи обязанности входило, главным образом, заботиться об источнике, охраняя его от посягательств. Короля долина избирает сама – она просто притягивает к себе нужного человека, источник влечет его к себе, направляя его жизненный путь в нужную сторону. Тебе это ничего не напоминает?

Шон безмолвно поднял руку, демонстрируя перстень. Сапфир на нем ярко сверкнул, поймав свет лампы и отразив его. Слова бабушки и в самом деле напомнили кое-что молодому человеку, напомнили о кольце, о камне, ведущем и направляющем его по жизни, однако, каким образом все это могло быть связано, он пока не понимал.

Бабушка его тонко улыбнулась.

– Самой мне видеть источник не доводилось, я лишь слышала о нем от жителя Восточной долины – мистера Эрея, как ты можешь догадаться. Он рассказывал, что источник расположен в пещере, где звенят ручьи, и что вода в нем голубоватого цвета, потому как дно его устлано сапфирами… Он же полагал, что камни, украшающие шкатулку Соломона, были взяты из источника, ибо лишь священные сапфиры могли надежно защитить ее. Да, Шон, жителям королевства дозволено покидать иногда Восточную долину, с тем, чтобы они всегда возвращался к источнику и защищали его до последней капли крови. Все они, в определенном смысле, избранные… Сам король обязан каждый день пить немного воды из источника, дабы до последнего дня хранить здоровье и силу. Вода источника дарует здоровье, силу и молодость, а поданная руками хранителя священных сапфиров, способна даже исцелять от болезней! Вот только долину часто пытаются захватить, – она вновь помрачнела, – И волшебная вода не дарует бессмертия… Эндрю был отравлен, был предан кем-то из своих, ибо даже в таком месте порою рождаются негодяи. Произошло это, впрочем, по счастью, не в долине, а в большом мире, Эндрю попытался увести преследователей дальше от нее, но свалился на улице… и был доставлен в больницу. Теперь жизнь его висит на волоске и, хотя вы и говорили, что есть способ помочь ему, я сомневалась в этом. Спасти его может лишь вода из источника, к которому нужно доставить его самого, и как это сделать, увы, неизвестно. Но сделать это необходимо, Шон! – женщина нахмурилась, сжимая кулаки, – Источник, долина – это не просто слова, не просто мифы, они существуют на самом деле и именно от них зависит вся жизнь в этом мире! Без источника высохнут реки, воды не останется, а если его воды будут отравлены – яд проникнет и в большой мир… Власть над источником – власть над миром, кто захватит его, сумеет подчинить себе всех! Если сейчас Восточная долина захвачена, а Эндрю отравлен, источник остался без защиты и лишь вопрос времени, когда он будет подчинен чьей-то злой воле. Мистера Эрея необходимо вернуть туда, Шон, любой ценой… но не ценой чьей-то жизни.

– Похоже на сказку, – блондин глубоко вздохнул, откидываясь на спинку кресла и прижимаясь к ней затылком, – Спасти источник, найти короля, спасти королевство… Думаю, для нас куда как больше значима в этой ситуации жизнь двоюродного дяди Пола Галейна, этого мистера Эрея, и ради него мы и отправляемся в это сумасбродное путешествие.

Его собеседница вздрогнула.

– Мистер Эрей – двоюродный дядя Пола?.. Это новость. Теперь я начинаю понимать, почему именно он оказался достоин Перчатки[7 -

Т. Бердникова, «Перчатка Соломона»]*… Шон, что вы собираетесь предпринять в Кардиффе?

Парень пожал плечами. О том, что будут делать, прибыв на место, они почти не разговаривали.

– Мы не знаем, – ответил он, – Нам необходимо найти склеп на старом кладбище со странной надписью у входа. А дальше… придется действовать по ситуации.

***

Проблемы с билетами, к удивлению самого Карла Ежа, все-таки возникли – летели они большим числом, мест на всех не хватало, и пришлось немало постараться, чтобы все-таки устроиться в одном самолете всем вместе. Время рейса, правда, оказалось довольно неудобным – вылетать из Чикаго предстояло в семь часов вечера, а вот приземление в Кардиффе должно было состояться по чикагскому времени в шесть утра, а по местному – в час ночи.

Места их, вопреки опять же связям Ежа, были не слишком удобными и оказались разбросаны по всему самолету. Большинству путешественников такой расклад был не слишком приятен и, пожалуй, доволен оставался лишь индивидуалист Альфа, который в любой ситуации старался держаться подальше от спутников. Единственным минусом для него стало неожиданное соседство – рядом с ним устроился Шон Рэдзеро, хотя сам Молле очень надеялся сидеть рядом с Кевином. Последний же предпочел компанию Пола Галейна, которому очень сочувствовал и которого старался по мере сил поддержать.

– Лететь предстоит долго, а поспать получится вряд ли, – Диктор, чуть сдвинув брови, покосился на своего соседа и, обнаружив в том совершенное безразличие, предпочел не настаивать на беседе. Сидеть рядом с Альфой ему и самому было не слишком приятно и, если бы мог выбирать из отправляющихся в путь преступников, он бы выбрал скорее Карла Ежа, полагая его человеком менее диким и более воспитанным. Увы, Еж предпочел занять место рядом с Дереком, поэтому надежды Шона так же оказались попраны.

С другой стороны, совсем уж молчать он тоже не намеревался – все не мог забыть презрительного высказывания Арчибальда в свой адрес, да и себя полагать слабаком отнюдь не привык.

– Ты должен бы сидеть в тюрьме, а не в кресле самолета, – он спокойно откинул голову назад, немного приподнимая подбородок и созерцая потолок. Молле, живо обернувшись, с интересом приподнял бровь, окидывая эту позу долгим взглядом.