Генетическая ошибка

37

Назавтра Марина позвонила матери.

– Рада тебя слышать, дорогая! Мы скоро собираемся навестить тебя.

– Послушай, мне надо кое о чем тебя спросить.

– О чем? – насторожилась мать.

– Почему вы скрыли от меня, что у вас был еще ребенок? Мальчик.

– Что?! Откуда ты… – Мать не договорила. В трубке послышался сдавленный плач. – Это неправда, – пролепетала мать сквозь слезы. – Ты единственная. Кто тебе сказал эту чушь? Нонна? Она что, приезжала к тебе?

– Нет, это не Нонна. Но я знаю об этом. Как ты могла, мама? Как ты могла не сказать мне, что я рискую родить калеку?

– Я хотела! – Мать зарыдала с новой силой. – Но я не могла. Все откладывала и откладывала… пока ты не попала в колонию. Я подумала, что это… это даже лучше, у меня есть тайм-аут. Пойми, это так тяжело для меня.

– Я понимаю. Но и ты пойми! Из-за этого я здесь! Нонна работала уборщицей в роддоме, где ты рожала. Она узнала тебя. И решила избавиться от меня, чтобы я не нарожала ей внуков-уродов.

– Не говори так! – крикнула мать. – Твой брат был вовсе не урод. Он был чудесный малыш, и мы… мы любили его! Я и отец. Мы тогда еще не поженились, Тема родился вне брака. Но Володя принял нас с ним, не отвернулся. Мы делали все, что могли. Все, что только можно было сделать. Но он умер. Ему было пять лет. Через два года родилась ты. Мы посовещались и решили, что ты ничего не будешь об этом знать. Для твоего же блага.

– Спасибо, конечно. Но это было глупо. И безответственно.

– Прости меня. Прости, детка. Я… я по-прежнему его люблю. Своего бедного мальчика. Я помню каждый его вздох.

Марина вдруг поняла, что напрасно винит мать. Все эти годы та продолжала жить в прошлом, в том времени, когда у нее родился сын с поломанным геном. Когда она нашла в себе силы смириться и принять его таким, какой он есть. На большее ее сил уже не хватило.

– Ладно, мам, не плачь. Все хорошо. Возможно, я скоро выйду на свободу.

– Прости меня, – снова повторила мать. – Прости.

– Прощаю.

Марина повесила трубку и вышла из переговорной. Она вдруг вспомнила рассказ отца о трагической судьбе Алексея Михайловича. Есть же такие люди, как адвокат, как ее мать. Раз отдав свое сердце кому-то, они уже не могут изменить этому человеку, будь то любимая женщина или ребенок-калека. Интересно, принадлежит ли к подобному типу Ковалев? Способен ли он любить так преданно и самозабвенно или, как Сергей, сломается при первых же трудностях?

Марина сама себе поразилась. Почему это интересует ее? Какое ей дело до чувств Ковалева, да и есть ли вообще у него какие-то чувства? Может, им двигают исключительно присущая ему жажда справедливости и профессиональный азарт? Она решила не думать больше об этом. Только-только в душе зарубцевалась рана от предательства Сергея. Нет сил надеяться и мечтать. Пусть все идет как идет, как начертано судьбой…

38

Я долго думал, кому первому нанести визит, Нине или Анне, и остановился на Анне. Все-таки она замешана в деле больше Нины. Той и предъявить, по сути, нечего, а Анну за ее действия ждет серьезная ответственность.

Первой, кого я увидел, подходя к подъезду Гальпериных, была моя старая знакомая, та самая злобная старушенция, у которой сын погиб в Афгане. Она сидела на лавочке и сердито бубнила что-то на ухо другой бабке, которая держала на привязи крошечную белую болонку.

– Здравствуйте, – поздоровался я с ней.

Старуха кинула на меня свирепый взгляд.

– Вы меня не узнаете? Я лейтенант Ковалев, приходил сюда, помните?

– Ну помню, – пробурчала бабка. – И что с того? Зачем опять пожаловал? Времени-то сколько прошло.

– Нужно уточнить одну вещь.

Я вдруг подумал, что сам Бог послал мне эту старушенцию. Ведь ее бдительности может позавидовать любой сотрудник госбезопасности. Тут же, словно подтверждая мои мысли, бабка поинтересовалась:

– Какую вещь?

Я достал смартфон и показал ей фотографию Нонны Терентьевны, которую нашел в телефоне у Марины.

– Скажите, эта женщина не приходила к Анне Гальпериной? Может, вы видели их вместе? Или ее одну здесь, возле подъезда?

