Тайна пиковой дамы

Трое счастливчиков уже заняли свои места и заметно нервничали, поэтому вместо приветствия лишь одарили Антона недовольными взглядами, но тот не поддержал их мрачный настрой:

– Здравствуйте, господа! Вам, очевидно, фартит сегодня? Добрый вечер, Маэстро!

Антон наконец-то сел и с какой-то непонятной ему самому жадностью принялся вглядываться в облик того, кого закрывала густая тень.

Маэстро был одет во все черное и сидел вне круга света, идущего от старинного абажура. Антону показалось, что таинственный Маэстро – лишь силуэт…

Но вскоре иллюзия развеялась: знаменитый мастер оказался вполне живым – темноволосым, высоким и худым человеком без возраста, да и практически без внешности. Из разряда тех людей, на которых посмотришь, а секундой позже даже не вспомнишь.

Вдруг Маэстро поднял глаза, и сердце Антона на миг остановилось. Такого тяжелого, обреченного, больного взгляда он не встречал никогда.

Какое-то время он смотрел, не отрываясь, на Данилова и вдруг улыбнулся, отчего стал казаться мальчишкой лет восемнадцати:

– Добрый вечер… Антон. Рад, что вы оказались в игре…

– Э?э… – теперь Антон окончательно растерялся. – А откуда вы меня знаете?

– Я вас не знаю. Просто слышал, как моя помощница называет имена тех, с кем я напоследок сыграю сегодня. У меня хорошая память…

Антон невольно покосился на девушку, застывшую позади Маэстро безжизненной куклой. Красивая! Но… странная у нее красота. Какая-то… отталкивающая.

– Сдаем карты? – Крупье выжидательно посмотрел на Маэстро.

Тот кивнул и добавил:

– Играем до пяти партий. Хочу дать шанс каждому присутствующему за столом. Плюсуются проигрыши и выигрыши. Вы получите то, зачем пришли, но финал решит все.

Антон посмотрел, как крупье тасует новенькую колоду и сдает карты, и перевел взгляд на… Черного. Почему-то он вспомнил в эту минуту рассказы деда о человеке в черном – его описание идеально подходило к внешности Маэстро.

– Ничего не понял! – вдруг выпалил Данилов.

Маэстро не проронил ни слова, зато вспылил сидевший рядом усач:

– А что непонятно-то? Чем больше будет у тебя фишек, тем больше ты унесешь сегодня денег, а если кто-то победит Маэстро в пятой партии – унесет весь банк!

– Нет, это-то я уразумел! – Антон придвинул к себе карты. – До меня не дошло – что значит: «вы все получите то, зачем пришли»? А если кто-то останется вообще без фишек? Получат поощрительные призы в виде плюшевых котят? Так, что ли?

– Может быть, и так!

Маэстро снова улыбнулся, разглядывая его, только взгляд оставался прежним: холодным и пустым.

– Тогда – понеслась душа по кочкам! – одобрил Антон, решив не заморачиваться на странностях готической парочки, и впервые заглянул в свои карты.

Бой разгорелся жаркий. То и дело слышалось:

– Пара десяток.

– Прикупаю две.

– Вам, господин?

– Вышел.

– Одну – себе.

– Кому сколько?

– Мне три.

– Я – одну.

– Опять вышел…

– Что у вас?

– Флеш. Пики.

– Стрит.

– Фулл-хаус.

– Пас…

Антон с легкостью выиграл две партии – и сам того не заметил. Третья далась ему с трудом. Они с Маэстро выложили на зеленое сукно два стрита. Усач веером рассыпал по столу победный стрит-флеш. Двум другим не повезло.

– Пас.

– И я…

В четвертой партии и вовсе начались чудеса.

Антон честно собрал каре и приготовился праздновать победу, как вдруг увидел, что Маэстро совершенно спокойно выкладывает королевский флеш-рояль.

– Твою ж… – Антон уставился на свои карты и не поверил глазам. Вместо бубновой десятки в раскладе откуда-то взялась бубновая восьмерка. – Да быть не может!

Он даже вскочил с места. Оглядел безумным взглядом точно не замечающих ничего, скорбящих над проигрышем игроков – и вдруг схватил за грудки невозмутимо сидевшего Маэстро:

– Ты – шулер! Я эту десятку выманивал всю партию, а ты мне сейчас суешь под нос свой вонючий флеш-рояль? Да он никогда бы у тебя не собрался, если бы ты не мошенничал!

Маэстро медленно поднялся.

– Я же сказал… Каждый получит свое. Ты получил проигрыш, который заслужил… Убери руки и сядь!

Его ледяному голосу нельзя было не повиноваться, к тому же где-то позади послышались крики, зовущие охрану, и топот ног.

Но Антон уже не мог преодолеть свой гнев.

Он убрал руки. На секунду.