Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа

Главный виновник поражения Цепион уцелел в битве, переправившись на другой берег Роны в лодке. Но, сохранив жизнь, он навсегда утратил честь. Когда он явился в Рим, народный трибун Гай Норбан обвинил его «в разгроме собственной армии». Проконсул с трудом избежал казни (хотя на от момент, думаю, он предпочел бы смерть позору), был лишен римского гражданства, имущества, оштрафован на 15 талантов золота (аттический талант весил чуть больше 26 кг.) и отправлен в ссылку в малоазийскую Смирну с изоляцией от семьи. В ссылке он и умер, одинокий и презираемый.

В память о павших и чтобы запечатлеть в сердцах граждан позор Рима, Сенат объявил траур, как после разгрома при Каннах.

Другим, гораздо более важным следствием этого поражения стало начало военных реформ Гая Мария. Именно благодаря им римская армия превратилась в те несокрушимые победоносные легионы, которые за два века захватят все Средиземноморье, Ближний Восток, Малую Азию, Западную Африку, большую часть Европы.

Марий изменил не только армию, но и политическую культуру Рима, используя легионы, как силовую основу власти, а успех – как фундамент для создания репутации. Потом этим образцом потом руководствовались все римские политики, особенно Цезарь.

Глубина реформ Мария – вечный предмет спора историков.

Необходимость преобразования римской армии с момента образования Республики и начала экспансии за пределы Апеннинского полуострова назревала постепенно. Какие-то подвижки в этом деле наблюдались в течение всего II века. Однако победоносный шестикратный консул Гай Марий на деле доказал эффективность пропагандируемых и внедряемых им преобразований.

Самым весомым доказательством была победа при Аквах Секстиевых над все теми же германцами в 102 году до н. э.

Это была не просто победа, а настоящий разгром. Плутарх в биографии Гая Мария пишет о 100 тысячах погибших германцев. Наверняка преувеличение. В любом случае разгром при Араузионе был отомщен.

А еще эта война с «северными дикарями» открыла новую страницу отношений будущих владык ойкумены с теми, кто через пять веков разрушит мраморный мир Города Волчицы.

Готы и Рим – противостояние

3 октября 381 года Феодосий I, последний император единой Римской империи, заключил с  готским вождем Атанарихом мирный договор и выделил его соплеменникам земли для поселения во Фракии.

Событие на первый взгляд рядовое. Таких федеративных договоров в IV–V веках императоры  заключали десятки с множеством вождей самых разных варварских племен.

Но этот договор был необычным.  Не по сути  – его положения практически не отличались от стандартных, а по предыстории и последствиям.  Он послужил катализатором событий весьма грозных и значительных и стал вторым ударом часов, отсчитывающих финал Pax Romana.

Вспомним вкратце историю отношений готов с Римом.

Впервые этот народ появились недалеко от римских границ – на территории современной Украины, Черноморском побережье, Нижнем Дунае – во второй трети III века. Римские источники свидетельствуют о постоянных разбойных набегах готских дружин, а также их участии в персидском походе императора Гордиана (242 год).

В 251 году готы зарекомендовали себя как грозные противники – в битве при Арбитте военачальник Книва разбил римскую армию во главе с императором Децием. Император погиб. Не уникальный, но не самый характерный случай для империи, чьих властителей (особенно, в III веке) куда чаще убивали свои же заговорщики, недовольные легионеры или предатели-телохранители, чем все еще презираемые варвары.

С 253 года готские отряды (точнее сказать, разнородные варварские дружины под руководством, чаще всего, готских вождей) постоянно совершали набеги по суше и по морю на восточные провинции империи вплоть до Малой Азии.

В 268 году был осуществлен  масштабный разбойничий набег на Грецию уже не отдельных отрядов, а целого войска. В ответ на него в 269 году император Клавдий (которого назовут Готским), разбил войско готов при Наисе.

В 271 году император Аврелиан организовал поход на готские земли и одержал  победу.

На какое–то время набеги прекратились.

В конце III–IV веках готы живут в Крыму, на Дунае, в причерноморских степях, торгуют с Римом, ссорятся между собой, с охотой служат в римской армии, которая все боле варваризируется.

В следующий раз готы (уже вестготы – везеготы или тервинги) появляются на исторической сцене в 332 году – заключают мирный договор с Константином Великим.

Примерно на это же время, на 330–350 годы приходится деятельность Ульфилы, апостола готов. Часть народа обращается в христианство в форме арианства. В некоторых источниках упоминается даже о религиозных распрях в народе везеготов и вынужденном переселении готов-христиан от соплеменников-язычников (369-372 годы).