Бабка взглянула на экран и кивнула:

– Да, видела. Не так давно она приходила к Нюте. Всего разок. Больше ее не было.

– Вы сможете это подтвердить официально?

– Это как? – не поняла старушенция.

– Ну дать показания. Для протокола.

– А кто она такая, эта тетка?

– Это служебная тайна. – Я приложил палец к губам.

К моему удивлению, бабка закивала понимающе:

– Ясно. Подтвердить подтвержу. Если надо, зовите. У меня глаз-алмаз, я ее сразу узнаю.

Я понял, что для нее это настоящее развлечение в тоскливой череде будней, наполненных лишь болтовней на лавочке и хождениями по магазинам.

– Я обязательно свяжусь с вами, – пообещал я бабке и зашел в подъезд, благо он был приоткрыт по случаю жары.

Мне повезло: дома оказался один Павлик. Я с порога продемонстрировал ему фото Нонны.

– Скажи, ты видел эту тетю? Она когда-нибудь приходила к вам?

Он посмотрел на снимок внимательно и серьезно и кивнул:

– Приходила. Она маме деньги приносила. Много, целую сумку.

Я даже обалдел от такой удачи:

– Скажи, ты видел, что это были деньги?

Он кивнул:

– Мама еще ей расписку назад вернула.

– Какую расписку?

– Что она обязуется выплатить ей эти деньги.

– А, ну да, – протянул я задумчиво.

Значит, расписка у Нонны, и она ее давно уничтожила. А жаль. Расписка была бы отличным доказательством Марининой невиновности. Павлик стоял рядом и смотрел на меня каким-то странным взглядом. В его глазах я увидел некое самодовольство и даже торжество.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – спросил я его.

Он заколебался. Видно было, что он одновременно опасается и жаждет раскрыть мне какую-то свою тайну.

– Говори, не бойся, – ободрил его я.

– Я эту расписку сфоткал! Ну, перед тем как мама ее отдала.

– Зачем?

– Мало ли что. Олька, сестра, она на юриста учится. Она мне говорила, что любой документ нужно обязательно сфоткать, вдруг пригодится.

– Это точно.

Я смотрел на этого юного Павлика Морозова – даже имя совпадало. Он и не подозревал, что подводит мать под уголовную статью. Просто удовлетворял свое мальчишеское любопытство.

– И где фотография? Она цела или ты ее удалил?

– Зачем удалил? Вот она. – Павлик вынул из кармана телефон, открыл галерею и показал мне расписку: «Я, Красникова Нонна Терентьевна, такие-то паспортные данные, обязуюсь выплатить Гальпериной Анне Николаевне 7 миллионов рублей в счет ранее взятого долга».

Ниже шли число и роспись. Число было за три дня до аварии, до того как Максим Гальперин погиб.

– Будь добр, перешли мне фото, – попросил я Павлика.

– Зачем?

– Я подошью его к делу о гибели твоего отца. Так надо.

Он пожал плечами:

– Ладно.

Я смотрел, как он набирает мой номер в Вотсапе. Только бы не передумал, не испугался чего-нибудь. Его палец нажал на стрелку «переслать». Мой телефон тихонько дзинькнул. Уф, слава богу. В дверях завозился ключ.

– Мама, – обрадовался Павлик.

– Ну здрасьте. – Анна стояла на пороге с двумя огромными сумками продуктов. Явно там были не одни сосиски, из одного пакета торчала палка копченой колбасы, из другого хвостик ананаса. – Я и не сомневалась, что вы заявитесь сюда, – сказала Анна и поставила пакеты на пол. – Мне еще тетя Катя во дворе сказала, что у нас гости. Ну что, проверили бабку?

– Проверил.

– Довольны? Почему бы теперь не оставить нас в покое?

– Вашу добрую бабушку-фею зовут вовсе не Галина Маякова, а Нонна Красникова. Ведь так?

Она отшатнулась от меня к двери.

– Что за чепуха? Какая еще Нонна Красникова?

– Свекровь Марины Красниковой, которая якобы сбила вашего мужа.

– Павлик… выйди. Поди в комнату… – слабым голосом проговорила Анна.

Мальчик кинул на нас любопытный взгляд, однако послушно скрылся за дверью. Впрочем, я не был уверен, что он нас не подслушивает.

– Я не знаю никакой Нонны, – твердо произнесла Анна, довольно быстро взяв себя в руки.

– А это? – Я продемонстрировал ей экран телефона с распиской. – Это разве не ваша подпись?

– Боже… откуда это у вас? Ах мерзавец! Щенок. – Она без сил опустилась на банкетку. – Начитался детективов, паразит. Это ведь он вам прислал, Павлик?

Я кивнул:

– Анна Николаевна, я думаю, вам стоит самой все рассказать, как есть. Чистосердечное признание смягчает вину.

– Это не я! – Анна вскочила. – Не я! Я ни в чем не виновата. Это все она, эта Нонна. Она придумала, подговорила Макса. Я ничего не знала! Они с Максимом сказали мне, что Нонна должна вернуть какой-то долг, какой якобы брала когда-то у Макса, когда он был еще здоров.

– И вы поверили этому? Особенно когда Максима не стало через три дня.

– Не очень поверила. У Максима никогда не было таких денег. Но я не виновата, правда. Идите к Нонне, допрашивайте ее. Я не отвечаю за действия ее и мужа.

– Действительно, за действия мужа вам уже не ответить. Но деньги-то вы взяли, выждав безопасное время. И купили на них дом.

– Я не виновата, – снова, как попугай, повторила Анна.

Я понял, что дальнейший разговор бессмыслен.

– Ладно. Я пойду. Вас вызовут.

– Дело закрыто.

– Его откроют. Не сомневайтесь. Вашей расписки и показаний соседки хватит, чтобы его открыли заново.

– Кати? Вот стерва. – Анна выругалась.

Я захлопнул дверь.

39

Теперь оставалась Нина. Собственно, не так уж она была и нужна: есть свидетель в лице старухи-соседки, есть документ в виде расписки – этого достаточно, чтобы дело вернули на доследование. Там допросят и Нонну, проверят все ее денежные операции за последнее время, наверняка найдут какую-нибудь крупную имущественную продажу. Плюс очная ставка с Анной – и дело в шляпе.

Все-таки я решил съездить к Спешневой домой, посмотреть ей в глаза, спросить, не стыдно ли было рушить жизнь подруги. Однако Нины дома не оказалось. Я подумал, вдруг она снова ошивается у порога Красникова. Только я собрался ехать туда, как вдруг увидел Нину – та брела к подъезду. Так медленно, словно улитка, нога за ногу.

Я терпеливо ждал, пока она подойдет. Наконец Нина приблизилась ко мне, и я удивился произошедшей с ней метаморфозе. Она была совершенно трезвой, бледное и опухшее лицо почти без косметики. Не замечая меня, Нина прошла мимо и остановилась у двери подъезда, скрючившись и прикрыв ладонью рот. Так она стояла с минуту или чуть больше. Затем выпрямилась и глубоко вздохнула. Ничего не понимая, я подошел к ней поближе.

– Здравствуй, Нина.

Она равнодушно взглянула на меня и вяло произнесла:

– Здравствуйте.

Я не поверил ушам – она называла меня на «вы». А, впрочем, ну да, она же была трезва.

– Как дела с Сергеем? – спросил я ее, чтобы как-то начать разговор.

Вместо ответа она как-то странно поморщилась и снова прикрыла рукой рот.

– В чем дело? Тебе нехорошо?

– Меня… тошнит… – выдавила она и тут же отвернулась, согнувшись пополам.

Я смотрел, как содрогается ее тело, и в голове моей возникла догадка:

– Ты что, беременна?

Она, не оборачиваясь, кивнула. Я подождал, пока ее желудок до конца извергнет свое содержимое.

– От Сергея?

– Да. – Она вытерла рот рукой.

– Какой срок?

– Два месяца.

Мы стояли и молча смотрели друг на друга. В ее глазах читалось страдание. Я понял, чего она боится. Ребенок, зачатый в беспробудном пьянстве, вполне мог родиться неполноценным.

– Может, тебе стоит избавиться от беременности? – спросил я мягче.

Она помотала головой.

– У меня отрицательный резус. Аборт делать нельзя.

Я кивнул. Нина наказала себя сама. Мало того что Сергей никогда не женится на ней и ребенок будет расти без отца. Так еще и больной ребенок, возможно.

– Иди домой, – сказал я Нине. – Иди и постарайся отдохнуть. Возможно, все еще обойдется.

Она всхлипнула без слез и начала набирать код домофона, но вдруг остановилась. Посмотрела на меня потухшим взглядом.

– Вы хотели знать, кто мне платил? Так вот, я скажу. Это мать Сергея, Нонна! Она хотела, чтобы мы с Сережей стали любовниками. Чтобы они с Маринкой расстались. Я… я дам показания на Нонну. Все расскажу. Все. Ненавижу ее! Тварь!