К этому же времени относят образование так называемой готской империи Эрманнариха (Ермунрек в скандинавских сказаниях). Конечно, никакой империи, даже  государства в современном смысле слова не было. Просто  у границ римской провинции Фракия существовал огромный и довольно пестрый племенной союз, немалую часть которого составляли остготы (или остроготы), его верховным вождем был Эрманнарих (или Германарих).

Чуть западнее, ближе к границам Дакии, вестготы под руководством Атанариха даже начали вмешиваться во внутренние дела империи и поддержали узурпатора Прокопия (того самого, что после гибели Юлиана Отступника в Персидском походе пытался добыть престол).

Впрочем, скоро им всем стало не до политических распрей внутри Рима, потому что из Великой Степи пришли гунны.

Зажатые между римскими границами, Черным морем и гуннами, остготы не смогли сдержать натиск пришельцев. Их союз был уничтожен, Эрманнарих, согласно легенде, покончил собой от стыда и бессилия, часть остготов подчинилась гуннам, остальные бросились искать защиты у соплеменников и  за Дунайским лимесом.

Эти драматические события происходили в 375 году.

К 376 у границ империи собралась огромная толпа охваченных страхом беженцев и всегда готовых схватиться за оружие воинов. Первые жаждали хлеба и защиты, вторые – добычи и возможности сражаться и побеждать.

Император Валент предпочел не обострять ситуацию – в империи итак было очень неспокойно – и разрешил многочисленному народу перейти Дунай, служивший естественной границей государства.

Но римская администрация была не готова к такому потоку переселенцев, они не могли ни обеспечить пришельцев продовольствием, ни навести порядок в приграничье.

К тому же коррумпированность и непрофессионализм местной имперской администрации достигли к тому времени чудовищных масштабов. Так что все благие намерения центральной власти разбивались о тупую жадность, спесь и некомпетентность чиновников на местах.

Готы голодали, не имели нормального дома, постоянно подвергались притеснениям. На многочисленные настойчивые просьбы вождей обеспечить их народ провизией или позволить пройти на незанятые земли, чтобы самим прокормить себя, следовали уклончивые ответы или молчание.

Конфликт назревал, пока не вылился в Адрианопольскую катастрофу.

Впрочем, есть гипотеза (которую и я поддерживаю), что лидеры готов сами обостряли конфликт и провоцировали начало  боевых действий.

В таком свете их поведение, казавшееся нелогичным, становится очень даже продуманным и хитроумным. Но в этом случае еще более поражаешься слепоте римлян – они не поняли, не заметили, что презираемые варвары давно уже выучениками сделались и переняли многое из дипломатических приемов имперских чиновников.

9 августа 378 года недалеко от города Адрианополя римское войско во главе с императором Валентом было наголову разбито готами под руководством Фритигерна. Готская тяжелая конница буквально смела легионы,  потери римлян были чудовищны – фактически вся полевая армия Восточной части империи перестала существовать. Император остался на поле боя, его тело так и не нашли.

Это поражение стало шоком.

Катастрофой его назвали хронисты, писатели и исследователи, сравнивающие битву при Адрианополе со сражением при Каннах и другими великими поражениями Рима.

Впрочем, для этого есть основания:

впервые за время существования империи на ее территории варвары громят легионы и убивают императора;

впервые варварская угроза становится явной не на границах империи (Галлия и Германия, страдавшие от набегов германцев уже практически век, все-таки считались периферией, не говоря уже о Британии), а едва ли не в центре римского мира (географически так оно и есть);

впервые столь масштабная и серьезная угроза империи исходит не от великой державы, а от варваров, презрения к которым был полон каждый римский аристократ, которых римляне так долго и успешно использовали в своих целях, натравливали друг на друга.

От шока отходили долго.

Если бы сами готы в полной мере смогли осознать, что сделали, они извлекли бы из своей победы куда больше выгоды.

Но суровые воины степей не мыслили такими категориями. Они победили и по праву победителей потребовали то, за чем пришли – хлеба и земли для поселения, что и вылилось в договор 381 года.

С этого момента готы перестали быть варварами, представлявшими внешнюю угрозу. Благодаря этому договору они прочно и уже навсегда включились в политическую и военную жизнь империи.

Их вожди по-прежнему спорили и соперничали между собой, готы-христиане пытались замириться с соплеменниками-язычниками. Но все это уже имело непосредственное отношение к Риму, к его жизни и судьбе.

Сами того не ведая, готы стали не только одним из главных факторов имперской политики, но в определенном смысле воплощением Рока империи.

В 395 году, после кровопролитной и тяжелой, как для имперских войск, так и для готов (участвовавших в конфликте на правах федератов) борьбы Феодосия с узурпатором Евгением, на первые роли выйдет Аларих – новый король вестготов. Через 15 лет он совершит то, чего не смог ни один великий полководец античности – захватит и разграбит Вечный Город, возьмет в плен сестру императора.