Ее глаза сверкнули. Она быстро распахнула дверь подъезда и скрылась за ней.

40

…Нонна домыла пол, выжала тряпку, вылила ведро с грязной водой в унитаз и поставила швабру в каптерку. Ее рабочий день окончился, можно было идти домой. По дороге она заглянула в магазин, купила себе на ужин баночку икры. Нонна обожала икру с самого детства, когда она была для нее недоступна по причине крайней бедности…

Она росла без родителей, в семье у двоюродной тетки. Денег на нее почти не тратили, держали в строгости. Учиться тоже особо не заставляли, и Нонна, через пень-колоду окончив восемь классов, устроилась на работу.

Она мыла полы в гастрономе, помогала принимать товар, словом, всегда была на подхвате. Там ее и заметил пожилой грузчик по имени Семен. Он положил на Нонну глаз и вскоре позвал замуж. Она не противилась. Особой внешностью бог ее не наделил, а из приданого у нее был лишь комплект старого, вылинявшего постельного белья, которым снабдила ее тетка на совершеннолетие. Сыграли скромную свадьбу, Нонна переехала к Семену, и начался ад.

Семен оказался жутким алкоголиком. Напившись, он жестоко колотил Нонну и таскал ее за волосы. Она пряталась от него под кровать, убегала из дому и ночевала на работе в подсобке. Но потом все равно возвращалась – в подсобке надолго не заночуешь, а идти ей было некуда – тетка, как выдала ее за Семена, так сразу предупредила:

– Обратно ни ногой.

Нонна терпела три года. Ходила в синяках, от любого окрика втягивала голову в плечи, научилась ловко уворачиваться от тяжелого мужнего кулака. Через три года Семен умер от пьянства. Квартиру забрали его дети, появившиеся невесть откуда, как только отца не стало.

Нонне снова стало некуда податься. Магазин ей осточертел, и она устроилась в роддом на две ставки – уборщицы и санитарки. Санитаркам выделяли служебное жилье – крохотную комнатку в подсобном помещении. Там Нонна и ютилась вечерами, приходя с дежурства без задних ног. Однако она была довольна. Никто больше не лупил ее, не унижал, она могла ночью спокойно спать, не опасаясь проснуться от грубого окрика или удара сапога.

Нонна ловко справлялась со своими обязанностями, намывала полы, протирала подоконники, таскала горшки, возила каталки с роженицами. Вскоре она поняла, что ее должность позволяет ей иметь некие неучтенные доходы. Посещения в роддоме были строго запрещены, а родственники жаждали повидаться с молодыми мамочками. Нонна за небольшую мзду выводила девчонок к мужьям, мамам и свекровям через служебный вход. Она рисковала – если бы заведующий отделением или старшая медсестра засекли ее, то тут же уволили бы. Но Нонна была не из робких, три года с буйным супругом научили ее ничего не бояться. Она ходила по отделению, как по собственной вотчине, грела уши, подслушивая разговоры сестер и врачей, болтала с пациентками и чувствовала себя как рыба в воде.

В один из дней она везла из родильного зала каталку, на которой молча, стиснув зубы, лежала темноволосая девчонка. Лицо бледное, губы искусаны в кровь.

– Красавица, эй, чего такая мрачная? – пошутила другая санитарка, Лена, помогавшая Нонне катить каталку. – Кого родила?

– Сына, – тихо и как-то исступленно прошептала девушка.

– Намучилась, поди. – Лена сочувственно покачала головой.

– Намучилась.

– Ну ты не хлюпай, завтра все уже забудется. Будешь кормить своего богатыря. Папка обрадуется, сережки тебе купит или колечко.

Чернявая вместо ответа перевернулась на другой бок. Нонне почудилось в ней что-то странное. Она много повидала новоиспеченных мамочек, были и такие, что отказывались от младенцев, и те, у которых детишки лежали в специальном кувезе, приходя в себя после не слишком удачных родов. Но эта девица не подходила ни под одну из категорий. Весь вид ее выражал такую отчаянную степень страдания и безнадежности, что сердце схватывало.

Нонна помогла ей перелечь на кровать, укрыла одеялом, принесла лед. Девушка по-прежнему молчала, не произнося ни слова. Она не плакала, как другие девчонки, у которых с детишками были нелады. Просто лежала, глядя в потолок. Вечером того же дня Нонна подслушала разговор двух медсестер.

– Слышала, из четвертой палаты, Баранова, урода родила. Врачи говорят, такое раз на миллион случается. Генетическое заболевание. Передается по материнской линии только младенцам мужского пола.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.